Полночный вальс
Шрифт:
— Какой приятный сюрприз! — воскликнула Белл. — Я думала, ты занят бумагами, которые прислал Алекс.
— Я соскучился по тебе.
Белл улыбнулась.
— Можешь принести сюда свои бумаги и читать их рядом со мной. Обещаю, я не стану отвлекать тебя.
Джон поцеловал ее в макушку.
— Само
— Кстати, об обещаниях: ты еще не сочинил стихи?
Джон с невинным видом покачал головой.
— Увы!
— Значит, условия с твоей стороны пока не выполнены. Придется ограничиться поцелуями в верхних комнатах.
— Ты играешь не по правилам, Белл, — упрекнул Джон. — Стихи требуют времени. Думаешь, Вордсворт выдавал поэмы по первому требованию? Вряд ли. Поэты подолгу работают над каждым словом, они…
— Так ты написал стихи?
— Я начал писать, но…
— О, пожалуйста, почитай! — у Белл загорелись глаза, и Джон решил, что в эту минуту она похожа на пятилетнюю девчушку, которой только что разрешили взять еще одну конфетку.
— Ну хорошо, — со вздохом согласился он.
О, как мила она, когда волну волос Ее подхватит шаловливый ветер, Иль на щеках румянец вспыхнет ярче роз, Глаза от искр любви зажгутся светом.
Белл прищурилась.
— Если не ошибаюсь, кто-то написал эти строки за несколько веков до тебя. Кажется, Спенсер. — Она с улыбкой показала мужу книгу, которую только что читала, — «Эдмунд Спенсер. Избранное». — Тебе следовало бы появиться с ними часом раньше.
Джон нахмурился.
— Я сам написал бы их, если бы этот Спенсер не опередил меня.
Белл терпеливо ждала.
— Ладно, будь по-твоему. Я прочитаю тебе собственное
Ее краса подобна ночи…
— Ради Бога, Джон, не повторяй одну ошибку дважды!
— Неужели я ошибся? — пробормотал он. — Значит, это ты уже слышала?
Белл кивнула.
Джон набрал побольше воздуха.
— В Ксанаду Хубилай издал новый указ…
— Ты становишься невыносимым, Джон.
— Ладно, ладно, Белл, я прочитаю тебе что-нибудь свое. Но предупреждаю тебя, это… впрочем, увидишь сама. — Он вытащил из кармана измятый листок бумаги. Со своего места Белл видела, что он испещрен исправлениями и перечеркнутыми строками. Джон откашлялся и взглянул на жену.
Белл ободряюще улыбнулась.
Он вновь откашлялся.
У любимой глаза точно синее небо, А за нежность улыбки хотелось мне бы Весь мир отдать ей, И когда в объятья Я ее вновь ловлю — Понимаю, как крепко люблю. Мой мир, прежде черный, ныне стал солнечным Поцелуи средь звезд, ласки днем, танцы в полночь…
Закончив, он смущенно поднял глаза.
— Конечно, над ними требуется еще поработать, но, пожалуй, рифмы мне удались.
Белл не отрываясь смотрела на него, и ее нижняя губа неудержимо вздрагивала. Его строкам недоставало изящества, но все огрехи искупали откровенность и глубина. И если он потратил столько времени, предаваясь занятию, к которому не питал склонности, только потому, что об этом попросила его она, Белл… Не в силах сдержаться, она всхлипнула, и крупная слеза скатилась по ее щеке.
— О Джон! Должно быть, ты и вправду меня любишь.
Джон подошел ближе и поднял ее с дивана, заключая в свои объятия.
— Ты не ошиблась, дорогая. Поверь мне: я и вправду тебя люблю.