Полночная луна
Шрифт:
— Наверное. — Я потянулась к переноске, и Лазарь снова зашипел и принялся бросаться на стенки с такой яростью, что едва не перевернул свою тюрьму.
Улыбка доктора тут же сменилась озабоченностью.
— Возможно, вам стоит оставить его на пару дней здесь. Проверим на паразитов и вирусы. А если моя подруга согласится, перед этим важным днем его нужно будет несколько недель подержать при более низкой температуре.
— Несколько недель?
Мне стало не по себе при мысли о столь долгой разлуке с Лазарем. Однако мое присутствие
— Ладно, — согласилась я, и как только отпустила ручку, Лазарь затих.
— Как его зовут?
— Лазарь.
— Потому что он будет жить долго-предолго? — усмехнулся ветеринар.
Я покачала головой:
— Ему нравится притворяться мертвым.
Врач посмотрел на меня, ожидая смеха, но я не шутила.
— Ему кажется смешным, когда я лезу проверить, жив ли он, а он внезапно воскресает.
— Я это запомню.
Я отвернулась — глаза горели от подступивших слез.
— Дайте знать, если что-то обнаружите.
— Первым делом.
Я вернулась на Роял-стрит, и потекли нормальные дни — точнее сказать, нормальные для жрицы вуду.
Большинство посетителей моего магазинчика были туристами. Их интересовали книги, экскурсии и оздоровительные гри-гри. Конечно же, я умела делать и более сильные амулеты.
Гри-гри — это такие мешочки с травами и другими секретными предметами. Сам термин происходит от французского названия серого цвета и символизирует черно-белую природу магии.
В Новом Орлеане мы называли белую магию джуджу, а черную — моджо. Я никогда не делала черные гри-гри, хотя меня много раз об этом просили. В мире и так достаточно зла, и я не хотела его приумножать.
Неужели я правда верю, что мешочек с травами может помочь или навредить, спросите вы? Да. Я своими глазами видела, как это работает.
Моя община росла медленно, вероятно, потому, что я была стройной белой женщиной, практикующей африканскую религию, но все-таки росла.
Я была занята с утра до ночи, но все равно чувствовала себя одинокой. Диана звонила, а один раз даже приехала в гости вместе с Люком. Этот парнишка — самое милое существо на двух ногах в мире. Мне хотелось обнять его и разрыдаться, что вообще на меня не похоже.
Диана нервничала не меньше моего: мы обе ждали полнолуния и никак не могли ускорить его наступление.
Мерфи как в воду канул — не звонил, не писал. Я задумывалась: вдруг он в тюрьме или вообще мертв. Только этими двумя причинами можно было объяснить то, что он не пытается стащить у меня бриллиант, ранее украденный у Мезаро.
Хорошая новость в том, что критические дни начались строго по графику, так что о приключениях в стране, где не водятся презервативы, можно забыть.
Если бы Мерфи не снился мне каждую ночь, я бы дергалась меньше. Но хотя бы леопард больше не появлялся. Думаю, снова увидев этот сон, я совсем слетела бы с катушек.
А я была близка к этому как никогда. Возможно, потому что лунный
Но что-то эта мысль уже не приносила такой радости, как раньше.
Лазарь все еще жил у ветеринара. Никаких патологий доктор не нашел, но назначил дату случки с самкой питона. Он хотел наблюдать за процессом, что мне показалось извращением, но кому что. Поэтому большая клетка Лазаря пустовала.
За две ночи до полнолуния я сидела у окна в спальне, попивая красное вино. После возвращения с Гаити оно нравилось мне больше белого.
Возможно, проведенные в джунглях недели нарушили баланс железа в организме. Только этим я могла объяснить неожиданную тягу к красному мясу, тогда как всю жизнь предпочитала птицу и рыбу.
Порыв прохладного ветра и тумана задул в окно, напомнив о джунглях и водопаде. Но за туманом слышался гул Бурбон-стрит — смех, музыка, звон бокалов. И тут я услышала громкий визг, сначала показавшийся звериным, а затем женским.
Я тряхнула головой. Туман искажает пространство: делает тени больше, а звуки громче. Однако где-то вдалеке завыли сирены.
Все как всегда во Французском квартале. Здесь постоянно что-то происходит, а это означает непрекращающуюся хронику происшествий.
Я отвернулась от окна, оставив его открытым. Ночь выдалась теплой, но не настолько, чтобы включать кондиционер.
Здесь я в безопасности. Не только потому, что двор вокруг моего храма обнесен стеной, а ворота заперты — скорее из-за того, что люди меня побаивались. Ходили слухи, что я умею вызывать лоа, и хотя кому-то это помогало, большинство считало подобное умение жутковатым.
Допив вино, я в одних трусиках и тонкой майке легла в кровать. Сирены так и выли, пока я засыпала, и последовали за мной в царство снов.
Бэйсин-стрит возле Кладбища Святого Людовика № 1, опасный район, в который туристам рекомендуют ходить только в светлое время суток. Я уловила запах духов, такой резкий, что едва не чихнула. Стук каблуков по тротуару был настолько громким, что я морщилась при каждом шаге. Чем ближе я подходила, тем быстрее она шагала, словно знала, что я приближаюсь, и боялась того, что случится.
Женщина повернула направо, по направлению к кладбищу № 2, еще более стремному месту. Я пыталась окликнуть ее, предупредить об опасности, но почему-то не могла говорить. Поэтому я ускорила шаги, но и она пошла быстрее.
Из тумана выступил силуэт — определенно, женщина. Она тяжело дышала, явно перепуганная. Я уловила запах страха, смешанный с ароматом духов. Незнакомка поминутно оглядывалась, что замедляло ее ход и позволяло мне сокращать расстояние между нами. Мне хотелось ее успокоить, но я не могла побороть немоту.