Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах. Сочинения т 11-13

Чехов Антон Павлович

{11197}

Слышны почтовые звонки. Федя. Ты не ори, потихоньку... Кузьма. Я и так потихоньку... Не велит, ничего не поделаешь... Да и рассказывать больше нечего. Повенчались - вот и всё... Больше ничего и не было. Налей-кась Кузьме бессребренику! (Пьет.) Не люблю пьянства! В самый раз, когда господам, после венца, за ужин садиться, она возьми да и убеги в карете... (Шепотом.) В город к аблакату дернула, к полюбовнику... А? Какова? В самый настоящий момент! То-ись... убить мало! Mepик (задумчиво). Да... Ну что же дальше? Кузьма. Очумел... Вот, как видишь, стал зашибать муху и ноне, сказывают, до шмеля дошел... То были мухи, а теперь - шмель... И до сей поры любит. Погляди: любит! Должно, идет таперь пешком в город на нее одним глазочком взглянуть... Взглянет и - назад... К кабаку подъезжает почта. Почтальон входит и пьет. Тихон. А нынче запоздала пошта! Почтальон молча расплачивается и уходит. Почта со звоном уезжает. Голос из угла. В этакое ненастье пошту ограбить - раз плюнуть! Mepик. Жил на свете 35 лет и ни разу пошты не грабил. Пауза. Таперь уехала, поздно... Поздно... Кузьма. Каторги понюхать желательно? Mepик. Люди грабят, не нюхают. Да хоть и каторга! (Резко.) Дальше что? Кузьма. Ты про несчастного? Mepик. А то про кого же? Кузьма. Второе дело, братцы, откуда разоренье пошло - зять, сестрин муж... Вздумал он за зятя

в банковом обчестве поручиться... тысяч на тридцать... Зять любит взять... известно, знает, шельма, свой интерес и ухом своим свиным не ведет... Взял, а платить не надоть... Наш так и заплатил все тридцать. (Вздыхает.) Глупый человек за глупость и муки терпит.

{11198}

Жена с аблакатом детей прижила, а зять около Полтавы именье купил, наш же, как дурак, по кабакам ходит да нашему брату мужику жалится: "Потерял я, братцы, веру! Не в кого мне теперь, это самое, верить!" Малодушество! У всякого человека свое горе бывает, змеей за сердце сосет, так и пить, значит? Взять, к примеру, хоть нашего старшину. Жена к себе учителя среди бела дня водит, мужнины деньги на хмель изводит, а старшина ходит себе да усмешки на лице делает... Поосунулся только малость... Тихон (вздыхает). Кому какую бог силу дал... Кузьма. Сила разная бывает, это правильно... Ну? Сколько тебе? (Расплачивается.) Забирай кровные! Прощай, ребята! Спокойной вам ночи, приятного сна! Бегу, пора... Акушерку к барыне из больницы везу... Чай, заждалась сердешная, размокла... (Убегает.) Тихон (после паузы). Эй, ты! Как вас? Несчастный человек, иди выпей! (Наливает.) Борцов (подходит нерешительно к прилавку и пьет). Значит, теперь я тебе за два стакана должен. Тихон. Какой уж тут долг? Пей - вот и все! Заливай горе бедой! Федя. Выпей, барин, и мое! Эх! (Бросает пятак на прилавок.) Пить - помирать и не пить - помирать! Без водки хорошо, а с водкой, ей-богу, вольготней! При водке и горе не горе... Жарь! Борцов. Фу! Горячо! Mepик. Дай-ка сюда! (Берет у Тихона медальон и рассматривает портрет.) Гм... После венца ушла... Какова? Голос из угла. Нацеди-ка ему, Тиша, стаканчик. Пусть и мое выпьет! Mepик (с силой бьет медальоном о пол). Проклятая! (Быстро идет на свое место и ложится лицом к стене.) Волнение. Борцов. Это что же? Что же это такое? (Поднимает медальон.) Как ты смеешь, скотина? Какое ты имеешь право? (Плаксиво.) Ты хочешь, чтоб я тебя убил? Да? Мужик! Невежа! Тихон. Будет, барин, серчать... Не стеклянное, не разбилось... Выпей-ка еще, да спать... (Наливает.)

{11199}

Заслушался вас тут, а давно уж пора кабак запирать. (Идет и запирает наружную дверь.) Борцов (пьет). Как он смеет? Этакий ведь дурак! (Mерику.) Понимаешь? Ты дурак, осел! Савва. Ребятушки! Почтенные! Положите храпение устом! Какая польза от шума? Дайте спать людям! Тихон. Ложитесь, ложитесь... Будет вам! (Идет за прилавок и запирает ящик с выручкой.) Спать пора! Федя. Пора! (Ложится.) Приятного сна, братцы! Mepик (встает и постилает на скамье полу шубок). Иди, барин, ложись! Тихон. Ты же где ляжешь? Мерик. Где придется... Хоть и на полу... (Постилает сермягу на полу.) Мне всё равно. (Кладет рядом с собой топор.) Ему на полу спать мука... Привык к шелку да к вате... Тихон (Борцову). Ложись, ваше благородие! Будет тебе на патрет глядеть! (Тушит свечу.) Брось ты ее! Борцов (пошатываясь). Где же мне лечь? Тихон. На бродягино место! Чай, слыхал, уступает тебе! Борцов (подходит к уступленному месту). Я тово... опьянел... Это... что же? Тут мне ложиться? А? Тихон. Тут, тут, не бойся, ложись... (Растягивается на прилавке.) Борцов (ложится). Я... пьян... Все кругом... (Открывает медальон.) Свечечки у тебя нет? Пауза. Ты, Маша, чудачка... Глядишь на меня из рамочки и смеешься... (Смеется.) Пьяный! А разве над пьяным можно смеяться? Ты пренебреги, как говорит Счастливцев, и... полюби пьяного. Федя. Ветер-то как воет! Жутко! Борцов (смеется). Какая ты... Разве можно так кружиться? Тебя не поймаешь! Mepик. Бредит. На партрет загляделся. (Смеется.) Комиссия! Образованные господа всякие машины и лекарства повыдумывали, а нет еще того умного человека, чтоб нашел лекарство от женского пола... Ищут, как бы все болезни лечить, а того и

{11200}

вдомек не берут, что от бабья народа пропадает больше, чем от болезней... Лукавы, сребролюбы, немилостивы, никакого ума... Свекровь изводит невестку, невестка норовит как бы облукавить мужа... И конца нет... Тихон. Натрепали ему бабы вихор, вот он и топорщится. Mepик. Не я один... Спокон века, пока мир стоит, люди плачутся... Недаром и не зря в сказках да песнях черта с бабой на одну линию ставят... Недаром! Хоть наполовину да правда... Пауза. Барин вон дурака ломает, а я нешто от большого ума в бродяги пошел, отца-мать бросил? Федя. Бабы? Mepик. Тоже как вот и барин... Ходил, как окаянный, завороженный, счастьем похвалялся... день и ночь как в огне, а пришла пора, открыл глаза... Не любовь была, а одно только обманство... Федя. Что ж ты ей сделал? Mepик. Не твое дело... Пауза. Убил, думаешь? Руки коротки... Не то что убьешь, но еще и пожалеешь... Живи ты и будь ты... счастлива! Не видали б только тебя мои глаза, да забыть бы мне тебя, змея подколодная! Стук в дверь. Тихон. Кого-то черти принесли... Кто там? Стук. Кто стучит? (Встает и подходит к двери.) Кто стучит? Проходи, заперто! Голос за дверью. Впусти, Тихон, сделай милость! Рессора в карете лопнула! Помоги, будь отцом родным! Веревочкой бы только обвязать, а потом уж как-нибудь доехали бы... Тихон. Кто едет? Голос за дверью. Барыня едет из города в Варсонофьево... Пять верст только осталось... Помоги, сделай милость!

{11201}

Тихон. Поди, скажи барыне, коли даст десять рублей, так и веревка будет и рессору починим... Голос за дверью. Взбесился ты, что ли? Десять рублей! Собака ты бешеная! Рад людскому горю! Тихон. Как знаешь... Не хочешь и не нужно... Голос за дверью. Ну, да ладно, погоди... Пауза. Барыня сказала: хорошо. Тихон. Милости Просим! (Отворяет дверь и впускает кучера.) ЯВЛЕНИЕ IV Те же и кучер. Кучер. Здорово, православные! Ну давай веревку! Скорей! Ребята, кто пойдет поможет? На чай перепадет! Тихон. Нечего там на чай... Пущай дрыхнут, вдвоем справимся. Кучер. Фуй, измаялся весь! Холодно, в грязи, ни одного сухого места... Вот что еще, милый... Нет ли у тебя здесь комнатки, барыне погреться? Карету покривило набок, сидеть никак невозможно... Тихон. Какой еще там комнаты захотела? Пущай здесь греется, коли озябла... Найдем место. (Подходит к Борцову и очищает около него место.) Вставайте, вставайте! Поваляйтесь часик на полу, покеда барыня погреется. (Борцову.) Привстань-ка, ваше благородие! Посиди! (Борцов приподнимается.) Вот тебе и место. Кучер выходит. Федя. Вот вам и гостья, шут ее принес! Таперь до света не уснешь! Тихон. Жалко, что я пятнадцати не запросил... Дала бы... (Останавливается перед дверью в ожидательной позе.) Вы же, народ, поделикатней...

Не говорите слов... Входят Марья Егоровна и за нею кучер.

{11202}

ЯВЛЕНИЕ V Те же, Марья Егоровна и кучер. Тихон (кланяется). Милости просим, ваше сиятельство! Жилье наше мужицкое, тараканье. Не побрезгуйте! Марья Егоровна. Я тут ничего не вижу... Куда же мне идти? Тихон. Сюда, ваше сиятельство! (Ведет ее к месту около Борцова.) Сюда, милости просим! (Дует на место.) Комнатки у меня отдельной, извините, нету, но вы, сударыня, не сомневайтесь: народ хороший, тихий... Марья Егоровна (садится рядом с Борцовым). Какая ужасная духота! Отворите по крайней мере хоть дверь! Тихон. Слушаю-с! (Бежит и отворяет настежь дверь.) Mepик. Народ зябнет, а они двери настежь! (Встает и захлопывает дверь.) Что за указчица? (Ложится.) Тихон. Извините, ваше сиятельство, это у нас дурачок... юродивенький... Но вы не пужайтесь, не обидит... Только извините, барыня, я за десять рублей не согласен... За пятнадцать, ежели угодно... Марья Егоровна. Хорошо, только поскорей!.. Тихон. Сею минутою... Мигом мы это самое... (Вытаскивает из-под прилавка веревки.) Сею минутою... Пауза. Борцов (вглядывается в Марью Егоровну). Мари... Маша... Марья Егоровна (глядя на Борцова). Что еще? Борцов. Мари... Это ты? Откуда ты? Марья Егоровна, узнав Борцова, вскрикивает и отскакивает на середину кабака. (Идет за ней.) Мари, это я... Я! (Хохочет.) Моя жена! Мари! Да где же я нахожусь? Люди, огня!

{11203}

Марья Егоровна. Отойдите прочь! Лжете, это не вы! Невозможно! (Закрывает лицо руками) Это ложь, глупость! Борцов. Голос, движения... Мари, это я! Сейчас я перестану... быть пьян... Голова кружится... Боже мой! Постой, постой... я ничего не понимаю. (Кричит.) Жена! (Падает к ее ногам, и рыдает.) Около супругов собирается группа. Марья Егоровна. Отойдите прочь! (Кучеру.) Денис, едем! Я не могу здесь долее оставаться! Mерик (вскакивает и пристально вглядывается ей в лицо). Партрет! (Хватает ее за руку.) Она самая! Уй, народ! Жена баринова! Марья Егоровна. Пошел прочь, мужик! (Старается вырвать у него свою руку.) Денис, что же ты смотришь? (Денис и Тихон подбегают к ней и хватают Мерика под руки.) Это разбойничий вертеп! Пусти же руку! Не боюсь я!.. Подите прочь! Mepик. Постой, сейчас отпущу... Дай мне сказать тебе одно только слово... Одно слово, чтоб ты поняла... Постой... (Оборачивается к Тихону и Денису.) Прочь вы, хамы, не держите! Не выпущу, покеда слова не скажу! Постой... сейчас. (Бьет себя кулаком по лбу.) Нет, не дал бог разума! Не могу я тебе этого слова придумать! Марья Егоровна (вырывает руку). Поди ты прочь! Пьяницы... Едем, Денис! (Хочет идти к двери.) Mepик (загораживает ей дорогу). Ну, погляди ты на него хоть одним глазом! Приголубь ты его хоть одним словечком ласковым. Богом молю! Марья Егоровна. Возьмите от меня этого... юродивого. Mерик. Так пропадай же ты, проклятая, пропадом! (Взмахивает топором.) Страшное волнение. Все вскакивают с шумом и криком ужаса. Савва становится между Мериком и Марьей Егоровной... Денис с силой отталкивает в сторону Мерика и выносит свою барыню из кабака. После этого все стоят как вкопанные. Продолжительная пауза. Борцов (ловит в воздухе руками). Мари... Где же ты, Мари!

{11204}

Назаровна. Боже мой, боже мой... Душеньку мою надорвали вы, убивцы! И что за ночь окаянная! Mеpик (опуская руку с топором). Убил я ее, аль нет?.. Тихон. Благодари бога, цела твоя голова... Mepик. Не убил, стало быть... (Пошатываясь, идет к своей постели.) Не привела судьба помереть от краденого топора... (Падает на постель и рыдает.) Тоска! Злая моя тоска! Пожалейте меня, люди православные! Занавес

{11205}

ЛЕБЕДИНАЯ ПЕСНЯ (КАЛХАС)

ДРАМАТИЧЕСКИЙ ЭТЮД В ОДНОМ ДЕЙСТВИИ

{11206}

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА Василий Васильич Светловидов, комик, старик 68-ми лет. Никита Иваныч, суфлер, старик.

{11207}

Действие происходит на сцене провинциального театра, ночью, после спектакля. Пустая сцена провинциального театра средней руки. Направо ряд некрашеных, грубо сколоченных дверей, ведущих в уборные; левый план и глубина сцены завалены хламом. Посреди сцены опрокинутый табурет.
– Ночь. Темно. Светловидов в костюме Калхаса, со свечой в руке, выходит из уборной и хохочет. Светловидов. Вот так фунт! Вот так штука. В уборной уснул! Спектакль давно уже кончился, все из театра ушли, а я преспокойнейшим манером храповицкого задаю. Ах, старый хрен, старый хрен! Старая ты собака! Так, значит, налимонился, что сидя уснул! Умница! Хвалю, мамочка. (Кричит.) Егорка! Егорка, черт! Петрушка! Заснули, черти, в рот вам дышло, сто чертей и одна ведьма! Егорка! (Поднимает табурет, садится на него и ставит свечу на пол.) Ничего не слышно... Только эхо и отвечает... Егорка и Петрушка получили с меня сегодня за усердие по трешнице,- их теперь и с собаками не сыщешь... Ушли и, должно быть, подлецы, театр заперли... (Крутит головой.) Пьян! Уф! Сколько я сегодня ради бенефиса влил в себя этого винища и пивища, боже мой! Во всем теле перегар стоит, а во рту двунадесять языков ночуют... Противно... Пауза. Глупо... Напился старый дуралей и сам не знает, с какой радости... Уф, боже мой!.. И поясницу ломит,

{11208}

и башка трещит, и знобит всего, а на душе холодно и темно, как в погребе. Если здоровья не жаль, то хоть бы старость-то свою пощадил, Шут Иваныч... Пауза. Старость... Как ни финти, как ни храбрись и ни ломай дурака, а уж жизнь прожита... шестьдесят восемь лет уже тю-тю, мое почтение! Не воротишь... Всё уж выпито из бутылки и осталось чуть-чуть на донышке... Осталась одна гуща... Так-то... Такие-то дела, Васюша... Хочешь - не хочешь, а роль мертвеца пора уже репетировать. Смерть-матушка не за горами... (Глядит вперед себя.) Однако служил я на сцене 45 лет, а театр вижу ночью, кажется, только в первый раз... Да, в первый раз... А ведь курьезно, волк его заешь... (Подходит к рампе.) Ничего не видать... Ну, суфлерскую будку немножко видно... вот эту литерную ложу, пюпитр... а всё остальное - тьма! Черная бездонная яма, точно могила, в которой прячется сама смерть... Брр!.. холодно! Из залы дует, как из каминной трубы... Вот где самое настоящее место духов вызывать! Жутко, черт подери... По спине мурашки забегали... (Кричит.) Егорка! Петрушка! Где вы, черти? Господи, что ж это я нечистого поминаю? Ах, боже мой, брось ты эти слова, брось ты пить, ведь уж стар, помирать пора... В 68 лет люди к заутрене ходят, к смерти готовятся, а ты... О, господи! Нечистые слова, пьяная рожа, этот шутовской костюм... Просто не глядел бы! Пойду скорее одеваться... Жутко! Ведь этак ежели всю ночь здесь просидеть, то со страху помереть можно... (Идет к своей уборной.) В это время из самой крайней уборной в глубине сцены показывается Никита Иваныч в белом халате. II Светловидов и Никита Иваныч. Светловидов (увидев Никиту Иваныча, вскрикивает от ужаса и пятится назад). Кто ты? Зачем? Кого ты? (Топочет ногами.) Кто ты? Никита Иваныч. Это я-с!