Полковник советской разведки
Шрифт:
Они познакомились перед войной. Сергей тогда учился на третьем курсе пединститута, а Вера работала в райкоме комсомола. Свои стихи Сергей читал только ей. Вера стихи хвалила, а он сердился:
– Это просто зарифмованная проза! Рифмоплетство. Поэзия есть вид искусства, а специфика искусства – образность. «Оружия любимейшего род, готовая рвануться в гике, застыла кавалерия острот, поднявши рифм отточенные пики». Вот где искусство! А мне, видно, поэтом не стать.
Но однажды он все-таки стал поэтом. В июне Вера взяла отпуск. Она хотела навестить старую больную бабку,
Причал. Гудок. И твой платок.
И сердца стук. И кровь – в висок.
И хорошо быть молодым.
Остался дым. Остался дым.
В какой базальт, в какие льды
Твои впечатаны следы?
И где зарницы дальних гроз
Твоих касаются волос?
В каких краях каких земель
Твою крутую параллель
Пересечет, летя в туман,
Упрямый мой меридиан?
Вере стихотворение понравилось, однако она заявила, что нужна еще одна строфа. Сергей с ней не соглашался. Они чуть было не поссорились, но вспомнили, что нынче не время для ссор по пустяковым поводам. Началась война. Их призвали в органы в один день: его – в оперативный отдел, ее – в секретариат. Любовь их приняла затяжной характер. Им она казалась вечной. В боях с бандами за два года полегло два полных состава управления, и, хотя Сергей считался везучим, они договорились пожениться в первый день мира, не ранее. Строгая девушка Вера стала необыкновенно ласковой и нежной женщиной. Тайком она молилась за Сергея, а он, случайно узнав об этом, поверил, что ее молитвы оберегают его от всех бед и напастей…
Сергей заснул перед рассветом, а через пару часов встал и поехал в Бентарой. Из райотдела НКГБ он связался по телефону с Дятловым и сразу понял, что тот куда-то спешит и потому почти не слушает его. Сергей обиделся, но когда начальник проявил заботу о нем, обида прошла.
– Ты больше туда не езди, – велел Дятлов. – Возвращайся в город.
– Но если я к полудню не вернусь к ним, они могут сняться и уйти.
– Ладно, поезжай, но помни: в 12–45 духу твоего там не должно быть.
Сергей понял, что в 13–00 начнется операция по ликвидации банды, и поспешил в лагерь Заурбекова.
Муртаза был среди своих мюридов. Отозвав главаря в сторонку, Сергей сказал, что его мирные инициативы будут рассмотрены в трехдневный срок, а через три дня с ним хотел бы встретиться сам начальник отдела
– Слыхал про Дятлова? – поинтересовался Сергей.
– Кто ж не слыхал про Дятлова!
– А как мы с тобой свяжемся?
Муртаза осклабился.
– Нет ничего проще. Бентаройский мулла – ваш стукач и наш по совместительству. Вот он и будет связующим звеном.
Сергей взглянул на часы. Была половина первого.
– Ну, я поехал.
– Э нет! Погоди немного. Тут с тобой хотел побеседовать мой начальник контрразведки. Мовлади, иди-ка сюда! И Аюба прихвати с собой.
Подошел Мовлади, узколицый молодой человек с жиденькой бородкой. За ним плелся «Хасан». У Сергея похолодело сердце. Неужто их с «Хасаном» засек кто-нибудь во время последней встречи?
– Меня вот что интересует, – начал Мовлади. – Что вы оба делали в Галашкинском лесу в среду на рассвете? Вас видели там примерно в одном месте и в один час.
Если бы Мовлади был опытным сыскарем, он сказал бы: вас видели вместе. Вот и выкручивайтесь тогда! Но из его слов Сергей понял, что их вместе не видели, и мальчишеское лицо его осветилось неподдельной радостью. Каждый оперработник и каждый агент имеют легенду посещения места встречи, поэтому Сергей уверенно предложил:
– Давайте послушаем Аюба!
«Хасан» не спеша запустил руки в карманы штанов и достал оттуда по пригоршне круглых коричневых лесных орешков.
– Фундук! Я там фундук рвал. Мое любимое лакомство, между прочим.
– Что тебе в нашем лесу фундука не хватает?
– Ха! Каждый знает, что самый крупный и вкусный фундук растет в Галашкинском лесу.
– Шайтан с тобой! Ну а ты? – обратился Мовлади к Сергею.
– У меня девушка живет в Галашках.
– Ее имя?
– Если я назову ее имя, вы же первые ее зарежете за то, что она мусульманка, путается с неверным. Должен сказать, что это очень красивая и достойная девушка.
– Оба вы лжете! – взъярился начальник контрразведки, но Муртаза поставил его на место, сказав, что непойманный вор вором не считается, и позволил Сергею ехать.
Сергей пошел к своей кобылке и еще раз взглянул на часы. На беседу с Мовлади ушло всего пятнадцать минут, но это были те самые минуты, которые стоили ему жизни.
В лесу неожиданно возник шум, какой производит крупный зверь. Сквозь шелест подлеска и треск сучьев на полевой стан прорвался всадник, который крикнул сходу:
– Муртаза, дорога на ущелье перекрыта войсками!
Заурбеков и бровью не повел.
– Эй, чекист, погоди уезжать! – остановил он Сергея. – Объясни: что все это значит?
– Откуда мне знать? У нас свои задачи, у армии – свои.
– Нет, брат, так не пойдет. Сейчас я пошлю разведчиков проверить лесные тропы. Если окажется, что и там войска, ты умрешь.
– Я посол.
– Ты не посол. Ты говно на лопате. Я с тобой говорил как с человеком, а ты целые сутки засирал мне мозги, чтобы погубить меня и моих людей!
Сергей знал, что в лесу уже полно солдат и что играть в дипломатию не имеет смысла, а потому сказал главарю банды все, что думает о нем и его людях: