Полночная луна

Переводчики LuSt, ЛаЛуна, Trinity-

Редакторы Bad girl, LuSt

Художник Araminta

Принять участие в работе Лиги переводчиков: http://lady.webnice.ru/translate/tests.php

Прошлой ночью мне снился пляж на Гаити. Набегающие на берег волны, гладкий теплый песок, почти белый под серебристым светом луны.

Этот сон меня не отпускает, потому что на том пляже я

попрощалась с прошлой жизнью и вступила в новую.

Когда-то я была мамочкой-домохозяйкой с большим домом в пригороде в южной Калифорнии. Я водила внедорожник, слишком огромный, чтобы возить пятилетнюю дочку на уроки балета, и была замужем за мужчиной, которого считала родственной душой.

А потом, как всегда бывает с идеальной жизнью, все покатилось в тартарары, а я стала жрицей вуду. Да уж, когда я решаю изменить жизнь, то делаю это кардинально.

Мне немного помогла программа защиты свидетелей. Хотя вовсе не власти предложили мне потратить годы на изучение древней африканской религии, потом поехать на Гаити, пройти обряд посвящения и стать жрицей Кассандрой, владелицей вудуистического магазинчика во Французском квартале. Нет, это все я сделала сама.

Я выбрала имя «Кассандра», потому что оно означает «пророчица». Жриц вуду часто просят заглянуть в будущее, а я никогда не проявляла способностей к ясновидению. Несмотря на новое имя, этот дар ко мне так и не пришел.

Вуду — живая религия, способная приспосабливаться к новым условиям. Ее последователи верят в магию, зомби и приворотные амулеты. Мне нравится в ней все, за исключением одного: упрямой веры в то, что случайностей не бывает.

Мне сложно в это поверить, потому что если случайностей не бывает, выходит, моя дочь умерла по какой-то причине, а вот какой — ума не приложу. Поверьте, я не раз об этом думала.

Я не первая, кто не со всем согласен в этой религии. Но это не значит, что я в нее не верю.

Там, на пляже на Гаити, я всем сердцем отдалась вуду. И на это у меня был свой резон.

Я замышляла воскресить дочь из мертвых.

В солнечный октябрьский четверг я во второй раз в жизни сошла с самолета в аэропорту Порт-о-Пренса. Там почти ничего не изменилось. Над асфальтом подрагивало жаркое марево, отчего у меня сразу закружилась голова.

В зале прилета ко мне тут же поспешил мужчина, чья эбеновая кожа казалась еще темнее на фоне накрахмаленной белой рубашки с коротким рукавом и брюк защитного цвета.

— Жрица Кассандра?

Я поморщилась. То, что в Новом Орлеане было доходным бизнесом, казалось слишком претенциозным здесь, в колыбели вуду.

— Пожалуйста, просто Кассандра, — пробормотала я.

Интересно, как он меня узнал? Возможно, потому что я была единственной белой женщиной на этом рейсе. Уверена, мои голубые глаза и короткие темные волосы тоже здесь в диковинку. Но обычно из толпы меня выделяла кипенно-белая прядь волос на виске.

Эта странная прядь, которая появилась в моих волосах вскоре после смерти дочери, постепенно теряла пигмент и из обычной седой превратилась в белую.

Наверное, мне бы следовало ее закрасить — в конце концов, я жила под программой защиты свидетелей, — но белая прядь напоминала мне о дочери и моей миссии. Как будто я нуждалась в напоминаниях.

Еще прядь служила мне наказанием. Я не выполнила единственную обязанность матери: защищать своего ребенка от всех, включая отца.

Стоящий передо мной склонил голову:

— Меня зовут Марсель, мисс Кассандра.

Он говорил по-английски с легким французским акцентом. Наверное, на распространенном здесь креольском наречии его голос просто изумителен.

Я открыла было рот, чтобы назвать свою фамилию, но тут же вспомнила, что у меня ее нет. Дав показания против мерзкого барыги, которым был мой муж, я стала жрицей Кассандрой, отринув фамилию, как Шер, Принц и Мадонна.

Люди в программе защиты свидетелей не обрадовались, когда я отказалась от фамилии. Вообще их мало что радовало. Они просто записали в дело фамилию Смит, но она была не больше моей, чем новое имя.

— Месье Манденауэр забронировал для вас номер в гостинице «Олоффсон», — сообщил Марсель, забирая у меня единственную сумку, с которой я прилетела.

Недавно я присоединилась к специальному подразделению ягер-зухеров. Охотников-следопытов, если ваш немецкий на таком же нулевом уровне, как мой.

Ягер-зухеры охотятся на чудовищ, и это вовсе не эвфемизм для обозначения творящих зверства людей, которым самое место в клетке. Я имею в виду настоящих чудовищ — тех, из чьей кожи прорастает мех, и чьи зубы превращаются в клыки. Монстров, которые пьют человеческую кровь и не могут насытиться.

Эдвард Манденауэр — мой новый начальник. Он послал меня на Гаити, чтобы я разузнала, как поднять из могилы зомби. Очень хорошо, когда личные и рабочие цели совпадают. Так можно даже поверить в теорию о том, что случайностей не бывает.

— Сюда, пожалуйста. — Марсель ждал меня у дверей.

Я поспешила за ним, оставив позади прохладный тенистый зал и выйдя в яркий солнечный день суетливого Порт-о-Пренса.

Хотя остров Гаити чудовищно перенаселен — согласно последней переписи, на нем обитает восемь с половиной миллионов человек, — здесь также сохранилась огромная территория необжитой и неизведанной земли в горах. Я была уверена, что все тайны, которые стоит узнать, нужно искать именно там.

Я окинула взглядом спешащих по своим делам жителей столицы. Да уж, здесь тайны определенно никто хранить не станет.

Марсель, наплевав на запрещающие знаки, оставил машину на обочине. Он открыл для меня пассажирскую дверь, я забралась в машину и едва не задохнулась от жары. Забросив мой багаж на заднее сидение, Марсель сел за руль, включил кондиционер на максимальный холод и с головокружительной скоростью сорвался с места.

Всего через несколько минут он затормозил перед большим викторианским особняком. Отель «Олоффсон» изначально строился как летняя резиденция президента. Во время американской оккупации 1915 года он использовался моряками как госпиталь, а позже стал первой гостиницей республики.