Полночная аллея
Шрифт:
Еще тут были вооруженные охранники. Один из них — надо полагать, вампир — направился к ним, но Ганс показал ему жетон, и тот отступил.
— Пошли. Твоя покровительница ждет.
На лице Гретхен промелькнула недобрая усмешка. Вампиры с места в карьер перешли на быстрый шаг, Гретхен железной хваткой сжимала руку Клер, которая едва поспевала за ними и совершенно запыхалась к тому времени, когда они добрались до основания длинной лестницы. Наверху обнаружилась пожарная дверь с цифровой панелью. Клер даже не пыталась подсмотреть, какой код набирал Ганс; ей уже
В связи с чем возникал вопрос: а не имеет ли Мирнин отношения и к системе городской безопасности? Если да, это может пригодиться, надо только суметь убедить его показать ей…
Она нарочно отвлекалась на эти технические детали, чтобы не дать чувству ужаса затопить душу. Но вот замок щелкнул, дверь открылась, и больше некуда было деться от липкого, холодного страха. Гретхен, похоже, почувствовала его, потому что перевела на Клер взгляд ледяных зеркальных глаз и улыбнулась.
— Волнуешься, малышка? — почти нежно спросила она. — За себя или за своих друзей?
— За Сэма, — ответила Клер. Улыбка Гретхен увяла, на мгновение у нее сделался удивленный вид. — Он жив?
— Жив? — Жесткая броня вампирши снова встала на место, она иронически вскинула брови. — Его еще можно спасти, если ты это имеешь в виду. Полагаю, твоему другу Шейну придется предпринять новую попытку.
— Шейн тут совершенно ни при чем!
На этот раз улыбка Гретхен выглядела откровенно беспощадной.
— Может, и нет. Пока нет. Но будем терпеливы — все еще впереди. В нем заложена склонность к убийству — в этом он похож на нас.
Клер промолчала, экономя дыхание, — они снова быстро шли по толстому красно-коричневому ковру. Впервые оказавшись в здании Совета старейшин, Клер подумала, что это дом траура, и сейчас прежнее впечатление вновь подтвердилось: стояла тишина, убранство выглядело изящным и в то же время непритязательным. Вот только цветов Клер не заметила — в отличие от прошлого раза, когда множество роз окружали тело Брендона, которого, по мнению вампиров, убил Шейн.
Миновав коридор, Гретхен провела ее через высокую дверь в круглую приемную, где находились четыре вооруженных вампира. Провожатые Клер остановились, показали свои документы и сдали оружие, девушку обыскали — быстро, умело охлопали холодными руками, заставив содрогнуться.
А потом открылась другая дверь, и Гретхен ввела Клер в большой круглый зал с высоким потолком, люстрами, похожими на ледяные каскады, и старинными потускневшими картинами на стенах. Нет, запах роз ей не почудился — кроваво-красными цветами была полна ваза, стоявшая в центре массивного круглого стола.
За столом никто не сидел, зато в дальней части зала обнаружилась группа примерно из десяти человек.
Некоторые из них повернулись, и взгляд Клер задержался на Оливере. Она не видела его с тех пор, как, пытаясь выманить Шейна из укрытия, он угрожал убить ее, и сейчас снова ощутила, как сильные ледяные пальцы стискивают горло.
У Оливера сделались прямо
— Я так понимаю, преступница доставлена сюда для наказания, — заявил он и зашагал в сторону Клер.
Вампиры переглянулись, а потом Гретхен задвинула девушку себе за спину.
— Остановись! — сказала она, и от удивления Оливер подчинился. — Девочка сама захотела увидеться со своей покровительницей. У нас нет никаких доказательств ее вины.
— Она уже виновна, раз живет в том доме! Ты удивляешь меня, Гретхен. Что, перешла на сторону живых?
Вампирша засмеялась, слишком громко и неискренне, и сказала что-то на неизвестном Клер языке. Оливер резко ответил ей.
— Мы за нее отвечаем. — Ганс положил руку на плечо Клер. — И она принадлежит Амелии. К тебе это не имеет никакого отношения, Оливер. Прочь с дороги!
Тот улыбнулся, вскинул руки и отступил. Ганс провел Клер мимо него; взгляд Оливера вонзался ей в шею, словно нож.
При их приближении группа впереди расступилась. В основном ее составляли вампиры — судя по бледной коже и змеиной быстроте движений. Людей Клер заметила всего двоих — это были мэр, стоящий с краю и явно чувствующий себя не в своей тарелке, и его сын Ричард. На форменной одежде Моррелла-младшего виднелись влажные пятна, и Клер не сразу поняла, что это кровь.
Кровь Сэма.
Сэм лежал на ковре, его голова покоилась на коленях сидящей тут же Амелии; она нежно гладила его яркие медно-рыжие волосы. Он выглядел совсем мертвым, и кол по-прежнему торчал из груди.
Ганс подтолкнул Клер к Амелии, и та открыла глаза. Долгое мгновение она, казалось, не узнавала свою подопечную, но потом нахмурилась, опустила взгляд к лицу Сэма и провела пальцами по его щеке.
— Клер, помоги мне, — произнесла она, словно продолжая начатый ранее разговор. — Освободите ей место, пожалуйста.
Ганс отпустил Клер, и ею овладело страстное желание убежать из этого зала, просто удрать, куда угодно, только бы подальше отсюда. В глазах Амелии проглядывало что-то столь огромное, что девушка не была способна, да и не хотела понимать этого. Она попятилась, однако рука Амелии взметнулась, сжала ее запястье, потянула, и Клер упала на колени по другую сторону от Сэма.
В нем и вправду не наблюдалось ни малейших признаков жизни.
— Когда я скажу, возьмись за кол и потяни, — негромко приказала Амелия. — Но только когда я скажу.
— Но… у меня сил не хватит…
Почему она не попросит Ричарда? Или кого-нибудь из вампиров? Даже Оливера?
— Хватит. Когда я скажу.
Амелия снова закрыла глаза, а Клер нервно вытерла о джинсы вспотевшие ладони. Полированный деревянный кол в груди Сэма был похож на древко копья, и она не представляла, насколько глубоко он проник в тело. Пронзил ли сердце? А что, если извлечение кола убьет Сэма окончательно и бесповоротно? Припомнились разговоры о схожих случаях, когда вампиры умирали, если…