Полковник Гуров. Компиляция (сборник)
Шрифт:
– А вот этого мы сказать не можем! К тому же, даже если их кому-то удастся найти, это уже ничего не изменит.
– По-о-чему? – часто заморгав, задал совершенно глупый вопрос подполковник.
– А потому, что показания свидетелей уже изложены ими на бумаге, заверены у нотариуса и записаны на видео. Более того! Все это уже отправлено в Москву, лично генералу Орлову. Кстати, вы с ним не желаете пообщаться по телефону? Могу устроить это прямо сейчас…
Слова о свидетелях были отчаянным, нахальнейшим блефом Гурова, поданным «на голубом глазу». Но, судя по реакции Люмпахина,
– Мне телефоны Шадряка продиктуйте! – потребовал Станислав.
Судорожно дернувшись, хозяин кабинета продиктовал ему пару номеров, но в этот момент один из телефонов издал протяжную, требовательную трель. Схватив трубку, обрадованный Люмпахин торопливо проговорил:
– Замечательно! Это Шадряк, он сам догадался позвонить! Секундочку! Сейчас… Сейчас все решим…
Но, насколько это можно было понять со стороны, звонил ему вовсе не Шадряк. До слуха Гурова донесся мужской голос с типично блатными интонациями:
– Фимон, ну, ты че, скоро там, в натуре? Водка прокисает, шашлыки стынут, девки скучают… Ты где застрял?
Мгновенно обратившись лицом в огненно-красный запрещающий сигнал светофора, подполковник, «давая петуха», выпалил в трубку:
– Вы ошиблись номером! – и немедленно бросил ее на место.
– В общем, так… – поднявшись со своего стула, уничтожающе взглянул на хозяина кабинета Лев. – Раз уж без всемогущего Шадряка освободить Кубышного невозможно, хочу уведомить вот о чем: не дай бог, до утра с головы этого парня упадет хотя бы волос, ни лично вам, ни Шадряку я не позавидую. Это ясно? Своей головой за него отвечаете. Причем не в переносном, а в буквальном смысле.
Проигнорировав протянутую руку Люмпахина, он прошел к дверям и, оглянувшись на пороге, добавил:
– Завтра утром у нас на руках должны быть самые полные данные обо всех участниках истории с «нападением» Кубышного на некую «потерпевшую». Это не просьба, это приказ! И еще… распорядитесь-ка, чтобы нас сейчас же проводили к Кубышному – мы хотим его увидеть лично.
– А-а-а… Его сегодня после обеда отправили в областную психиатрическую клинику на экспертизу… – поспешил уведомить подполковник. – Его привезут только завтра.
– Ой, что-то это мне очень не нравится! – прорычал Крячко. – Его туда на самом деле отправили на экспертизу или на «спецпроцедуры» для превращения в безмозглый овощ? А? Знаете, гражданин пока еще подполковник, я бы вам рекомендовал эту ночь провести там, в психушке, рядом с Кубышным, чтобы завтра утром не пришлось рвать на своей голове остатки волос, если с ним что-то случится. Уверяю: последствия для вас будут ужасными!
– Да, разумеется, я… Я немедленно приму все самые необходимые меры! – Как утопающий за спасительную соломинку, Люмпахин торопливо схватился за телефонную трубку.
– Как бы его кондрашка не хватила! – выходя на улицу, сердито хохотнул Станислав, глядя на вечереющее небо.
– Да-а-а… Вот где гниль-то процветает! – доставая из кармана ключи от машины, резюмировал Гуров. –
– Но ты молодец – лихо его озадачил! – восхитился Стас. – Я даже не ожидал такого экспромта насчет свидетелей. Ну, теперь, думаю, им всем точно будет не до сна сегодня. Кстати, надо бы попробовать созвониться с Шадряком. Что этот хмырь скажет?
Он набрал один из номеров, названных подполковником, и, услышав отклик тенора с блеющими нотками, представился и сообщил о том, что они с Гуровым хотели бы с ним встретиться. В ответ раздалось раздраженное блеяние, из которого явствовало, что собеседник Станислава «крайне занят» и по всем вопросам, связанным с задержанием Кубышного, им нужно обращаться к Люмпахину. Услышав короткие гудки, Крячко сунул телефон в карман, проворчав:
– Гнида позорная!
По улице, уже залитой темно-сиреневыми сумерками, чему-то беспечно смеясь, о чем-то споря, бегала босоногая мелюзга. С жужжанием моторов по осевой «прогалопировали» несколько скутеров с восседающими на них байкерами. Создавалось впечатление тихого, мирного городка, где нет ни уголовщины, ни подлых, продажных чинуш, ни зверства и жестокости… Где все дышит добротой и отзывчивостью. И только тот, кто реально представлял себе, что творится за этой благостной ширмой, лучше всех прочих мог понять, сколь хрупок в реальности этот покой, сколь ненадежно это видимое благополучие…
Стас, что у него уже стало привычкой, подсвечивая фонариком сотового, быстро оглядел днище машины. Лев запустил мотор, и они покатили по улице Борцов Революции на самом малом ходу, поскольку плотность заигравшейся почти до самой темени мелюзги, мечущейся по тротуарам и проезжей части дороги, превышала все разумные пределы. Почти сразу же Крячко заметил, как, вырулив из общего ряда припаркованных у РОВД авто, следом за ними покатил бежевый «Фольксваген». Доехав до перекрестка, Гуров неожиданно резко тормознул. Кативший за ними «немец» тоже притормозил, но запоздало, из-за чего оказался в полосе света от уличного фонаря.
– Смотри, какой занятный номер у этого «Фольксвагена»: «г, ноль тринадцать, ад», ну, и номер региона. В итоге получается «гад-тринадцать». Символично! – снова включая передачу, усмехнулся Лев.
– О! Точно! – удивленно согласился Станислав. – «Гад-тринадцать»! Да, недаром говорится, что бог шельму метит… И чего он за нами тащится? Хочет выяснить, где мы обитаем?
– Вряд ли… Это им уже наверняка известно. Скорее всего, их интересует, не поедем ли мы с кем-нибудь встречаться? Огорчим ребяток: сейчас мы едем на квартиру и ляжем спать. Во всяком случае, применительно ко мне…
– Что ты имеешь в виду? – ершисто насторожился Стас.
– Что-то мне подсказывает, что у тебя на сегодня планы далеко не монастырские… – выруливая на Жуковского, с безмятежной улыбкой пояснил Гуров. – О! «Гад-тринадцать» куда-то тихо свалил. Надо будет сбросить его номер информационщикам, чтобы они пробили этого типа по базе данных.
– Сделаем! – Крячко немедленно достал свой сотовый и, набрав номер дежурного информотдела, попросил «пробить» по базе данных шпионивший за ними «Фольксваген».