Полночная аллея
Шрифт:
— С ним все в порядке, — сказала Ева с мрачным видом.
— И?
— И ничего. С ним все хорошо. Конец истории.
— Чушь. — Шейн потянул Еву вниз, заставив ее сесть рядом. — Колись.
Клер тоже села, с другой стороны от подруги. На тротуаре было холодно и жестко; одно хорошо — машина Фентона загораживала их от полицейского. Он разговаривал с кем-то, сидящим еще в одном вампирском автомобиле с тонированными стеклами.
— Он в центре, — сказала Ева. — На Совете старейшин. Его вызвали туда рано утром.
— Кто?
— Большая тройка — Оливер, Амелия и мэр, отец
— Господи, Ева!
— Я просто спрашиваю, потому что…
— Знаю, почему ты спрашиваешь, — прошипел он в ответ. — Черт, нет! Если бы мне и вздумалось преследовать вампира, то уж никак не Сэма. Кого-то вроде Оливера — это другое дело. Кстати, об Оливере: в моем списке подозреваемых он стоял бы первым.
— Вампиры не убивают друг друга.
— Он подстроил убийство Брендона, — заметила Клер. — Думаю, Оливер способен на все. И он хотел бы, чтобы Амелия оказалась в еще большей изоляции. Как-то она говорила, что ради безопасности Сэма вынуждена держать его на расстоянии. Думаю, она была права.
— Не имеет значения. Оливер выйдет сухим из воды, что бы ни случилось, просто какого-нибудь бедолагу сожгут, вот и все, — сказал Шейн. — И это произошло перед нашим домом, и все помнят, что натворил мой папа. Вам не кажется, что нас подставили?
Дерьмо! Шейн прав. Хорошо, что Майкл в безопасности, но у этой медали есть и вторая сторона: когда произошло нападение на Сэма, Майкла не было дома.
А он единственный из них, чье слово чего-то стоит в глазах вампиров.
Из-за полицейской машины вышел Фентон и заявил, глядя на них:
— Садитесь на заднее сиденье, все трое. Вас собираются допросить.
— Я никуда не поеду. — Шейн не двинулся с места.
Полицейский вздохнул и прислонился к забору.
— Сынок, ты проявил характер, и я уважаю это. Но пойми меня правильно: либо ты садишься в мою машину, либо в их. — Он кивнул на темный седан с вампирами внутри. — И не сомневайся, это будет гораздо хуже. Усек?
Шейн кивнул, встал и протянул руку Еве.
Не пошевелившись, Клер оттянула левый рукав и показала Фентону посверкивающий в утреннем свете браслет.
Он широко распахнул глаза.
— Я хочу встретиться со своей покровительницей, — заявила Клер. — Пожалуйста.
Он отошел, поговорил по рации и, вернувшись, сделал жест в сторону Шейна и Евы.
— В машину! Вы едете в участок. А ты, девочка… — Он кивнул на другой седан. — Они отвезут тебя к Амелии.
— Ну уж нет, — заявил Шейн. — Пусть едет с нами.
По правде говоря, Клер и сама начала сомневаться, так ли уж удачна эта идея. Ее приезд не обрадует вампиров, а золотой браслет не освободит от подозрений. Да и мало ли что взбредет в голову самой Амелии? Ведь судьба отдельных особей ее не волнует…
— Хорошо, — сказала она.
На лице Шейна отразилось облегчение; он забрался на заднее сиденье полицейской машины; Ева — за ним.
После чего Фентон
— Эй! — закричал Шейн и заколотил по стеклу. И он, и Ева попытались выбраться из машины, но дверцы не открывались.
А Фентон тем временем схватил Клер за руку и потащил к другому седану. Открыв дверцу, он толкнул девушку на заднее сиденье; щелкнули запоры. Она сидела, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть во мраке, пока один из вампиров не включил верхний свет.
Только этого не хватало!
Клер увидела ту самую пару, к которой, мягко говоря, совсем не испытывала симпатии. Это были Гретхен — женщина со снежно-белой кожей, очень светлыми волосами и серебристыми глазами, и ее партнер Ганс — жесткий, угловатый мужчина, с коротко остриженными седыми волосами и каменным выражением лица.
— Я предпочла бы мальчика, — низким, горловым голосом, с заметным иностранным акцентом заявила Гретхен, явно разочарованная. — Он так грубо разговаривал с нами в последний раз. И конечно, его отцу неплохо бы преподать урок, даже если сам мальчик ничего такого не делал.
— Амелия велела привезти одну ее. — Ганс включил двигатель и посмотрел на Клер в зеркало заднего обзора. — Пристегни ремень, пожалуйста.
«Что это он меня разглядывает?» — забеспокоилась Клер.
Пристегнувшись, она откинулась на спинку сиденья. Как и в автомобиле Сэма, сквозь сильно затененные окна ничего не было видно, за исключением слабого серого пятна в том месте, где всходило солнце.
— Куда вы меня везете?
Гретхен засмеялась, обнажив клыки; впрочем, и без них от нее бросало в дрожь.
— В Совет старейшин. Ты наверняка помнишь его, Клер. Мы там были не так уж давно.
7
Они пересекли Морганвилль — наверное, самый иссохший, пыльный, обветшалый городишко на свете — и въехали на площадь Основателя, зеленый маленький кусочек Европы, не предназначенный для обычных людей. Клер действительно уже была здесь и вынесла не самые приятные воспоминания. Даже красота роскошных кафе и магазинов не могла заслонить в ее памяти площадь с клеткой, куда посадили Шейна и собирались сжечь заживо за то, чего он не делал.
Клер почему-то ожидала, что они припаркуются там же, где в прошлый раз, — за пределами площади, около полицейского контрольного пункта, — но, конечно, сейчас это было невозможно. Очень немногие, только по-настоящему старые вампиры способны выносить прямые солнечные лучи, но даже они стараются этого избегать. Морганвилль строили в расчете на удобства ночных охотников. Дверца со стороны Клер распахнулась, Гретхен нетерпеливо сделала ей знак выходить, и они оказались в подземном гараже, где стояло много машин — все изящные и дорогие, с тонированными стеклами. Прямо как в Беверли-Хиллз [13] .
13
Беверли-Хиллз — фешенебельный район в пригороде Лос-Анджелеса, своего рода символ американской мечты.