Полночная чума
Шрифт:
«Боже, избавь меня от этого ужаса!»
Перед мысленным взором Бринка всплыл Портон-Даун с его низкими кирпичными строениями, чьи помещения были забиты пробирками, колбами и чашками Петри. Там он не раз рассматривал возбудителя, Pasteurella pestis, в микроскоп — ее похожую на булавку форму было невозможно не узнать. Но он ни разу не соотносил возбудителя с его жертвой. Одно дело препарат под стеклышком микроскопа, и другое дело реальный человек, как правило, уже мертвый. Даже та девочка в Дакаре, когда он в последний раз видел ее, была уже нежива.
Боже,
Затем, потому что он не мог думать ни о чем другом, Бринк приподнял подол ближайшего к нему платья и, посветив фонариком, поискал бубоны. Ничего, даже малейших признаков. Тогда Бринк перевел луч фонарика на шею. Здесь кожа была не то грязной, не то просто фиолетовой, однако никаких шишек, никаких более темных пятен. Он приподнял руку мертвой женщины и, повернув к себе локтевым сгибом, почти вплотную поднес к руке фонарик. И здесь ничего.
Опустившись на четвереньки, он двинулся от одной женщины к другой, задирая на них юбки, как какой-то похабник. Чисто. Везде чисто. Затем он поискал у них на локтевом сгибе следы уколов и тотчас нашел — у пяти человек. Детей он трогать не стал. Не нашел в себе сил тревожить несчастные детские тела.
Наконец, на последней женщине он нашел то, что искал. В двух дюймах ниже уха виднелась припухлость. Обтянутым резиной пальцем он проследил ее контуры и надавил. В тусклом свете фонарика эта припухлость была ненамного темнее окружающей кожи. Следов уколов в локтевом сгибе он не нашел.
Бринк отполз назад к заднему борту грузовика и отдернул в сторону брезент. Оказавшись снаружи, стащил с себя маску, чтобы сделать глоток свежего воздуха, после чего слез на землю и зашагал к остальным врачам, которые стояли рядом с дверью морга.
Следы уколов и чума. Кто-то заразил этих людей возбудителем легочной формы, а затем сделал нескольким из них инъекции. Кто-то явно проверял на них эффективность какого-то препарата, оставив часть жертв без лечения в качестве контрольной группы. Кто-то по ту сторону Ла-Манша проверял его работу.
— Ну, что скажешь, Фрэнк? — спросил Чайлдесс, когда Бринк подошел ближе.
Что он мог сказать им? Чтобы они провели вскрытие тех двух тел, что лежат в морге, чтобы взяли образцы крови и вырастили культуру, чтобы также взяли на анализ ткани того единственного бубона, который он обнаружил на лежащем в грузовике трупе, и исследовали их под микроскопом? На все это уйдет несколько часов или даже дней, а пока в его распоряжении будет не больше данных, чем имеется сейчас. Итак, мы имеем легочную чуму. Розоватая, пенистая мокрота — первый признак. Отсутствие бубонов на внутренней поверхности бедра — второй. Третий — один-единственный цервикальный бубон, какие крайне редко, но встречаются при легочной форме чумы.
И, наконец, уровень смертности. Одиннадцать тел в грузовике, двое в морге. Тринадцать из тринадцати. А этот француз скоро доведет их число до четырнадцати.
— Сестра права, — произнес он.
— Нет, этого быть не может! — воскликнул Тадвелл. — Это может
Бринку было понятно его упрямство. Со времен последней эпидемии чумы прошло несколько столетий.
— Нет, это, должно быть, ошибка, — едва ли не умоляющим тоном произнес Тадвелл, обращаясь к Чайлдессу.
— Доктор Бринк специалист в этой области, — ответил тот.
— Значит, карантин, — подвел итог Холден.
Бринк внутренне съежился, вспомнив медсестру, которая явно заподозрила, что он был в контакте с больным и потому должен быть изолирован. Оставалось лишь надеяться, что она поверила его опровержениям.
— Мы не можем закрыть больницу и поставить ее на карантин. У нас есть другие больные и сотрудники, которые нуждаются в отдыхе, — стоял на своем Тадвелл.
— Чушь. Первым делом мы должны поставить в известность полицию, а потом, как мне кажется, и военных, — произнес Чайлдесс, обращаясь главным образом к Тадвеллу. — Мы скажем им, что у нас вспышка инфлюэнцы.
— Но это же полный абсурд! Вы берете на веру слова какой-то там медсестры и врача, которого я вижу впервые в жизни, к тому же американца.
Бринк подошел ближе к Тадвеллу, который тотчас попятился.
— Я знаю, — произнес он.
Чайлдесс поспешил встать между ними.
— Вы отдаете себе отчет в том, что будет, если это выйдет за стены больницы? Я имею в виду не только чуму, но и разговоры.
На этот вопрос ответил седовласый Холден.
— Разумеется, доктор, мы понимаем. И мы готовы к сотрудничеству, уверяю вас.
— Черт побери эту медсестру, — буркнул Тадвелл себе под нос, однако Бринк его услышал.
— Если бы не она, вас бы уже через пару дней не было в живых, — заявил он. — Так что поблагодарите Господа Бога за то, что она у вас работает.
— Доктор Бринк, — обратился к нему Чайлдесс, — мы должны найти для вас мыло. И чистую одежду. Так что ступайте и примите душ, — он кивнул Фрэнку. — Я пока сделаю кое-какие звонки, а потом мы поговорим.
Бринк оставил трех англичан, а сам направился вниз по лестнице. У него имелись вопросы к дочери рыбака. Прежде всего ему хотелось бы знать, откуда взялись эти люди со следами уколов на руках. И она была единственной, кому он мог задать эти вопросы.
Глава 4
Свернув за угол покрытого линолеумом коридора, Бринк увидел констебля. Тот стоял, прислонившись к стене рядом с соседней дверью, и курил. Значит, там лежит эта девушка. Бринк взял из правой руки в левую небольшой металлический поднос, на котором под белым лоскутком лежал шприц, а рядом с ним ампула. Было слышно, как они негромко звякнули, стукнувшись друг о друга.
Полицейский кивнул и, когда Бринк подошел ближе, поздоровался.
— Медсестра, она… — начал было он, но это уже не имело значения, поскольку дверь по другую сторону коридора с грохотом распахнулась, и из-за нее вылетела медсестра. За ней последовал металлический поднос, остатки пищи и, скользнув по гладкому линолеуму, остановились у стула, на котором нес свою вахту полицейский.