Полное собрание сочинений. Том 14. Война и мир. Черновые редакции и варианты. Часть вторая
Шрифт:
На поле лежали убитые, и раненые стонали, и испуганные и притворные лица окружали его, и те же звуки ядер, прежде возбудительно действовавшие на него, тот же дым, неясность, сознание необходимости делать распоряжения, тяготили его. Впереди те же движущиеся массы в полосах дыма, и трескотня ружей, и гул орудий. Наполеон остановил лошадь и опустил голову. Он не мог остановить того дела, которое делалось перед ним и вокруг него и которое считалось руководимым им и зависящим от него, тогда как он одно желал теперь — уйти от этого дела [1150] и быть свободным. И тут всякую минуту прискакивали к нему с вопросами и донесениями, и та внешняя сторона человека, которая действует, часто независимо от душевной стороны, отвечала на эти вопросы и поддерживала свое значение. Он всё отдавал приказания и делал вид, что он руководит сражением.
1150
Зач.:и предоставить его самому себе: Вместо зач. вписаны след. три слова.
На курганный редут были направлены с 3-х сторон французские пушки, русские не успевали относить убитых и раненых, и на место убитых не успевали приходить живые. Французские солдаты пешие пошли к этому кургану, слева и справа
1151
Зачеркнуто:рус[ские], путаница
1152
Слово:ушли исправлено из:убежали
1153
В рукописи:Князьково
1154
Конец абзаца вписан позднее.
К Наполеону прискакали с известием, что редут взят и что ежели он даст гвардию, то победа будет полная.
— Победа! — сказал Наполеон. [1155]
Он поговорил с Бертье и Бельяром, советуясь о том, дать гвардию или нет. Все отсоветывали ему. Он отошел от них и громко сказал:
— А 800 lieux de France je ne ferai d'emolir ma gadre, [1156] — сказал он и, [1157] повернув лошадь, поехал назад к Шевардину.
1155
Зач.:полная. — А пленные? — Пленных не было. Вместо зач. позднее вписан текст след. абзаца.
1156
За 3200 верст от Франции я не могу дать разгромить свою гвардию,
1157
Зач.:продолжал ходить, сморкаясь и кашляя. Вместо зач.в писан на полях дальнейший текст, кончая:думают руководить ими.
Историки говорят, что сражение было выиграно и что Наполеону стоило дать свою гвардию, чтобы разом покончить кампанию. Рассуждать о том, хорошо или дурно сделал Наполеон, не дав гвардию, всё равно, что рассуждать о том, хорошо или дурно сделал Пугачев, напиваясь пьян в Оренбурге. Он не мог поступать иначе.
Наполеон не мог дать гвардию. Дать гвардию было противно всем военным правилам и привычкам и противно тому настроению осторожности и нерешительности, в котором он неизбежно и невольно находился.
Другие историки говорят, что Наполеон не выиграл сражения потому, что у него был насморк. Вольтер давно сказал, шутя, что Варфоломеевская ночь произошла от того, что у Лудовика XIII был запор. Как шутка, это очень мило, но неужели могли бы люди жить на свете с сознанием того, что судьбы их и государств зависят от простуды и желудка Наполеона и Лудовика XIII? Ежели бы не было запора у Лудовика XIII и насморка у Наполеона, и тот и другой поступили бы иначе, это несомненно. Но из этого только следует то, что расположение духа и насморк, бывший причиной ему, были не случайные явления, а должны были быть, что Наполеон должен был простудиться 26 числа, что и то его движение, когда он, в поту, вышел из палатки и простудился, было не произвольно, а неизбежно, как и каждый его поступок, и что события, совершающиеся для большого количества людей, в особенности такие, в которых люди отступают от разума, как война, убийство друг друга, что эти события не произвольны, а предопределены, и что менее всех свободны в этих событиях те, которые думают руководить ими.
Страшный вид поля сражения, покрытого трупами и ранеными, в соединении с тяжестью головы, с известием о смерти и ранах 20 генералов и сознанием этой бессильности своей прежде грозной руки, произвели уничтожающее впечатление на Наполеона. Желтый, опухший, тяжелый, с мутными глазами, красным носом [1158] и охриплым голосом, он сидел на складном стуле под курганом у Шевардина, [1159] прислушиваясь к звукам пальбы и ожидая конца того дела, [1160] которого он считал себя причиной, но которого он не мог остановить. Одно, чего он желал теперь, было: отдых, спокойствие и [1161] свобода, но этого не дано было ему. [1162]
1158
След. три слова вписаны позднее.
1159
Зачеркнуто:и ужасался тому делу, которое он видел и вписан позднее конец фразы.
1160
Зач.:которое он видел
1161
Зач.:сознание
1162
Зач.:Всякую минуту к нему прискакивали адъютанты с вопросами и донесениями. Пленных и трофеев не было. Огонь был страшный.
— Что ж
— Нет, стоят, — отвечал адъютант.
Текст след. абзаца— позднейшая вставка.
Адъютант приехал сказать, что русские всё так же стоят.
— Наш огонь рядами вырывает их, а они стоят. [1163]
— Ah, ils en veulent encore, [1164] — сказал Наполеон охриплым голосом.
— Sire, [1165] — повторил нерасслышавший адъютант.
— Ils en veulent encore, — прохрипел Наполеон осиплым горлом, — donnez leur-en. [1166]
И без его приказания делалось то, чего он не хотел, но что он сказал только потому, что думал, что от него этого требовали его окружающие. [1167]
1163
На полях:Он не мог быть справедлив и добр.
Отчего насморк у него, а не у Рустана.
1164
Ах, они еще захотели. Далее, кончая словами:donnez leur-en п озднейшая вставка.
1165
Ваше величество,
1166
Еще хочется, ну и задайте им.
1167
Зачеркнуто:В 1816 на острове Св. Элены Наполеон писал следующее:
И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть [1168] этого [1169] человека, тяжеле всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершившегося; но и никогда до конца жизни уж он не мог понимать ни добра, ни красоты, ни истины, [1170] ни значения своих поступков. Они были слишком ужасны для того, чтобы он мог понимать их. Они были слишком [1171] противуположны [1172] правде и добру, и потому человек этот, не в силах отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, должен был отречься от правды и добра, и он, как безумный, до конца жизни [?] носился в своих составленных испуганным воображением ложных образах и понятиях, чуждых добру и истине.
1168
Слова:и совесть вписаны позднее.
1169
Зач.:бедного
1170
Далее, кончая словами:правды и добра, и он позднейшая вставка.
1171
Зач.:далеки от
1172
В рукописи далее:бы
Не в один только этот день, объезжая поле сражения, уложенное мертвыми и изувеченными людьми (как он думал, по его воле), он, глядя на этих людей, считал только, сколько приходится русских на одного француза и, обманывая себя, находил причины радоваться, что на одного француза приходилось 5 русских. Не в один только этот день он писал в письме в Париж, что le champ de bataille a 'et'e superbe, [1173] потому что на нем было 50 тысяч трупов, но и на острове Святой Элены, в тиши уединения, где он [1174] говорил, что он намерен был посвятить свои досуги для изложения истины, он, [1175] чувствуя, что ему надо было оправдываться, [1176] писал, говоря о значении этой войны: 229, Memoriale de St. H'el`ene, 133.
1173
поле сражения было великолепно,
1174
В рукописи словоон повторено два раза.
1175
Зач.:писал, что он чувствовал
1176
Зач.:и вот как он оправдывался. Говоря
Говоря о [1177] зле, произведенном войной, он думал оправдываться, объявив в 18 бюллетене, что французы потеряли 2500 убитыми, и верил в это и подтверждал в изгнании, что бюллетени его были все справедливы. И на острове Св. Элены, оправдываясь в зле войны, он писал: [1178] 230.
Он утешал себя, что все [?] были не французы, а он сам был француз столько же, сколько пьемонтец. [1179]
1177
Зач.:том
1178
Зач.:и в душе
1179
Текст след. абзаца— позднейшая вставка на полях.