Полковник Гуров. Компиляция (сборник)
Шрифт:
Проводив их в свободный кабинет, капитан принес несколько толстенных «гроссбухов» формата А-3, исписанных от руки самыми разными почерками. Расположившись за столами, приятели начали их неспешно перелистывать, вглядываясь в строчки заявлений местных жителей и доклады участковых и сотрудников ППС. Содержание их было аналогично тому, что можно найти в любом другом провинциальном районе. Вот информация о том, как два соседа подрались после выпитого литра водки «за нерушимую, вечную дружбу». Тут чья-то свинья похозяйничала в соседском огороде. Еще «преступление века» – трое выпивох украли у пенсионерки
У Стаса было примерно то же самое. Участковый по станице Фоминовской сообщил о том, что хорунжий Максимов в ходе интернет-пикировки поссорился с есаулом Тарасюком. Посчитав себя оскорбленными, оба казака решили перейти из выяснения отношений в мире виртуальном – в мир реальный. Прихватив холодное оружие, они встретились в переулке, где и попытались подуэлировать на шашках. Вовремя подоспевшие участковый со станичным атаманом пресекли намечавшуюся «сечу», отправив обоих «дуэлянтов» под домашний арест, с запретом обоим покупать горячительное и выходить в Интернет.
Дойдя до записей, датированных концом мая, Лев неожиданно наткнулся на достаточно любопытный случай. Жительница Горбылева Евгения Искомина написала жалобу на своего сожителя Германа Мумуха, который, по ее словам, пытался совратить ее несовершеннолетнюю дочь. Как сообщила заявительница, тем днем она пошла в магазин за покупками, но забыла дома кошелек. Вернувшись, с негодованием увидела, как Мумух пытается раздеть ее дочь, которая этим была очень напугана и просила оставить ее в покое. Свои действия сожитель объяснил тем, что ему крайне не понравился нескромный фасон платья падчерицы и он потребовал, чтобы та надела что-нибудь другое, поскромнее. Но поскольку девочка наотрез отказалась привести себя в более скромный вид самостоятельно, поменять на ней платье он решил сам в принудительном порядке.
Тут же значилось и заявление самого Мумуха, который в корне отрицал заявленное сожительницей. По его мнению, та затеяла весь этот сыр-бор только для того, чтобы «оттяпать» у него принадлежащий ему тягач «Катерпиллер». Герман Мумух утверждал, что эти притязания на машину начались уже давно. И все это время Евгения постоянно терроризировала его угрозами упрятать в тюрягу по «грязной статье». Поэтому ее заявление – ложь от начала до конца, а то, что и сама падчерица подтвердила факт домогательств, – не более чем сговор с матерью, пообещавшей ей дорогие подарки, если машину удастся отнять.
– Оч-чень даже занятный момент!.. – пробежав глазами эти записи еще раз, негромко произнес Гуров.
– Что там такое? – Почуяв что-то интересное, Стас поднялся со своего места и тоже заглянул в журнал, который прорабатывал Лев. Прочтя сообщение о конфликте сожителей Искоминой и Мумуха, он произнес многозначительное «да-а-а-а-а…» и вопросительно посмотрел на Гурова:
– Ты считаешь, что «Катерпиллер», с которым нам сегодня довелось «поиграть в пятнашки», мог принадлежать Мумуху?
– Предполагаю… Но, как бы там ни было, очень уж интересно все складывается: нас сегодня преследовал «Катерпиллер», причем не считаясь ни с чем, даже со своей собственной безопасностью, шел ва-банк. И тут – вот, пожалуйста: человек, который вляпался в нехорошую историю и которого без труда могли «подпрячь»
– Логика железная – не подкопаешься… – помотал головой Стас. – Но Мумуха, скорее всего, уже допрашивают в «адской канцелярии». В таком случае надо бы взять за жабры водилу «КрАЗа». Блин, а ты его номер, случайно, не запомнил? Вроде бы «ю, сто одиннадцать, АХ» плюс номер этого региона…
– Совершенно верно! – подтвердил Лев, глядя на приятеля с искорками смеха в глазах. – Молодец! Запомнил в точности. Да, в этом смысле ты абсолютно прав – «кразиста» надо найти обязательно.
В этот момент в дверь раздался короткий стук, и, заглянув в кабинет, все тот же капитан сообщил:
– Прошу извинить за беспокойство, но Ефим Аркадьевич уже прибыл, ждет вас у себя!
Выйдя из кабинета, опера пошли следом за капитаном по коридору, застеленному новым линолеумом, который, судя по всему, настилали «пятнадцатисуточники» – уж очень непрофессиональной выглядела работа. Пройдя через приемную с пожилой секретаршей в гражданской одежде, капитан подошел к двери кабинета с табличкой «Начальник РОВД подполковник Е. А. Люмпахин» и, постучав, осторожно поинтересовался, можно ли войти гостям. Из-за двери раздалось вяловатое:
– Да, да, конечно…
Шагнув в небедно обставленный кабинет, опера увидели вышедшего к ним из-за стола гражданина среднего роста в форменной одежде с погонами подполковника. Судя по его излишне тучной фигуре, спорту данный офицер предпочитал обильные застолья. Об этом же говорила и дрябленькая, пухлая рука, которую хозяин кабинета подал своим нежданным гостям. Сев на предложенные стулья, гости уведомили Люмпахина о том, что их интересует криминальная обстановка в Горбылевском районе, уровень раскрываемости и профилактика преступности.
Сразу же поняв, что это не более чем «присказка» и главные вопросы будут заданы далее, подполковник, несколько поскучнев, казенными заученными фразами начал немного высокопарно излагать свое видение того, что творится на просторах его родной горбылевщины:
– В соответствии с указаниями президента и нашего министерства нами выполняется большая работа по повышению раскрываемости противоправных действий отдельных несознательных граждан. Наше РОВД всемерно борется с любыми проявлениями бытового и всякого иного криминала. В текущем году нам удалось добиться снижения краж на три процента, хулиганства – на пять процентов, а тяжких преступлений – на двадцать процентов…
Несколько минут послушав эту пустословщину, Лев неожиданно поинтересовался:
– Ефим Аркадьевич, а что вы можете сказать о сегодняшнем случае с неким Булыгиным, он же – Балык? Что за причина его гибели?
Осекшись на полуслове, Люмпахин довольно долго «экал» и «мекал», после чего несколько скомканно и пространно начал рассуждать о том, что «несознательная часть автомобилистов очень часто нарушает скоростной режим, и поэтому с ними происходят столь печальные случаи». Однако вопрос, немедленно заданный Станиславом, его окончательно поставил в тупик: