Полковник Гуров. Компиляция (сборник)
Шрифт:
– Первое условие. Нас двое. Значит, на встречу должны приехать тоже только двое. Далее. Встречаемся на трассе между Ореховом и Горбылевом. Есть перекресток, у которого установлен памятник жертвам ДТП – «тумбочка» с фотографиями. Встречаемся ровно в восемь вечера, секунда в секунду.
– Знаю это место. Как будем передавать?
– Очень просто. Ровно в восемь у памятника останавливаемся друг напротив друга и, не выходя из машины, через окно передаем один другому товар и деньги. Но если мы заметим хотя бы намек на засаду, обмен отменяется автоматически. Второго обмена уже не будет.
Обсудив нюансы предстоящей встречи, собеседники, не прощаясь, закончили переговоры. Положив телефон, Гуров негромко рассмеялся:
– Удочка заброшена. Теперь будем ждать хорошего клева.
–
– Стас, ты наивен, как ребенок! – усмехнулся Лев. – Мы ничего ему показывать не будем. Более того, самой встречи, как таковой, не произойдет. Ее не будет во-об-ще!
– А что же будет? – прищурился Стас.
– Сто процентов, он нам устроит засаду. Поэтому предполагается очередной этап гонки по пересеченной местности. К месту встречи мы проедем полями и на перекресток выедем не со стороны Орехова, а с поля. И проедем его, не останавливаясь…
– …А Буксир будет вынужден погнаться за нами! – одобрительно закончил Крячко. – Слушай, отличный ход! Но тогда, выходит, без стрельбы не обойтись?
– Разумеется! Для чего еще нам нужны автоматы?
– И насколько серьезно мы готовы их применять? – с несколько уже воинственными нотками спросил Станислав.
– По максимуму… – в тон ему ответил Лев, запуская двигатель. – Понятное дело, мы нацелены на то, чтобы задержать Низанова целым и невредимым. Но если возникнет риск, что он сорвется с нашего крючка и уйдет «в тину», то… То тогда остается только одно: прицел, гашетка и – гуд бай, май лав, гуд бай!
– Все ясно! – Взяв с заднего сиденья один из автоматов, Стас с расстановкой проговорил: – Не уй-дет!
Гуров вырулил за пределы ореховской околицы и почти сразу же свернул влево. Они поехали по полям, где-то засеянным злаками, где-то – поросшим бурьяном. Перемахнув по плотинке с глубоченными колеями через безвестную болотистую речушку, несколько километров двигались вдоль лесополосы, потом спустились в балку, откуда еле выбрались по противоположному, запредельно крутому склону и, сориентировавшись на местности, вскоре вышли на вдрызг разбитую колею, которая вела к межрайонной трассе.
– А это точно та самая дорога, по которой мы выйдем к перекрестку с памятником? – озадачился Станислав, напряженно вглядываясь в дальние перелески, за которыми и пролегала трасса.
– Вроде бы да… – руля по грунтовке, откликнулся Гуров. – Во всяком случае, я ориентируюсь вон по тем большим осокорям, виднеющимся слева. Каких-то других дорог, тем более с насыпью, тут я не вижу. Значит, верной дорогой идем, товарищи! – изобразил он рукой характерный жест вождя мирового пролетариата.
Вскоре они выехали на невысокий, плоский грейдер. С полчаса простояв в ожидании нужного момента, Лев наконец дал газу, и машина, дрогнув, как застоявшийся конь, помчалась по грейдеру в сторону трассы.
– Автомат на изготовку! – лавируя между выбоинами, негромко сказал он, и менее чем через минуту автомобиль вылетел на асфальт.
За пару секунд до этого, проезжая через придорожную лесополосу, опера успели заметить замаскированную в чаще синюю легковушку и двоих парней с помповыми ружьями, которые, таясь в зарослях от проезжающих по шоссе, ошалело воззрились в их сторону. А на самой дороге с правой стороны, напротив жестяного памятника, установленного в кювете, черная «бэха» – судя по всему, машина Буксира, и чуть поодаль – белый японский внедорожник. Именно в этот момент и наступило ровно восемь вечера. На мгновение притормозив на осевой (благо в этот момент на шоссе проезжающего транспорта не было), Гуров снова дал газу, и «Пежо» резко ринулся вперед, сопровождаемый растерянными хлопками выстрелов, доносящихся сзади.
Высунувшись из окна пассажирской двери, Крячко выпустил в «зеленку», где скрывалась засада, пару коротких очередей, после чего выпустил очередь по лесонасаждениям перед собой прямо по курсу. Теперь уже, не щадя подвески, Лев погнал машину по рытвинам и кочкам, успев заметить, как следом за ними помчались и «бэха», и «японка». Выбрав
– Класс! – краем глаза глянув в зеркало заднего вида, оценил Гуров.
Как видно, преследователи в «бэхе» тоже прониклись качеством стрельбы и поэтому тут же увеличили дистанцию. На одном из поворотов густо тонированное окно задней дверцы «немки» внезапно опустилось, и высунувшийся оттуда ствол автомата выплюнул в сторону «Пежо» длинную, но бестолковую очередь.
Лихо руля, Лев постепенно приближался к тому самому месту, где совсем недавно они со Стасом уходили от преследования «Катерпиллера». Крячко, зорко отслеживая ситуацию на заднем плане этой сумасшедшей гонки, время от времени открывал «профилактический» огонь по гнавшейся за ними «бэхе», выпуская по две-три пули. Стрелок в машине преследователей, как видно, поняв, что его «оппонент» в «Пежо» владеет автоматом куда лучше и запросто может их всех покрошить, не наглел и тоже постреливал лишь для проформы.
И вот, в очередной раз выписав поворот, опера вылетели на высокий бугор, под которым синела широкая, обрамленная полосками камыша, лента Сазанки. Не сбавляя скорости, Лев отправил «Пежо» вниз по почти отвесному склону, а потом резко, едва не устроив «оверкиль», свернул вправо и на полной скорости вылетел на вершину другого холма. «Бэха», хоть сидевший за ее рулем и пытался не уступить хозяину «француза», на нижнем вираже скорость была вынуждена сбавить. Вылетев следом за «Пежо» на холм, водитель в самый последний миг вдруг обнаружил, что прямо перед ним настоящий обрыв, и, чтобы не улететь вниз, нужно немалое мастерство. А еще до него вдруг дошло, что тут все могут решить не только твердость рук, сила духа и отменная реакция, но и то загадочное, эфемерное «нечто», которое именуется удачей. Он попытался столь же лихо вырулить на очень крутой спуск, ведущий влево, чтобы догнать-таки зловредных беглецов, которые уже снова успели спуститься вниз и, обогнув провал, собирались опять идти на очередной подъем, но… Именно в этот самый миг правое переднее колесо «БМВ» ушло вправо всего лишь чуть-чуть больше того, чем требовалось… Можно было себе представить тот вопль, который раздался в кабине внедорожника, когда он вдруг резко юзанул в сторону обрыва и кувырком полетел вниз, вздымая тучи желтоватой пыли. Достигнув в свободном падении дна многометрового провала колесами вверх, «бэха» сплющилась, безжалостно зажав сидящих в ней между крышей и полом, и моментально занялась пламенем, вырвавшимся из-под капота. Дав по тормозам, Гуров выскочил из кабины и ринулся к уже разгорающейся «немке». Он хотел открыть заклинившиеся дверцы и вытащить тех, кто в ней ехал, но не успел – языки огня быстро охватили всю машину. Сквозь вой и треск буйствующего пламени со стороны «бэхи» донеслись полные ужаса, отчаянные, душераздирающие вопли, которые постепенно затихли.
– Похоже, капут Буксиру! – сдержанно констатировал подошедший следом Станислав.
– Досадно! Теперь нам уже многого не узнать про его дела и делишки… Я рассчитывал, что он и в самом деле долбанется, но не на том, а на этом склоне. Тут бы он точно просто лег, и мы бы взяли его без осложнений и проблем. А теперь что? Сама судьба и приговор ему вынесла, сама же и покарала.
– Вот! – Крячко назидательно вскинул указательный палец. – Судьба! А на суде он мог бы и отмазаться. Ну, дали бы ему лет пятнадцать – максимум! Вышел бы через год по УДО и – снова за старое. Да такому и пожизненный срок – не наказание, а поощрение для других, таких же, как и он сам. Согласись, пожизненное – это всего лишь эрзац «вышки», как реализация чьей-то идеи, что человек человека в рамках нормального общества принудительно лишить жизни не может – он не бог. Но общество несет громадные издержки из-за того, что вынуждено содержать всех этих упырей и людоедов в особых местах, обеспечивать их охраной и так далее. А тут еще западные либерасты-толерасты уже начинают требовать, чтобы этой швали и рациончик чуть ли не ресторанный давали, и медицинское обслуживание суперлюкс, и все удовольствия, вплоть до женщин… И это наказание?