Полночная луна

Хэндленд Лори

— Нет.

— Как насчет лесов, холмов или хотя бы долин? Чего-нибудь, кроме торговых центров?

Я поджала губы:

— Я бывала там, где тебе и не снилось.

Только это не дикая местность, а скорее ад на земле.

Мерфи пробурчал что-то на непонятном мне языке, но проклятия всегда легко распознать.

— Горы опасны, — продолжил он. — Ты должна знать, во что ввязываешься.

— Если бы я знала, во что ввязываюсь, то не нуждалась бы в твоей помощи.

Мерфи разглядывал меня секунду-другую:

— Просто

делай то, что я скажу, и когда я скажу.

«Мечтать не вредно», — подумала я, но все равно кивнула.

— Через сколько дней мы доберемся до бокора?

— Посмотрим.

— На что?

— Захочет ли он, чтобы мы его отыскали.

— А если не захочет?

Мерфи просочился мимо меня и направился к лестнице.

— Тогда мы покойники.

Глава 6

Я пропустила эту реплику мимо ушей. Возможно, Мерфи хотел меня напугать. А если и нет, мне было все равно.

Я вышла за ним в холл:

— Слыхала, тебя называют Ковбоем.

Мерфи дернул плечами, прилаживая рюкзак за спиной:

— Такие прозвища губят людей.

— Только не Джона Уэйна, — возразила я. — Он никогда не умирал. Во всяком случае в кино.

— Еще как умирал. В «Ковбоях». Разве не смешно? Кажется, он еще погибает в одном из своих военных фильмов. Вроде бы в «Зеленых беретах». Или в «Песках Иводзимы».

— Ты любишь Джона Уэйна?

— А кто его не любит?

— Я думала, Джона Уэйна обожают только в Америке. Разве европейцы не воспринимают его как печальную пародию на нашу ковбойскую нацию?

Теперь уже я забрасывала удочку, стараясь выудить у Мерфи откуда он родом. Он лишь пожал плечами, и мне пришлось удвоить усилия:

— Почему они называют тебя Ковбоем?

— Они называют меня Кобоем, — уточнил он, сказав это слово на креольский манер.

— Да без разницы, — фыркнула я. — Почему?

— Здесь всех американцев так называют.

«Ага!» — подумала я, а сама сказала:

— Только не меня.

Мерфи смерил меня взглядом от носков новеньких походных ботинок до ничем не покрытой макушки. Надо будет поскорее отыскать свою кепку, чтобы не заработать солнечный удар. Видите, я кое-что знала о тропиках.

— Ты не похожа на ковбоя, — констатировал он.

Я точно так же оглядела его с ног до головы. С перьями в волосах и серьгой в ухе он скорее походил на индейца, даже несмотря на почти белокурую шевелюру. Браслеты он снял, а вот серебряное кольцо на пальце оставил. Вспомнив слова бармена о драках, я подумала, что это не украшение, а кастет.

— Так ты американец? — не унималась я.

— Ты так думаешь? — нахально улыбнулся он.

Он опять заговорил с акцентом, еще больше коверкая слова. Господи, как же он меня раздражал.

Не дожидаясь ответа, Мерфи начал спускаться по лестнице. Я пошла следом и через пару ступеней налетела на своего застывшего провожатого.

— Что… — начала было

я, но Мерфи осадил меня, подняв руку. Он наклонил голову, прислушиваясь к чему-то или к кому-то внизу. Он был так напряжен, что я сочла за лучшее замолчать.

— Наверху, — сказал бармен. — Но он с женщиной.

Я поморщилась, а Мерфи, не обратив на это никакого внимания, чуть ли выпихнул меня на лестничную площадку.

Устремившись вперед, он попутно схватил меня за руку и потащил за собой вниз по черной лестнице — узкой, скрипучей и шаткой. Мы выскочили из таверны в проулок, где стоял видавший виды джип.

Мерфи отпустил меня и запрыгнул на водительское сиденье. Я на всех парах обогнула капот и только успела нырнуть в машину, как Мерфи дал по газам, чиркнув пассажирской дверью по забору из сетки-рабицы.

Мы вылетели на улицу. Мерфи бросил взгляд в зеркало заднего вида и как ни в чем не бывало сказал:

— Пригнись.

Я ошалело уставилась на него. Тогда он наклонился, притянул мою голову к себе на колени и сам тоже пригнулся. И тут же грохнули выстрелы. Не остановившись и даже не вздрогнув, Мерфи просто крутил баранку, и очень скоро мы оторвались от преследователей.

Его бедро прижималось к моей щеке, а молния царапала затылок. Мы тряслись в машине, все еще с рюкзаками за плечами, и мой неудобно свесился набок, а его — почти вдавливал Мерфи в руль.

Я выпрямилась — Мерфи не возражал, — отстегнула свою поклажу и перекинула назад, затем помогла Мерфи сделать то же самое. Какое-то время мы ехали молча, но меня не устраивал подобный расклад.

— Твои друзья? — спросила я.

— Не очень-то они дружелюбные.

— Чего хотели?

— Моей смерти, наверное.

— Вполне понятное желание, но все же, чего они хотели?

Мерфи коротко хохотнул и посмотрел на меня с любопытством:

— Ты хочешь моей смерти, сладенькая?

А вот и южный акцент пожаловал.

— Ну, может, и не смерти, — расщедрилась я.

В конце концов, он оказался единственным, кто был готов и, возможно, способен доставить меня к бокору.

— Если не смерти, тогда чего?

— Откровенности.

Знал ли он на самом деле, где искать бокора? Или вез меня в горы, положив глаз если не на меня лично, то на мои жизнь и кошелек. Я украдкой коснулась ножа на поясе. Я действительно хотела, но не могла доверять Мерфи.

— Как только ты будешь откровенной со мной, милая, я сразу отплачу тебе той же монетой.

Я нахмурилась. Тут не поспоришь. Однако я не собиралась рассказывать Мерфи, какие цели преследую, пока мы не отъедем как можно дальше от Порт-о-Пренса, чтобы он не вернулся и не сдал меня в ближайшую психбольницу.

— У меня голова раскалывается от твоей манеры менять акценты, — пробурчала я.

— Голова раскалывается? — Южный. — Что ж, мы не можем этого допустить. — Английский. — Какой акцент ты предпочитаешь? — Американский.