Полководцы гражданской войны
Шрифт:
Спросил:
— Что вы здесь делаете?
Рассказываю ему, что эвакуирую средства связи. В свою очередь, интересуюсь, как он попал сюда.
Оказалось, что Александр Ильич — начальник подрывной команды, следующей в сторону противника в специально оборудованном составе. Военный отдел ВЦИКа поручил ему взрывать все большие и малые мосты на пути продвижения немцев. Егоров горел желанием как можно лучше выполнить ответственное задание.
Помнится, я тогда подумал: «Что это? Преданность честного русского офицера при вторжении
Одно было для меня бесспорно: правительство дало Егорову важное задание в деле защиты государства. А то, что он с таким жаром принял боевой приказ, внушало уверенность в его успешном выполнении.
Почти год прошел с того дня. Много воды утекло. Провокационное убийство германского посла Мирбаха, злодейское ранение Владимира Ильича Ленина, прямые восстания эсеров против советской власти (такой мятеж, между прочим, имел место и в одном из полков 38-й Морозовско-Донецкой дивизии, которой я командовал) — все это как-то затушевало в моей памяти образ левого эсера Егорова.
Морозовско-Донецкая дивизия уже несколько месяцев находилась в непрерывных боях, участвовала в отражении обоих наступлений белых на Царицын. И вот в это время я получил сообщение, что командующий X армией К. Е. Ворошилов послан на другую работу, и новый командарм-10 собирает у себя начальников дивизий.
Приезжаю в город, вхожу в здание штаба. Открываю дверь в кабинет командарма и… застываю в изумлении: за столом сидит Александр Ильич! И тут вспомнил, что на вызове командарма стояла подпись: «Егоров».
Александр Ильич был удивлен не меньше, меня. Долго тряс мою руку:
— Мне докладывали, что 38-й командует Мухоперец, думал, не тот ли? Но сомневался, ты же был рядовой.
— Был, да вот советская власть генералом сделала, — отвечаю улыбаясь.
Егоров тоже засмеялся:
— Да, ведь и я теперь полный генерал, коль командую армией.
Долго, как со старым товарищем, беседовал со мной Егоров. Меня все подмывало спросить, как расстался он с эсерами. Неловко было задавать такой щекотливый вопрос командующему, но я все же задал.
Александр Ильич помрачнел, но остался откровенным до конца.
— С эсерами я порвал решительно и навсегда, — прямо ответил он. — Не мог больше у них оставаться: стрелять в Ленина могли только бандиты.
Минута прошла в молчании. Затем, словно встряхнувшись от тяжелых мыслей, Егоров расстегнул карман френча и бережно вынул членский билет Российской Коммунистической партии.
— Мне стало ясно, — продолжал Александр Ильич, — что мое место в этой партии. Теперь я большевик.
Затем Егоров коротко рассказал, что произошло с ним со времени нашей последней встречи.
В Петрограде он работал в военном отделе ВЦИКа, командовал красногвардейским отрядом. ВЦИК послал Егорова на Украину.
Когда летом 1918 года образовался Южный фронт, А. И. Егорова назначили командующим IX армией, находившейся в северной части Донской области. Из разрозненных отрядов красных партизан под его руководством создавались здесь регулярные полки Красной Армии.
В начале ноября войска IX и VIII армий должны были перейти в наступление. Условия для советских войск, утомленных и плохо снабжавшихся, сложились неблагоприятно, так как противник располагал большим количеством конницы. К тому же проникнувшие на руководящие должности в штаб фронта белогвардейские агенты Носович и Ковалевский ставили Краснова в известность о всех, планах советского командования. Так произошло и на этот раз. Предупрежденные предателями, белые, используя преимущество в коннице, за день до наступления красных сами нанесли сильный удар.
Проявив исключительный героизм в бою, красные части остановили наступление белоказаков и впоследствии разбили войска Краснова на фронте Балашов — Новохоперск — Камышин.
И вот теперь Егоров — командующий X армией, защищающей красную твердыню на Волге — Царицын.
X армия переживала в это время самый тяжелый период своего существования. Пополнив войска молодыми казаками, Краснов усилил напор на Царицын. Воспользовавшись отходом нашей IX армии на север, белые вышли на фронт X армии и сосредоточили к северо-западу от Царицына крупные конные массы.
Между тем у красных войск появился новый страшный враг — тиф. Он буквально косил людей. В одной только 38-й дивизии болело больше половины бойцов. Весь Царицын превратился в сплошной госпиталь. Для борьбы с эпидемией пришлось мобилизовать население, собирать по домам койки, постельные принадлежности. А враг стоял у самых стен города.
В эти дни командарма Егорова можно было встретить на всех участках фронта. Энергичный, инициативный, смелый, он одним своим присутствием умел внести успокоение, поднять настроение у бойцов и командиров, внушить им уверенность в своей силе.
Как-то ночью белые ворвались в село Городище. Части 38-й дивизии, не подготовленные к ночным боям в населенном пункте, были вытеснены из села. Создалась прямая угроза Царицыну. Лишь две роты Морозовского полка, находившиеся во второй линии охранения, завязали упорный бой. Заняв кольцевую оборону, они мужественно. сдерживали врага. Я находился в гуще передовых частей, сражавшихся с противником на выходе из Городища. В тот момент, когда подошедший резерв дивизии развернулся и пошел в атаку, кто-то потянул меня за рукав. Повернувшись, я увидел Егорова.