Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах. Сочинения т 11-13

Чехов Антон Павлович

{11056}

Бугров. Не вашего ума это дело, Николай Иваныч! Трилецкий. Хочешь с Венгеровичем шахты генеральшины схапать? Генеральша, мол, сжалится над пасынком, не даст ему погибнуть, отдаст тебе свои шахты? Великий ты человек, но мошенник! Плут! Бугров. Вот что-с, Николай Иваныч... Я пойду усну где-нибудь около беседочки маленько, а вы, когда станут ужин подавать, меня и разбудите, Трилецкий. Прелестно! Иди спи. Бугров (идет). А ежели не будут ужина подавать, то разбудите в половину одиннадцатого! (Уходит к беседке.) ЯВЛЕНИЕ II Трилецкий и потом Войницев. Трилецкий (рассматривает деньги). Мужиком пахнут... Надрал, каналья! Куда же мне их девать? (Василию и Якову.) Эй, вы, вольнонаемники! Василий, позови сюда Якова, Яков, позови сюда Василия! Ползите сюда! Живо! Яков и Василий подходят к Трилецкому. Они во фраках! Ах, черт возьми! Ужасно вы на господ похожи! (Дает Якову рубль.) Это тебе рубль! (Василию.) Это тебе рубль! Это вам за то, что у вас носы длинные. Яков и Василий (кланяются). Много довольны, Николай Иваныч! Трилецкий. Что же вы, славяне, качаетесь? Пьяны? Оба как веревки? Будет же вам от генеральши, коли узнает! По мордасам отлупит! (Дает еще по рублю.) Нате еще по рублю! Это за то, что тебя Яковом зовут, а его Василием, а не наоборот. Кланяйтесь! Яков и Василий кланяются. Совершенно верно! А это вам еще по рублю за то, что меня Николаем Иванычем, а не Иваном Николаевичем зовут! (Дает еще.) Кланяйтесь! Так! Смотрите, не пропить! Горького лекарства

пропишу! Ужасно вы на господ похожи! Ступайте фонари зажигать! Марш! Довольно с вас!

{11057}

Яков и Василий отходят. Войницев проходит через сцену. (Войницеву.) На тебе три рубля! Войницев берет деньги, машинально кладет их в карман и уходит в глубину сада. Поблагодари же! Выходят из дома Иван Иванович и Саша. ЯВЛЕНИЕ III Трилецкий, Иван Иванович и Саша. Саша (входя). Боже мой! Когда же всему этому конец будет? И за что ты так наказал меня? Этот пьян, Николай пьян, Миша тоже... Хоть бы бога вы побоялись, бессовестные, если людей не стыдитесь! Все смотрят на вас! Мне-то, мне-то каково видеть, как все на вас пальцем указывают! Иван Иванович. Не то, не то! Постой... Ты меня запутала... Постой... Саша. Вас в благородный дом пускать нельзя! Не успели войти, как уже и пьяны! У, безобразный! А еще тоже старый! Ты должен пример им подавать, а не то что вместе с ними пить! Иван Иванович. Постой, постой... Ты меня запутала... О чем бишь я? Да! И не лгу, брат Саша! Верь! Послужи я еще лет пять, генералом был бы! А что ты думаешь, не был бы генералом? Фи!.. (Хохочет.) С моим характером да не быть генералом? С моим образованием? Не понимаешь же ты ничего после этого... Ты, значит, не понимаешь... Саша. Пойдем! Генералы не пьют так. Иван Иванович. От восторга все пьют! Был бы генералом! Да молчи ты, сделай милость! Вся в мать! Зу-зу-зу... Господи, ей-богу! Та, бывало, день и ночь, день и ночь... То не так, другое не так... Зу-зу-зу... О чем бишь я? Да! И вся ты в покойницу мать, моя крошечка! Вся ты... Вся... И глазки, и волосочки... И ходила та тоже так, как гусочка... (Целует ее.) Ангел мой! Вся ты в покойницу... Страсть как любил покойницу! Не уберег, старый Шут Иваныч Балалайкин!

{11058}

Саша. Будет тебе... Идем! Серьезно, папа... Пора уже тебе оставить выпивку и скандалы. Предоставь это тем здоровилам... Они молодые, а тебе все-таки, старику, не к лицу, право... Иван Иванович. Слушаю, друг мой! Понимаю! Не буду... Слушаю... Ну да, ну да... Понимаю... О чем бишь я? Трилецкий (Ивану Ивановичу). На тебе, ваше высокоблагородие, сто копеек! (Дает ему рубль.) Иван Иванович. Так-с... Беру, сын мой! Merci... От чужого не возьму, не от сына своего всегда возьму... Возьму и возрадуюсь... Не люблю, деточки, чужих финансов. И, боже мой, как не люблю! Честен, дети! Честен ваш отец! В жизнь мою ни разу не грабил ни отечества, ни пенатов! А стоило только чуточку руку кое-куда запустить, и был бы богат и славен! Трилецкий. Похвально, но не нужно, отец, хвастать! Иван Иванович. Не хвастаю я, Николай! Поучаю, дети мои! Вразумляю... За вас ответ перед творцом дам! Трилецкий. Куда это вы? Иван Иванович. Домой. Провожаю вот эту жужелицу... Проводи да проводи... Ввязалась... Вот и провожаю. Самой страшно. Я провожу ее, да опять сюда приду. Трилецкий. Разумеется, приходи. (Саше.) И тебе дать? На и тебе, и тебе на! Три целковых! Тебе три целковых! Саша. Прибавь кстати и еще два. Мише на летние панталоны куплю, а то у него только одни. А хуже нет, как иметь одни! Во время стирки приходится надевать суконные... Трилецкий. Я ему никаких бы не дал, ни летних, ни суконных, если бы это от меня зависело: ходи, как знаешь! Но что с тобой поделаешь? На, возьми еще два! (Дает деньги.) Иван Иванович. О чем бишь я? Да... Как теперь помню... Ну да... В генеральном штабе служил, дети мои... Я головой против неприятеля действовал, мозгами турецкую кровь проливал... Штыка не знаю, нет, не знаю... Ну да...

{11059}

Саша. Что же мы стоим? Пора уже. Прощай, Коля! Идем, папа! Иван Иванович. Постой! Замолчи ты Христа ради! Тар-тар-тар... Цысарка! Шкворец! Вот как жить надо, дети мои! Честно, благородно, беспорочно... Ну да, ну да... Владимира третьей степени получил... Саша. Будет тебе, папа! Пойдем! Трилецкий. Мы и без разглагольствований знаем, что ты за человек... Ступай, провожай! Иван Иванович. Умнейший ты человек, Николай! Быть тебе Пироговым! Трилецкий. Ступай, ступай... Иван Иванович. О чем бишь я? Да... Видал я Пирогова... Когда еще в Киеве был... Ну да, ну да... Умнейший человек... Ничего себе... Так я иду... Идем, Сашурка! Я, дети, ослабел... На панихиду похож стал... Ох, господи, прости нас, грешных! Согрешихом, согрешихом... Ну да, ну да... Грешен, деточки! Теперь Мамону служу, а в молодости богу не молился. Базаристей меня и человека не было... Материя! Штоф унд крафт! Ах, господи... Ну да... Молитесь, деточки, чтоб я не умер! Ты уж пошла, Сашурочка? Где ты? Вот где ты... Идем... Анна Петровна смотрит в окно. Трилецкий. А сам ни с места... Зарапортовался малый... Ну, ступайте! Мимо мельницы не ходите, собаки порвут. Саша. На тебе, Коля, его фуражка... Отдай ему, а то простудится... Трилецкий (снимает фуражку и надевает ее на отца). Шествуй, старче! Налево кругом... марш! Иван Иванович. По-лу-о-брот нааале...вво! Ну да, ну да... Справедлив ты, Николай! Видит бог, что ты справедлив! И Михайло, зять, справедлив! Вольнодумен, но справедлив! Иду, иду... (Идут.) Идем, Саша... Ты идешь? Дай я тебя понесу! Саша. Вот еще глупости! Иван Иванович. Дай я тебя понесу! Всегда я мать носил... Несу, бывало, а сам качаюсь... Раз с пригорка загремел с ней вместе... Засмеялась только,

{11060}

голубка, ничуть не рассердилась... Дай я тебя понесу! Саша. Не выдумывай... Надень картуз как следует. (Поправляет ему фуражку.) Какой ты еще молодец у нас! Иван Иванович. Ну да, ну да... Уходят. Входят Петрин и Щербук. ЯВЛЕНИЕ IV Трилецкий, Петрин и Щербук. Петрин (выходит из дому под руку с Щербуком). Положи ты передо мной пятьдесят тысяч, и я украду... Честное слово, украду... Лишь бы только ничего за это не было... Украду... Положи перед тобой, и ты украдешь. Щербук. Не украду, Герася! Нет! Петрин. Положи рубль, и рубль украду! Честность! фи-фи! Кому нужна твоя честность? Честный значит дурак... Щербук. Я дурак... Пускай я дурак... Трилецкий. Нате вам, старцы, по рублю! (Дает им по рублю.) Петрин (берет деньги). Давайте... Щербук (хохочет и берет деньги). Merci, господин доктор! Трилецкий. Напузырились, господа почтенные? Петрин. Малость... Трилецкий. А это вам еще по рублю на поминовение душ ваших! Ведь грешны? Берите же! Вам бы по кукишу следовало, да так уж ради праздника... расщедрюсь, черт возьми! Анна Петровна (в окно). Трилецкий, дайте и мне рубль! (Скрывается.) Трилецкий. Вам не рубль, а пять рублей, генерал-майорская вдова! Сейчас! (Уходит в дом.) Петрин (смотрит на окно). Скрылась фея? Щербук (смотрит на окно). Скрылась. Петрин. Не терплю! Нехорошая женщина! Гордыни много... Женщина должна быть смирная, уважительная... (Качает головой.) Видал Глагольева? Вот

{11061}

тоже еще чучело! Сидит, как грыб, на одном месте, молчит да глазами лупает! Разве так ухаживают за дамами? Щербук. Женится! Петрин. Когда он женится? Через сто лет? Покорнейше вас благодарю! Через сто лет мне не нужно. Щербук. Не нужно, Герася, жениться ему, старику... Женился бы, коли уж так жениться понадобилось, на какой-нибудь простушечке... И он для нее не годится... Она молодая, огненная, дама европейская, образованная... Петрин. Вот ежели б женился! То есть так мне этого

хочется, что и выразить словесно не умею! Ведь у них ровно ничего нету от самой смерти покойничка генерала, царство ему небесное! Есть у ней шахты, да на те Венгерович метит... Где мне с Венгеровичем тягаться? Что я теперь могу получить по векселям с них? Протестуй я теперь, что я получу? Щербук. Nihil. Петрин. А ежели она замуж за Глагольева пойдет, то я буду знать, с чего мне получить... Векселя сейчас протестую, запрещение наложу... Небось не даст пасынку погибнуть, выплатит! Эх-ех-ох! Исполнись, мечтание мое! Шестнадцать тысяч, Павочка! Щербук. А мне три тысячи... Приказывает моя кочерга, чтоб я получил... Как я получу? Не умею я получать... Это не мужики... Это друзья... Пусть сама едет сюда и получает... Пойдем, Герася, во флигель! Петрин. Зачем? Щербук. К дамскому полонезу баллады нашептывать... Петрин. А Дуняша во флигеле? Щербук. Там. (Идут.) У них веселей... (Поет.) Ах, как я несчастлив, перестав жить в нем! Петрин. Тик-ток, тик-ток... (Кричит.) Да-с! (Поет.) Год новый радостно встречаем в собранье искренних друзей... Уходят.

{11062}

ЯВЛЕНИЕ V Войницев и Софья Егоровна выходят из глубины сада. Войницев. О чем ты думаешь? Софья Егоровна. Право, не знаю. Войницев. Ты чуждаешься моей помощи... Неужели я не в состоянии помочь тебе? Что за тайны, Софи? Тайны от мужа... Гм... Садятся. Софья Егоровна. Какие тайны? Я сама не знаю, что во мне происходит... Не мучь себя понапрасну, Сергей! Не обращай внимания на мою хандру... Пауза. Уедем отсюда, Сергей! Войницев. Отсюда? Софья Егоровна. Да. Войницев. Зачем? Софья Егоровна. Хочу... Хоть за границу. Уедем? Войницев. Ты этого хочешь... Но зачем же? Софья Егоровна. Здесь хорошо, здорово, весело, но не могу... Все идет хорошо, благополучно, только... уехать нужно. Ты дал слово не расспрашивать. Войницев. Завтра же уедем... Завтра же нас здесь не будет! (Целует руку.) Тебе здесь скучно! Да это и понятно! Я понимаю тебя! Черт знает, что за среда! Петрины, Щербуки... Софья Егоровна. Они не виноваты... Оставим их в покое. Пауза. Войницев. И откуда у вас, у женщин, берется столько тоски? Ну чего тосковать? (Целует жену в щеку.) Полно! Будь весела! Живи, пока живется! Нельзя ли эту тоску, как говорит Платонов, по шапке? Ба! Очень кстати вспомнил Платонова! Отчего ты с ним редко беседуешь? Это человек не из мелко плавающих, малый развитой и слишком нескучный! Поговори-ка с ним по душе, посвободней! Как рукой

{11063}

снимет тоску! С maman говори почаще, с Трилецким... (Смеется.) Поговори-ка, а не смотри на них свысока! Ты еще не раскусила этих людей... Я рекомендую тебе их, потому что эти люди - моего вкуса люди. Я их люблю. Ты их тоже полюбишь, когда покороче узнаешь. Анна Петровна (в окно). Сергей! Сергей! Кто там? Позовите Сергея Павловича! Войницев. Что прикажете? Анна Петровна. Ты здесь? На минутку! Войницев. Сейчас! (Софье Егоровне.) Завтра же едем, коли не передумаешь. (Идет в дом.) Софья Егоровна (после паузы). Ведь это почти что несчастье! Я уже в состоянии по целым дням не думать о муже, забывать о его присутствии, не обращать внимания на его слова... В тягость становится... Что делать? (Думает.) Ужасно! Так недавно была свадьба и уже... А всё это тот... Платонов! Сил не хватает, нет характера, ничего нет такого, что помогало бы мне стоять против этого человека! Он преследует меня от утра до вечера, ищет меня, не дает мне покою своими понятными глазами... Это ужасно... и глупо, наконец! Ручаться за себя даже нет сил! Сделай он шаг, и, пожалуй, всё может произойти! ЯВЛЕНИЕ VI Софья Егоровна и Платонов. Платонов выходит из дома. Софья Егоровна. Вот он идет! Водит вокруг своими глазами и ищет! Кого он ищет? По походке вижу, кто ему нужен! Как нечестно с его стороны не давать мне покоя! Платонов. Жарко! Не нужно бы пить... (Увидев Софью Егоровну.) Вы здесь, Софья Егоровна? В уединении? (Смеется.) Софья Егоровна. Да. Платонов. Смертных избегаете? Софья Егоровна. Нет надобности мне избегать их. Они мне не противны и не мешают. Платонов. Да? (Садится рядом.) Вы позволите? Пауза.

{11064}

Но если вы не избегаете людей, зачем вы меня, Софья Егоровна, избегаете? За что? Позвольте, дайте договорить! Очень рад, что могу-таки, наконец, поговорить с вами. Вы избегаете меня, обходите, не глядите на меня... Что это? Комедия или серьез? Софья Егоровна. Я и не думала избегать вас! Откуда вы это взяли? Платонов. Сначала вы как будто благоволили ко мне, удостаивали меня своим благовниманием, а теперь и видеть меня не хотите! Я в одну комнату - вы в другую, я в сад - вы из сада, я начинаю говорить с вами, вы отнекиваетесь или говорите сухое, знойное "да" и уходите... Наши отношения превратились в какое-то недоумение... Виноват я? Противен? (Встает.) Вины я за собой никакой не чувствую. Потрудитесь сейчас же вывести меня из этого институтски-глупого положения! Выносить его долее я не намерен! Софья Егоровна. Признаюсь, я вас... избегаю немножко... Знай я, что это вам так неприятно, я иначе повела бы дело... Платонов. Избегаете? (Садится.) Признаетесь? Но... за что, с какой стати? Софья Егоровна. Не кричите, то есть... не говорите так громко! Вы мне, надеюсь, не выговор делаете. Я не люблю, если кричат на меня. Я избегаю не вас собственно, а бесед с вами... Человек вы, насколько я вас знаю, хороший... Здесь все вас любят, уважают, некоторые даже поклоняются вам, считают за честь поговорить с вами... Платонов. Ну-те, ну-те... Софья Егоровна. Когда я приехала сюда, я сама сейчас же, после первой же нашей беседы, присоединилась к вашим слушателям, но мне, Михаил Васильич, не посчастливилось, решительно не повезло... Вы скоро стали для меня почти невыносимы... Не подыщу более мягкого слова, извините... Вы почти каждый день беседовали со мной о том, как вы меня любили когда-то, как я вас любила и так далее... Студент любил девочку, девочка любила студента... история слишком старая и обыкновенная, чтобы о ней столько много рассказывать и придавать ей для нас с вами теперь какое бы то ни было значение... Не в этом, впрочем, дело... Дело в том, что

{11065}

когда вы говорили со мной о прошлом, то... то говорили так, как будто бы чего-то просили, как будто бы вы тогда, в прошлом, чего-то не добрали, что хотели бы взять теперь... Каждый день тон ваш был томительно одинаков, и каждый день мне казалось, что вы намекаете на какие-то как бы обязательства, наложенные на нас с вами нашим общим прошлым... И потом мне казалось, что вы придаете уж слишком большое значение... что, как бы выразиться яснее, преувеличиваете наши отношения добрых знакомых! Вы как-то странно смотрите, выходите из себя, кричите, хватаете за руку и преследуете... Точно шпионите! Для чего это?.. Одним словом, вы не даете мне покоя... Для чего этот надзор? Что я для вас? Право, можно подумать, что вы выжидаете какого-то удобного случая, который вам для чего-то нужен... Пауза. Платонов. Всё? (Встает.) Merci за откровенность! (Идет к двери.) Софья Егоровна. Вы сердитесь? (Встает.) Постойте, Михаил Васильич! Для чего же в амбицию вламываться? Я не хотела... Платонов (останавливается). Эх вы! Пауза. Выходит, значит, что я вам не надоел, а что вы боитесь, трусите... Трусите, Софья Егоровна? (Подходит к ней.) Софья Егоровна. Перестаньте, Платонов! Лжете! Я не боялась и не думаю бояться! Платонов. Где же ваш характер, где сила здравомыслящих мозгов, если каждый встречный, мало-мальски не банальный мужчина может вам казаться опасным для вашего Сергея Павловича! Я и без вас шлялся сюда каждый день, а беседовал с вами, потому что считал вас умной, понимающей женщиной! Какая глубокая испорченность! Впрочем... Виноват, я увлекся... Я не имел права говорить вам всё это... Извините за неприличную выходку... Софья Егоровна. Никто не дал вам права говорить такие вещи! Если вас слушают, то из этого не