Полночный вальс
Шрифт:
Рой самых диких, самых невероятных подозрений пронесся в ее голове, но каждое из них, как бы оно ни объяснялось обстоятельствами, требовало такого коварства, такого согласованного обмана, такого презрения к ее чувствам, что в это нельзя было поверить. И вместе с тем, она могла поклясться, что тихий мужской голос, который она только что слышала, мог принадлежать только одному человеку, тому, кто уверял ее в вечной любви, кто был с ней в постели и подарил ей ночь фантастического наслаждения в беседке сада.
ГЛАВА 7
Роберт
— Боже мой! — бросилась к ней Хлоя. — Ты выглядишь так, словно тебя ударили!
Нечеловеческим усилием воли Амалия заставила себя вяло улыбнуться.
— Перегрелась на солнце, наверное, — выдавила она с трудом.
— Что-что? Где? — моргала Мами спросонья, но, увидев Амалию, успокоилась: — А, это ты, chere! Ну, подойди же ко мне и расскажи, чем занималась сегодня?
— Да-да, сейчас… — Амалия чувствовала, что ей необходимо побыть одной, хотя бы минуту. Ухватившись за ничтожный повод она пробормотала: — Пойду вымою руки… простите. Я… я просила принести кофе. Надеюсь, вы останетесь, к-кузен Роберт?
Окинув Мами и Хлою каким-то странным затравленным взглядом, Амалия так и не смогла встретиться глазами с человеком, который стоял у колонны. Она быстро прошла в конец галереи и поднялась наверх. Амалия не помнила, как пересекла холл, как рывком отбросила дверь в свою комнату, как ворвалась внутрь и остановилась словно вкопанная. Какое-то время она не могла прийти в себя: щеки горели, в висках стучало, мысли путались. Спустя минуту Амалия заставила себя подойти к умывальнику; руки предательски дрожали, когда она наливала из кувшина воду. Амалия машинально взяла полотенце, украшенное мережкой, и стала медленно вытирать мокрое лицо. Из зеркала на нее смотрело растерянное лицо с широко распахнутыми изумленными глазами.
«Нет, этого не может быть, — думала Амалия с отчаянием. — Это просто невозможно, немыслимо!»
Однажды Амалия уже ошиблась, приняв голос Роберта за голос мужа. Это произошло в первый день ее знакомства с кузеном в гостиной Мами. Поэтому напрасно она расстраивается: просто у них очень похожие по тембру голоса. И все-таки, ошибалась она или нет?
Амалия отбросила полотенце и посмотрела на дверь, ведущую в спальню мужа. Решительно, боясь передумать, она раздвинула двери и вошла в комнату Жюльена.
Плотные занавеси на громадных французских окнах не пропускали свет. В комнате царил полумрак. Жюльен лежал на животе поперек кровати, простыня сбилась и прикрывала поясницу и ноги. Он спал без ночной рубашки, и Амалии показалось, что она видит красноватую полоску от пояса кальсон.
Звук скользящей двери, вероятно, разбудил его, потому что, когда Амалия подошла к кровати, он с трудом открыл один глаз, но, увидев ее, быстро закрыл.
— Жюльен, проснись! — Амалия слегка потрясла его за плечо.
— Да, chere, —
— Когда ты вернулся вчера вечером? — спросила Амалия, облизнув пересохшие губы.
Он сладко потянулся, переворачиваясь на бок, чтобы устроиться поудобнее, и, подперев голову рукой, наморщил лоб, обдумывая ответ. Наконец сказал:
— Я не помню… Однако будить человека столь странным вопросом и ожидать, что он ответит, не сделав маленького глотка cafe au lait, чтобы прийти в себя, по-моему, бесчеловечно.
— Кофе принесут, если ты скажешь, как долго ты еще оставался в городе после нашего отъезда и чем занимался вчера поздно вечером?
— Это допрос, моя дорогая? — спросил Жюльен, всматриваясь в бледное лицо жены. — Я вчера вел себя неприлично?
Амалия отрицательно покачала головой, смущенно потупившись.
— Я обидел тебя?
— Нет-нет! — ответила она поспешно.
— Возможно, я сказал что-нибудь лишнее, чего не следовало говорить? — настаивал Жюльен, приподнимаясь на подушках. — Если это так, то извини меня, дорогая. Боюсь, вчера я немного перебрал.
Амалия взглянула на мужа и уловила в его глазах тревогу.
— Мне не показалось, что ты был хоть сколько-нибудь пьян, — сказала она в замешательстве.
— Ты льстишь мне, chere. Порой я веду себя как остолоп. Если я тебя чем-то обидел, извини. Клянусь, я этого не хотел.
Его слова прозвучали искренне и убедительно. Голос казался низким и все еще хриплым. Но был ли это тот самый голос, ответить определенно Амалия не могла.
— Ты помнишь хоть что-нибудь из прошлой ночи? — спросила она с надеждой.
— Немного, — усмехнулся он плутовски.
Эта таинственная многозначительность окончательно развеяла ее сомнения. «Конечно, это был он!» — мысленно решила Амалия, а вслух спросила:
— Почему же ты сбежал от меня?
Вопрос вырвался сам собой и, был неожиданным как для него, так и для нее самой. Жюльен нахмурился, в его прищуренных глазах, казалось, промелькнула всепонимающая мысль:
— Ты имеешь в виду после… — Он замялся, подыскивая нужное слово.
— Да, после! — пришла ему на помощь Амалия.
— Я хотел избавить тебя от ненужных эмоций. Утром многое видится по-другому. И потом, за годы холостяцкой жизни я привык, честно говоря, спать один.
В последних словах мужа Амалия уловила иронию. «Если он действительно прошлой ночью был пьян, — подумала она, — то лучше бы таким и оставался».
— Прошу прощения, что разбудила. Если хочешь спуститься, то Роберт внизу. Мы как раз собирались пить кофе.
— Думаю, я выпью кофе здесь, наверху, и без моего драгоценного кузена, — произнес он медленно.
— Как хочешь, — кивнула она, поворачиваясь к двери.
— Амалия?
— Да?
— Нет, ничего, — сказал он сдавленным голосом и бросился на постель, зарывшись головой в подушки.