Полное собрание рассказов
Шрифт:
— Все это, конечно, очень хорошо, но она остается у нас еще на десять дней. Не перестает говорить о тебе.
— Люси возражает?
— Конечно, она возражает. Это сводит с ума нас обоих. Она ведь написала тебе кучу писем?
— Да.
— Ну и о чем там?
— Да я их не читал. Возникло ощущение, что адресованы они кому-то другому. Кроме того, она писала карандашом.
— Думаю, она пишет их в кровати. Ради меня никто еще такое не проделывал.
— Ради меня тоже, — сказал я. — В конечном счете не так уж все это ужасно.
— Наверное,
— Нет-нет, клюнуть может кто угодно: ученые, политики, профессиональные велогонщики — словом, любой человек, чье имя попадает в газеты. А все дело в том, что молоденькие девушки по натуре своей религиозны.
— Джулии восемнадцать.
— Скоро она все это преодолеет. Она так возбудилась лишь потому, что встретила меня через два или три года поклонения на расстоянии. Она славная малышка.
— Все это очень хорошо, — заметил Роджер, возвращаясь к исходной теме. — Но не Джулия меня беспокоит. Я волнуюсь о нас с Люси — ведь девчонка остается еще на десять дней. Люси говорит, ты должен потерпеть и оказать нам услугу. Сегодня вечером куда-нибудь сходим, вчетвером.
И вот на протяжении недели я частенько заходил на Виктория-сквер, и это послужило началом маленького заговора между мной и Люси — мы обменивались шутками об увлечении Джулии. Пока я находился там, Джулия сидела довольная и веселая; по сути, она была еще очаровательным ребенком; в моем отсутствии, как рассказывал Роджер, она хандрила, много времени проводила у себя спальне, где писала и рвала письма ко мне. Говорила в основном о себе, своей сестре и семье. Отец ее был майором, и проживали они в Олдершоте; там бы и оставались весь год, если б Люси не нуждалась в ее обществе здесь, в Лондоне. Роджер ей не нравился.
— Он не очень-то хорошо к вам относится, — как-то сказала она.
— Мы с Роджером такие, — ответил я на это. — Вечно говорим друг про друга гадости. Это наша забава. Ну а Люси? Как она ко мне относится?
— Люси ангел, — ответила Джулия. — Именно поэтому мы так и ненавидим Роджера.
И вот наконец настал последний день пребывания Джулии в доме. И мы компанией из восьми человек отправились потанцевать в ресторан. Поначалу Джулия была очень весела, но к концу вечера заметно помрачнела. Я жил на Ибери-стрит, неподалеку от Виктория-сквер, а потому согласился зайти к ним и выпить по последний рюмочке.
— Люси обещала оставить нас наедине, всего на минутку, чтоб попрощаться, — шепнула Джулия.
И вот мы остались одни, и она сказала;
— Эти две последние недели… они были чудесны. Не думала, что возможно такое счастье. Хочу, чтоб вы подарили мне на память какой-нибудь сувенир.
— Конечно. Пришлю вам одну из своих книг, договорились?
— Нет, — ответила она. — Меня больше не интересуют ваши книжки. Знаю, это звучит ужасно и говорить этого не стоило, но я люблю только вас.
— Чепуха, — отмахнулся я.
— Поцелуйте меня.
(— Конечно, нет). [88]
И тут она вдруг сказала:
— Вы ведь любите Люси, верно?
— Господи! Нет, конечно. С чего вы это взяли?
— Я вижу. Наверное, потому, что сама люблю. Может, вы сами даже и не догадываетесь об этом, но я-то вижу. И это очень плохо. Она любит своего ужасного Роджера. О Боже, они возвращаются! Приду и попрощаюсь с вами завтра, можно?
88
Я отечески поцеловал ее в щеку.
— Нет.
— Ну пожалуйста!Я совсем иначе представляла себе эту сцену.
Тут в комнату вошли Люси и Роджер с каким-то лукавым выражением на лицах, точно только что обсуждали, что происходит и сколько времени нам еще дать. Я пожал Джулии руку и отправился домой.
Наутро в десять она заявилась ко мне домой. Проводила ее в комнаты миссис Легг, домовладелица. Джулия стояла в дверях, размахивая каким-то маленьким свертком.
— У меня всего пять минут, — выпалила она. — Такси ждет. Сказала Люси, что в последний момент забыла купить одну мелочь.
— Надеюсь, вы понимаете, что так поступать не следует?
— Я бывала здесь и раньше. Когда знала, что вас нет дома. Назвалась вашей сестрой, сказала, что вы забыли одну вещь и я должна принести.
— Миссис Легг ничего мне об этом не говорила.
— Да, правильно. Это я просила ее не говорить. Понимаете, она застигла меня тут за одним занятием…
— Каким еще занятием?
— Знаю, выглядит глупо. Я зашла к вам в спальню и целовала вещи — ну, подушки, пижаму, щетки для волос. И уже подошла к умывальнику и принялась целовать вашу бритву, как вдруг подняла глаза и увидела в зеркале миссис как ее там…
— Господи Иисусе! Как мне теперь смотреть в глаза этой женщине!
— О нет, она проявила такое понимание. Должно быть, я выглядела страшно нелепо, точно гусыня с вытянутой шеей, пощипывающая травку. — Она истерически хихикнула и добавила: — О, Джон, как же я вас люблю!
— Чепуха. Сейчас выставлю вас за дверь, если не перестанете болтать глупости.
— Хорошо, не буду. Я принесла вам подарок. — Она протянула мне квадратный сверток. — Вот, откройте.
— Я не могу этого принять, — сказал я, разворачивая коробку сигар.
— Нет, вы должны. Мне же сигары ни к чему, сами понимаете. Ну как они, хорошие?
— Да, — ответил я, рассматривая коробку. — Действительно очень хорошие.
— Лучшие?
— Самые лучшие, но…
— Так и сказал продавец в магазине. Выкурите сейчас. Одну.
— Джулия, дорогая, не могу. Я только что позавтракал.
Она поняла это по-своему.
— А когда можно будет выкурить первую? После ленча? Мне так хотелось посмотреть, как вы курите самую первую мою сигару!