Полковники из МУРа
Шрифт:
И в самый последний момент, когда Гуров уже махнул рукой на свою идею, за глухой дверью вдруг послышался шум и треск, будто кто-то прорывался к выходу, расталкивая сваленную на пути мебель. Потом лязгнули засовы, скрипнули петли, и дверь распахнулась.
Гуров успел приготовиться и опять придал своему лицу выражение, которое, по его мнению, приличествовало усердному служаке на ниве статистики. Папку с бланками он специально выставил перед собой, а губы растянул в радушной улыбке.
Все эти приготовления не произвели, однако, никакого впечатления на молодого человека, выглянувшего
Дверь была раскрыта наполовину, но в образовавшийся проем Гуров все-таки успел рассмотреть короткий полутемный коридор, а за ним – убегающую наверх лестницу с резными перилами и ступенями из серого камня да какую-то убогую каморку под лестницей, в которой тем не менее горел цветной телевизор.
– Прошу прощения, – солидно откашлявшись, сказал Гуров. – Я из центра переписи населения, – он для убедительности похлопал ладонью по кожаной папке с уголками. – Провожу предварительный опрос населения. Дело сугубо добровольное, но мне бы хотелось, чтобы мы нашли взаимопонимание как можно раньше. Так было бы удобнее и для нас, и для жильцов.
– Перепись? – удивленно поднял брови парень. – Опрос населения? Но здесь нет никакого населения. Здесь нет жильцов, мужчина!
В свою очередь Гуров тоже притворился удивленным.
– Как нет жильцов? – взволнованно спросил он, делая вид, что расстегивает папку. – Этого не может быть! У меня здесь записано…
– Не знаю, что там у вас записано, – непреклонно сказал молодой человек. – В этом доме никто не живет, понятно? Все давно съехали.
– Ничего не понимаю, – честно сказал Гуров. – А вы кто же такой?
– Я здесь за сторожа, – уклончиво ответил парень. – Позвольте, я запру дверь!
– Подождите! – взмолился Гуров. – Но у меня же план! Не могут же так вот просто выпасть из отчета несколько десятков человек! Вы должны мне помочь!
– Это уж вы там у себя разбирайтесь! – снисходительно сказал парень. – Я тут ни при чем.
– Скажите хотя бы, в какие районы выбыли прежние жильцы, – попросил Гуров. – И как давно это случилось.
– Да мне-то откуда знать? – скривился парень. – Мое дело десятое. Говорю же, за сторожа я.
– Вы из строительной организации? – предположил Гуров.
– Да какая разница! – пожал плечами молодой человек. – В общем, вы идите – у меня там чай стынет. Нет тут никого, и в ближайшее время вряд ли появится! – он засмеялся, посчитав, видимо, что удачно пошутил.
Гуров все-таки предпринял еще одну попытку выудить хотя бы крохи информации. Изображая полную растерянность и неуклюжесть, он торопливо раскрыл папку, роняя на землю листы бумаги и бланки с печатями, достал ручку и, устроив на колене что-то вроде планшета, жалобными глазами посмотрел на сторожа.
– Скажите хотя бы, в чьем ведении сейчас находится этот дом! – с отчаянием сказал он. – Это муниципальная собственность или дом перешел в частные руки? Ужасная путаница с этим новым жилищным законодательством! Исчезают целые дома, квартиры превращаются в магазины, люди выбывают неизвестно
Молодой человек досадливо покачал головой, презрительно сплюнул и нехотя сказал:
– Ну да, частная собственность это! Довольны теперь? Что это вам дает? Кто владелец, я все равно не скажу – у меня инструкции. Короче, разбирайтесь у себя там – больше я с вами разговаривать не буду. И так столько времени потерял…
Гуров решил, что настаивать дальше будет уже небезопасно, и развел руками.
– Ну что ж, – сказал он со вздохом. – И на том спасибо! Извините, что отнял у вас время, – сами понимаете, начальство требует!..
Он наклонился и принялся подбирать рассыпавшиеся бланки. Сторож посмотрел на него сверху вниз, ничего не сказал и с треском захлопнул дверь. Лязгнул засов.
Гуров сердито запихал бумажки в папку, сложил ее и несколько секунд постоял, прислушиваясь. Дом по-прежнему был погружен в безмолвие. Гуров оценивающе оглядел строительные леса, окна на верхних этажах и, найдя прореху в сетке, пошел прочь.
К вечеру позвонила Екатерина Ивановна Григорьева и сообщила, что выезжает автобусом в Москву и утром уже будет на месте. Она говорила сдержанно, без эмоций, и лишь голос ее звучал безмерно устало. Гуров пожелал ей счастливого пути и, закончив разговор, строго посмотрел на Крячко.
– Завтра Григорьева будет здесь, – сказал он. – Встреча ее со следователем неизбежна. Если Саленко узнает про телефон, наверняка вызовет владельца на допрос. Придет тишайший Борис Иванович Иванов, наврет с три короба, скажет, что произошла ошибка, что у него никогда не было телефона и что он в жизни не слышал фамилии Григорьев, и на этом все кончится, ввиду отсутствия состава преступления. Заниматься этим номером будет предложено нам, но наши с тобой карты уже будут раскрыты. И назавтра этот номер телефона попросту вычеркнут из справочника или передадут какому-нибудь приюту для бездомных животных.
– Куда-то вы клоните, товарищ полковник! – многозначительно произнес Крячко. – Уж не предлагаете ли тряхнуть стариной?
– Почему бы не попробовать? – пожал плечами Гуров. – Я уверен – если мы официальным путем будем добиваться осмотра этого здания, то в конце концов получим аппетитную румяную дырку от бублика, и ничего больше. Собственно, сделай мы всего лишь официальный запрос в комитет по имуществу, дабы выяснить имя владельца, результат будет тот же. Четырехэтажные дома покупают влиятельные и предусмотрительные люди.
– Совершенно с вами согласен, – важно кивнул Крячко. – При этом они оформляют их на имя дальних, но очень недалеких родственников, с которых взятки гладки. Например, на Бориса Ивановича Иванова из какой-нибудь Вятки, который с трудом может связать два слова, потому что родился еще во времена нэпа… Твой прогноз, Лева, обоснован, я считаю. Если идти официальным путем, все так и получится. Если настоящие хозяева телефона не обнаглели вконец, конечно… И еще один вариант, – он смущенно кашлянул. – Я подумал, может, Григорьев что-то напутал? Вдруг он из пальца этот номерок высосал? С потолка взял?