Полководцы Первой Мировой. Русская армия в лицах
Шрифт:
Ночь на 30 августа послужила поворотным пунктом этого поиска. Получив сообщение о подписании Керенским указа об отчислении от должностей и предании суду «за мятеж генерала Корнилова и старших его сподвижников», генерал Алексеев дал согласие занять должность начальника штаба Верховного главнокомандующего, в права которого вступал Керенский. В два часа ночи состоялся разговор по телефону между Алексеевым и Корниловым. Михаил Васильевич сообщал о принятом «после тяжкой внутренней борьбы на свою седую голову бесчестия» – назначении начальником штаба Керенского, обусловливая это тем, что «переход к новому управлению
Время для этого действительно назрело. Еще до состоявшегося разговора с генералом Лукомским была заготовлена телеграмма Временному правительству. В ней указывалось «на недопустимость перерыва руководства операциями на фронтах и на необходимость немедленного приезда в Ставку генерала Алексеева», который «с одной стороны, мог бы принять на себя руководство по оперативной части, с другой – стал бы лицом, могущим всесторонне осветить обстановку…» Корнилов в этом случае обещал свою лояльность, выдвигая три условия: объявления о создании «сильного и не подверженного влиянию безответственных организаций правительства», прекращения арестов генералов и офицеров, а также распространения воззваний, «порочащих его имя и искажающих действительность».
31 августа в Могилеве было объявлено, что «генерал Алексеев едет из Петрограда в Ставку для ведения с Корниловым от имени Временного правительства переговоров». Глубокой ночью, будучи уже в Витебске, Михаил Васильевич дозвонился наконец до Ставки. Состоялся весьма важный для его окончательного решения разговор с оказавшимся у аппарата генералом А. С. Лукомским.
Алексеев.Циркулирующие сплетни и слухи окутывают нежелательным туманом положение дел, а главное, вызывают недоумение некоторые распоряжения Петрограда, отдаваемые после моего отъезда оттуда и могущие иметь нежелательные последствия. Поэтому прошу ответить мне на два вопроса. Первый – считаете ли вы, что я следую в Могилев с определенным служебным положением или же только для переговоров? Второй вопрос – предполагаете ли вы, что с приемом мною руководства армиями дальнейший ход событий будет определяться прибывающей в Могилев 1 или 2 сентября следственной комиссией под председательством главного военного и морского прокурора?
От ответов на эти вопросы будет зависеть мое собственное решение, так как я не могу допустить себе быть простым свидетелем тех событий, которые подготавливаются распоряжениями и которых безусловно нужно избежать.
Лукомский. Сегодня вечером генерал Корнилов говорил мне, что он смотрит на Вас, как на лицо, предназначенное на должность начальника штаба Верховного главнокомандующего, и предполагал после разговора с Вами, а также ознакомления с рядом документов, дать вам свое окончательное решение…
Я убежден, что ради того, чтобы не прерывать оперативной деятельности и дабы в этом отношении не произошло каких-либо неисправимых несчастий, Вам не будет чиниться никаких препятствий по оперативным распоряжениям…
Алексеев. После тяжелого размышления я вынужден был силой обстоятельств принять назначение во избежание других решений, которые могли бы отразиться на армии. В решении
Или с прибытием в Могилев я должен стать ответственным распорядителем по всем частям жизни и службы армии, или совсем не должен принимать должности. В этом отношении не могу допустить никакой неясности и недоговоренности, так как это может повлечь за собой непоправимые последствия.
Лукомский. Для получения мне вполне определенного ответа от генерала Корнилова на Ваши вопросы было бы крайне желательно получить от Вас освещение двух вещей: что делается с Крымовым, решено ли направить сюда что-либо для ликвидации кризиса?
Алексеев. Я задержал сегодня свой отъезд, чтобы дождаться приезда генерала Крымова в Петроград. Видел его и разговаривал с ним. На пути видел бригадных командиров Туземной дивизии и читал записку, присланную им от генерала Крымова. Записка говорит об отводе дивизии в район станции Дно и о прибытии начальников дивизий и бригадных командиров в Петроград…
На ваш второй вопрос должен сказать, что при отъезде я заявил, что беру на себя спокойно, без всяких толчков вступить в исполнение обязанностей. При других условиях мое пребывание в Могилеве и недостойно, и недопустимо…
Разговор продолжился после того, как генерал Лукомский, разбудив Корнилова, довел до него полученную информацию.
Лукомский. Генерал Корнилов просит Вас приехать, как полномочного руководителя армии. Вместе с этим он настаивает, чтобы Вы приняли все меры к тому, чтобы никакие войска из других пунктов в Могилев не вводились и к нему не подводились. Со своей стороны генерал Корнилов примет меры, дабы никаких волнений в Могилеве не было…
Таким образом, под утро 1 сентября Корнилов принял решение подчиниться судьбе.
В Ставку генерал Алексеев прибыл ранним утром. В пути он узнал, что Витебский и Смоленский комитеты собирают войска. В Орше Михаил Васильевич встретил сводный отряд Западного фронта, выдвигавшийся к Могилеву по личному приказу Керенского. Буквально через несколько минут после прибытия в штаб ему позвонил командующий войсками Московского военного округа полковник Верховский: «Cегодня выезжаю в Ставку с крупным вооруженным отрядом… Корнилов, Лукомский, Романовский, Пронин и Сахаров должны быть арестованы немедленно».
В три часа дня позвонил Керенский. В разговоре с ним Алексеев подчеркнул, что создаваемая обстановка усложняет руководство войсками. «Я принял на себя обязательство путем одних переговоров окончить дело. Мне не сделано было даже намека на то, что уже собираются войска для решительных действий против Могилева». Керенский оправдывался, делая это весьма невразумительно.
Тем временем Ставка доживала свои последние дни. Многие ее члены перестали ходить на службу. Днем и ночью толпы народа не покидали небольшую площадь перед зданием, где остановился генерал Алексеев. Корнилов собрал командиров полков и предупредил их, чтобы личный состав соблюдал полное спокойствие: