Полмира за любовь

Уинтерз Ребекка

– Это тебе поможет. – Схватив женщину за плечи, он прильнул к ее губам и стал целовать так яростно, будто ожидал сопротивления.

Стефани прижалась к нему, не в силах оттолкнуть его, и стала отвечать на поцелуи с такой страстью, что это обескуражило ее. Поцелуи Никоса становились все жарче. Зачем он это делает? Чтобы убедить себя в том, что не жалеет о Натазе? Стефани не могла ответить на данный вопрос, впрочем, сейчас ей было не до этого.

Поцелуи пробудили в ней воспоминания о сказочных днях на Карибах, когда они дарили друг другу несказанную радость. Никос прижал ее к двери. Стефани ощущала, как с каждым

поцелуем в ней растет желание. Ей ничего не было нужно – только любить Никоса и быть любимой им.

Вдруг она услышала мужской голос, который что-то возмущенно говорил по-гречески. Чары мгновенно разрушились. Судорожно глотнув воздух, Стефани уперлась руками в грудь Никоса. С большой неохотой он оторвался от нее:

– Добрый вечер, папа. Мы со Стефани скоро придем. Дай нам одну минуту.

Последовали очередные гневные слова.

– Она не говорит по-гречески, папа.

– Как ты посмел привести в наш дом эту американку, охотницу за золотом?

Услышав это, Стефани пошатнулась. Спасибо, что Никос держал ее. Она со страхом украдкой взглянула на его отца. Этот грузный седоволосый пожилой мужчина совсем не был похож на Никоса.

– Посмел, потому что она – моя жена. Мы обвенчались вчера. И я хотел, чтобы ты первым узнал об этом.

– Мы аннулируем брак, – отрезал отец, не задумываясь.

– Это невозможно, папа. Отец Кирикес выдал нам официальное свидетельство о венчании. Я надеюсь, вы с матерью примете Стефани в семью. Если нет, вы никогда не увидите своего внука.

Стефани едва дышала. Никос говорит о ребенке как о своем собственном, даже не имея доказательств?!

– Значит, ты беременна! – Вассалос-старший чуть не набросился на нее. – Я предупреждал Никоса, когда услышал, что ты приехала на Инус. Хочешь сказать, что это ребенок моего сына? Для таких женщин, как ты, это обычный способ достичь желаемого.

Высвободившись из объятий Никоса, Стефани в упор посмотрела на его отца:

– Мне очень жаль, что вы так считаете, мистер Вассалос. Я мечтала познакомиться с отцом замечательного благородного мужчины. Но мне горько видеть, что у вас плохие отношения. Настанет день, когда наш ребенок захочет познакомиться со своими бабушкой и дедушкой. Я надеюсь, что когда-нибудь вы перемените мнение обо мне и примете нас в свою семью. А теперь, извините, я пойду в машину и подожду там, пока Никос общается с вами и вашей женой. Kalinihta.

Спокойной ночи. Это было одно из немногих греческих слов, которые она успела выучить.

Но как только Стефани уселась на переднее сиденье, захлопнув дверцу, Никос сел за руль. Всю дорогу до причала они ехали молча. Стефани все понимала без слов, но сердце ее болело.

Загнав машину на закрытую стоянку «Вассалос шиппинг», Никос оставил под сиденьем ключи, и они направились к яхте.

– Мне хотелось бы познакомиться с твоей семьей, Никос, но я не могу появиться в их доме, потому что это причинит им беспокойство. Я готова ладить со всеми, но не могу смириться с тем, как твой отец разговаривал со мной. Может быть, со временем ситуация улучшится. Я надеюсь на это, но сейчас я не в силах общаться с ним. Надеюсь на твое понимание.

Никос молчал, пока не помог ей подняться на палубу.

– Позволь мне все объяснить.

Откинув голову, она взглянула на его лицо, искаженное страданием.

– Если

ты хочешь признаться, что целовал меня ради того, чтобы продемонстрировать наши отношения отцу, то я это уже поняла.

– Ты заблуждаешься, – мрачно произнес Никос. – Как только я решил, что отец наконец-то отказался от замысла женить меня, он сразу же возобновил свои попытки, пригласив к нам Натазу. Как раз к нашему появлению… Сегодня вечером я понял: ты не только красивая, но и мужественная женщина. Забыв о себе, ты стала мне помогать. Никто не жертвовал собой ради меня. Я не смог сдержать свои чувства. Но в этот момент явился мой отец и увидел наш поцелуй. И я не собираюсь извиняться перед ним.

Стефани с трудом перевела дыхание. Откровенность Никоса поразила ее.

– Натаза видела нас?

Он небрежно пожал плечами:

– Если видела, надеюсь, ей стало легче. Потому что она все поняла.

Стефани тоже надеялась на это.

– Мне хотелось бы познакомиться с твоей матерью.

– Когда-нибудь я представлю тебя ей и всей своей семье. Они очень хорошие люди.

Когда-нибудь. Эти слова навевали грусть.

– Никос… что касается ребенка… На лице его мгновенно отразилась тревога.

– С тобой все в порядке?

– Да, в порядке! – заверила она его. – Однако меня удивило то, что ты сказал обо мне отцу.

Никос напрягся:

– Я думал, что, услышав правду из моих уст, он перестанет мечтать о том, чтобы женить меня на Натазе ради сближения наших семей. Он одержим этой идеей десять лет. Но я отказался работать в семейном бизнесе, и он утратил надо мной власть.

Стефани придвинулась к нему:

– Чего же он боится?

– Когда-то он считал, что я не его сын, а Костора Грегерова.

Стефани ничего не могла понять. Когда наконец до нее дошло, она воскликнула:

– Он предполагал, что твоя мать родила тебя от отца Кона?

– Это запутанная история. Моя мать и мать Кона были лучшими подругами, они выросли вместе на Ойносе. Сначала поженились мои родители, и до меня у них родилось двое детей. Но когда Тиана вышла за Костора, семья ее была шокирована, потому что в нем течет турецкая кровь. В некоторых слоях общества нельзя заключать смешанные браки. Эти предрассудки привели к болезненному разрыву Тианы с семьей. Считалось, что она бросила вызов обществу, выйдя замуж за Костора. У них родилось четверо детей, Кон был пятым. Мать моя отстаивала выбор Тианы и всегда симпатизировала Костору. Кто-то пустил слух, что она слишком близка с ним. Это была неправда, но отец поверил сплетням, и семье была нанесена неизлечимая рана.

Стефани прикусила губу.

– Тогда не делали тестов ДНК.

– Нет, но это было и не нужно. Как сказала однажды Тиана, я вылитый Вассалос. Увы, семейная жизнь моих родителей стала очень тяжелой. Мама не ушла от отца. Она любит его. Она осталась близкой подругой Тианы, однако обе семьи пострадали.

Стефани крепко сжала поручни.

– Это трагедия.

Никос кивнул.

– Отец мой человек властный. Он пытался управлять моей жизнью и выбирать для меня товарищей, чтобы я не связывался с такими людьми, как Кон и его семья. Когда я был еще мальчишкой, он установил дружеские связи с Лендерами, готовя таким образом мое будущее. Но он зашел слишком далеко, запретив мне общаться с Коном. Я боролся с отцом, потому что Кон не сделал ничего плохого.