Полное собрание сочинений и писем в двадцати томах Том 5

Гончаров Иван Матвеевич

8 А он

9 считал обыкновенно наукой ту тетрадь,

106

которую приносил учитель, и, выучивши ее, считал

1 дело решенным,

2

а тут вдруг читать! Языки давались ему не лучше: переводит он, кажется, прилежно всё, что задает учитель, изредка только прибегнет к Карлу,

3 и то больше потому, что он

4 немец и наследовал от отца [все двена‹дцать›] чуть не целое вавилонское столпотворение языков, а то Обломов делает [всё] сам, и слова выучивает, и в лексикон не ленится заглядывать,

5 и синтаксис учит исправно, всякий раз от одной черты, проведенной ногтем учителя, до другой, ну так, что в год почти целую книгу

6 переведут, ‹л. 31› как бы, кажется, не привыкнуть? А чуть возьмет другую книгу – не ту, по которой с учителем переводят, – точно по-арабски писана: ничего не понимает. Читай, твердили ему, читай и вне классов, в свободное время, читай и по ночам, читай и вышедши из школы! Неестественно и тяжело ему казалось такое неумеренное чтение книг: зачем же все эти [учебные книги] тетрадки, [когда еще не всё кончено [зачем лишения], к чему] на которые изведешь пропасть бумаги, времени и чернил, зачем учебные книги? Зачем же, наконец, шесть-семь лет затворничества, [когда еще не всё кончено, за‹чем›] [лишения] [за‹чем› к чему] все строгости, взыскания, сиденье и томленье над уроками, запрет бегать, шалить, веселиться, когда еще не всё [это] кончено? «Когда же жить?» – спрашивал он

7 самого себя. «[Ученье] Учиться – так не жить, жить – так не учиться», – думал он [про себя]. Ученье было для него

8 не жизнью, а только каким-то официальным приобретением права на настоящую жизнь.

9

107

Нечего делать, однако ж: попробовал он читать. Чтение одних книг утомило его, чтение других, напротив, расшевелило.

1 [Он и тут] [Поэты [затронули его] пробудили] [Если мыслителям] [Но если] [Мыслителям [мало удалось] [плохо удалось]

не удалось расшевелить его ум] Мыслителям не удалось расшевелить его ума,

2 поэты

3 коснулись многих струн его сердца: [сильно затро‹нули›] силы заиграли,

4 он стал юношей, как все. И у него, как у других, явилось «И Божество, и вдохновенье, И жизнь, и слезы, и любовь». И для него настал счастливый, никому не изменяющий [момент жизни], всем равно улыбающийся момент юности,

5 [мгновение] подобный мгновению распускающегося цветка, [это тот] момент сознания сил в себе, надежд [на жиз‹нь›] на бытие,

6 момент кратковременного цветения.

7 [Молодой] Тут подвернулся молодой Штольц и помог продлить

8 этот момент, сколько возможно было для натуры, какова была натура его друга.

Но потом, потом опять заглохло, упало [всё] в душе Обломова всё, что было забушевало [такой спа‹сительной›] благотворной бурей, несущей жизнь полям. [Не заронили поэты] Поэты только поиграли мечтами юноши,

108

но не заронили глубоко в сердце огня, не врезалась в плоть и кровь его неизменная любовь к этим образам,

1 к этим прекрасным призракам, которые накидывают на жизнь меланхолический оттенок и рядом с действительностию ставят зеркало…

2

Чисто и прекрасно прожил этот момент Илья Ильич, [и с] [но тоже] но без грусти перешел к действительности, как после без грусти перешел от молодости к зрелым мечтам. ‹л. 31 об.›

Потом натура его

3 взяла опять верх над этими мгновенными интересами и увлечениями.

4 Чтение

5 не зародило в душе его потребности духовной пищи, [и чтение] и любовь к чтению не привилась к нему.