Полное собрание сочинений и писем в двадцати томах Том 5

Гончаров Иван Матвеевич

Так вот что занимает его теперь, вот на чем сосредоточивались главные и серьезные виды его в жизни. У кого же после этого достанет духа обвинить героя моего в праздности,

3 когда он [зак‹рывшись›] взаперти, в тиши кабинета, все часы, употребляемые другими на мелкий, незаметный труд, посвящает такой важной, благородной мысли?

4 Он, как встанет с постели,

5

после чаю ляжет тотчас на диван, на бок, [положит] подопрет голову рукой и обдумывает, обдумывает, не щадя сил, до тех пор пока наконец голова утомится от тяжелой [умственной] работы и когда наконец совесть скажет: «Довольно сделано тобою

6 для общего и своего блага».

Тогда только решается он отдохнуть от трудов и переменить заботливую позу на другую, менее деловую и строгую, а более удобную для мечтаний и неги, для

7 беззаботности, покоя, апатии и равнодушия ко всему на свете, смотря по тому, к чему он был в то время склонен.

8

117

Так полезно и приятно проходила его жизнь.

1 Илья Ильич, вследствие долговременного [лежанья] упражнения и опытности в лежанье, изучил до [такой тонкости] удивительной тонкости и разнообразия горизонтальное положение своего тела и все позы, какие оно способно принять, как не изучили его

2 и древние ваятели. У него на каждый час дня [приспособлена была при‹ли›чная поза, которая], на всякое расположение духа была создана приличная поза. [Так в заботе, в обработывании дельной, серь‹езной›] В минуту важного труда, например работая над дельной мыслью, мучась [докучливой] заботой, он ложился на бок, упирал

3 локоть в подушку, а ладонью подпирал голову: и положение корпуса, и расположение ног тоже выражали заботу и труд. Переходя от заботливого труда к покойному размышлению, он оставался всё на боку, ‹л. 34 об.› но голову [кла‹л›] [скло‹нял›)] клал на подушку, подложив под голову ладонь. Когда же он волновался [силь‹ными?›] страстями или предавался глубокому горю или необыкновенной радости, – словом, когда был во всем пафосе наслаждений и скорбей, то

4 ложился иногда лицом к подушке. Но самою любимою и наиболее употребительною позой было у него лежанье на спине. Тихая ли грусть заберется ему в душу, посетит ли его счастливая мысль, захочется ли предаться

5 неге мечты, воспоминаний, или осенит ли душу его важная и торжественная дума, он ложится на спину, иногда положит при этом локоть под голову, иногда закроет

рукою глаза; наконец, и безразличное, неопределенное состояние духа его, то есть равнодушие, апатия,

6 держали его в этой же позе, на спине.

Но тут сказано только о трех или четырех главных категориях лежанья, имевших

7 множество [отте‹нков›] подразделений [и оттенков].

8 Какое-нибудь

118

особенное

1 положение руки или ноги,

2 большее или меньшее наклонение плеча, бедры, выгиб коленки и т. п. – всё это сообщало новый, характеристический оттенок той или другой из четырех главных поз. Спал он, смотря по состоянию души во сне, во всех позах, но ложился всегда спать на спину.

3

[«Волновался страстями», [да, страст‹и›] – сказано выше.] Волнения, страсти! Да! страсти и волнения. Да не подумают, чтобы душа Обломова не покидала никогда, как тело дивана, тесной

4 темницы и не улетала куда-нибудь в [исполи‹нские?›] свободные пространства неба или не боролась с какою-нибудь великою [всеми‹рною›] мировою мыслью или сердце его не горело

5 огнем страшных бурь. Он

6 жил

7 полною, широкою жизнию.

8 Ему доступны были наслаждения высоких помыслов, он не чужд был всеобщих человеческих скорбей. Он горько в глубине души плакал иногда

9 над бедствиями человечества, его посещали безвестные, безымянные страдания и тоска

10 и стремление куда-то вдаль, [иногда] а то так

11 вдруг сердце его наполнится

12 радостью и потекут сладкие восторженные слезы,