Полночное свидание

Райан Нэн

Она выложила пистолеты и кольцо на стол Ньютона Ланкастера.

— Мне нужен заем в две тысячи долларов, мистер Ланкастер. Я принесла эти вещи в качестве залога.

Президент Национального банка надел кольцо на палец и долго молча изучал его, потом положил на стол и открыл кожаный футляр, в котором на красном бархате покоились дорогие дуэльные пистолеты. Откинувшись в кресле, он погладил серебряную рукоятку.

— Мисс Фэрмонт, я весьма сожалею, но не могу одолжить вам денег под залог этих вещей.

— Но почему? — недоуменно спросила Сильвия. — Это кольцо стоит очень дорого, а пистолеты

были специально сделаны…

— Я вам верю, и все же… Я должен соблюдать права акционеров и действовать в их интересах. Мне приходится быть очень осторожным в отношении займов. — Он повертел кольцо и задумчиво посмотрел на нее. — Похоже, вы очень нуждаетесь в деньгах, поэтому я вам помогу. Я куплю все эти вещи за две тысячи долларов.

Сильвия сразу согласилась — выбора у нее все равно не было. Ей эти деньги нужны были сегодня.

— Согласна, — сказала она, вставая. — Я спешу и хочу получить их наличными.

Взяв деньги, Сильвия отправилась в дом Хайда Рэнкина. Она громко постучала в дверь и, стоя на маленьком крылечке, прислушалась к шуму, доносившемуся из дома. Приглушенные голоса, смех, быстрые шаги, и, наконец, молодой блондин появился на пороге.

— Я пришла расплатиться за своего раба, — сказала она.

— Я Филипп Лоусон. — Молодой человек с усмешкой посмотрел на нее. — Добро пожаловать в мой дом. Не хотите войти?

— Нет, — нетерпеливо ответила Сильвия. — Вот. — Она протянула ему деньги.

— Пусть леди войдет, — раздался голос из глубины дома.

На лице Филиппа Лоусона появилась широкая улыбка.

— Вы слышали, что сказал Хайд? Он хочет, чтобы вы вошли в дом.

— Меня не интересуют его желания, — холодно произнесла Сильвия. — У меня нет ни малейшего намерения…

И тут в дверях появился Хайд Рэнкин. На нем были только черные брюки, и Сильвия содрогнулась: при свете дня он выглядел еще отвратительнее. Длинное худое лицо было желтоватым и рябым, прозрачные глаза-бусинки холодно смотрели на нее. Узкая грудь и тощие руки заросли густыми волосами, что делало его больше похожим на зверя, чем на человека. Тонкие губы Рэнкина растянулись в презрительной усмешке.

— Вы принесли две тысячи наличными? — Он обнял худенького Филиппа за талию и привлек к себе.

— Вот ваши деньги. — Сильвия протянула ему пачку купюр. — Но если негр умрет, я позабочусь, чтобы вас привлекли к суду за убийство!

Хайд Рэнкин рассмеялся. Он отпустил Филиппа и взял деньги. Сильвия повернулась, чтобы уйти, но Рэнкин быстро схватил ее за руку.

— Не смей угрожать мне, я этого не люблю! — Он злобно оскалил зубы.

— Запомни, Рэнкин, ты заплатишь мне за все мои несчастья! — Сильвия вырвала руку из его цепких пальцев. — За все!

— Сомневаюсь, — протянул он, сжав ее плечо и близко наклонившись к ней. — Ты ненавидишь меня? Я, девочка, так же как и ты, недоволен таким поворотом событий. Сейчас, когда все знают, что ты пиратский ублюдок, ты не представляешь для меня никакой ценности. Это мне следовало бы убить тебя.

— Тебе меня не запугать, — процедила Сильвия презрительно. — Как ты правильно заметил, терять мне нечего. — Она впилась зубами в его тощую руку.

— Будь ты проклята! — закричал он, отталкивая ее. Сильвия сбежала с крыльца, а он кричал

ей вслед:

— Мерзкая сука! Ты пожалеешь о том, что сделала! Ты слышишь? Пожалеешь!

Сильвия бросилась через двор к дому. Позвав Делилу, она рассказала ей о своем визите к банкиру, ни словом не упомянув об инциденте в соседском дворе.

— Ты продала материнское кольцо?! — возмутилась Делила, — Как ты могла это сделать?!

— Человеческая жизнь ценнее кусочка камня, — невозмутимо ответила Сильвия, кивнув в сторону спальни, где лежал спасенный ею раб.

Глава 19

— Она ублюдок, и мы намерены сказать ей это прямо в лицо, — в негодовании заявила Эстер Спенсер.

— Ничего подобного вы не сделаете! — Джон Спенсер стукнул кулаком по столу.

— А этот черный, который следует за ней как тень, просто наглый негр с оксфордским произношением, —

встряла Мария. — Мы устали от них обоих.

— Два с половиной года она работает здесь, — возмутился Джон Спенсер, — и посмотрите, как отлично выглядит наша лавка! — Он указал им на полки, где были аккуратно разложены провизия, головки сыра, стояли жестянки с кофе, чаем и сухими бисквитами, рядом выстроились бочонки с хорошим вином, мешки с мукой и сахаром. У другой стены лежали канаты, сети, навигационные приборы и плотницкие инструменты. Тут же были сложены одеяла, подвесные койки, подушки, матросские брюки и рубахи, шерстяные фуфайки и береты.

Сестры, напуганные гневом брата, молча смотрели, как он ходит между рядами полок с товарами.

— Возможно, она и помогла тебе, Джон, — осмелилась сказать Эстер, — однако мы не…

— Помогла? — сердито перебил ее брат. — Наш доход увеличился в четыре раза с тех пор, как Сильвия начала работать на меня! — Он подошел к Эстер и погрозил ей пальцем. — Вы не хотите, чтобы она отпраздновала с нами День независимости? Так вот что я тебе скажу! Пока вы тут унижаете ее, Сильвия понесла мешки с мукой на борт «Сьюзен» и «Черной вдовы», чтобы капитаны этих пароходов смогли оценить качество нашей муки.

* * *

Сильвия шла по причалу, улыбаясь рабочим, таскавшим ящики и тюки. Она узнала Амоса Декстера, белая борода и усы которого делали его похожим на Санта-Клауса. Она окликнула его, и он, просияв, взмахнул в знак приветствия бутылкой, которую грузчики передавали по кругу.

— Не сегодня, Амос, — засмеялась Сильвия. Она знала старика с первых дней своей работы в лавке. Он много пил, но был сердечным и добродушным холостяком, проведшим всю свою жизнь в море.

— Давай мы понесем твои мешки, Сил! — предложил один из близнецов Коулов. Сильвия улыбнулась и передала свою ношу Кейту Коулу. Кейт и Кен шли с ней рядом и возбужденно рассказывали о предстоящем плавании. Девятнадцатилетние близнецы были высокими стройными юношами с густыми каштановыми волосами, румяными лицами и заразительными улыбками. Сильвия очень любила этих веселых парней. Они, как и большинство людей, работавших на реке, знали, что ее настоящим отцом был Жан Лаффит, и завидовали тому, что она дочь такого известного пирата. Близнецы привозили ей подарки из экзотических стран и каждый раз, когда были в порту, навещали ее.