Полное собрание сочинений. Том 1
Шрифт:
«Кто я такой? Зачем и почему я ещё живу? Кому я нужен? Вся моя жизнь – абсурд, чего я добился? Да ничего. «Жизнь коротка, потерпи немножко», – вспомнилась ему фраза, однажды увиденная на открытке. – К чёрту всё! Не хочу я больше терпеть, зачем? Ради чего и ради кого? Если я не нужен себе, значит, я не нужен никому.
Ну что я несу? – опомнился Николай Александрович и, встав, уставился в окно и снова подкурил сигарету. – Нет, всё правильно, и дело вовсе не в депрессии. Депрессия – это состояние,
Не хочу я больше жить! – он сел и взялся за голову. – Не хочу и не могу. Одно лёгонькое движение бритвой и всё, спокойствие, гармония, единение с природой, тишина… А спокойствие – это хорошо, значит смерть – это не противная старуха с косой, а белокурая красавица с цветами и пленительной улыбкой на лице. Я хочу её увидеть. Она такая добрая, а здесь мне уже не за что цепляться. Надоело, всё надоело».
Николай Александрович потушил сигарету и не спеша, шажок за шажком, пошёл в ванную. Он медленно и как-то отрешённо достал свою опасную бритву, посмотрел на неё ничего не выражающим взглядом, затем посмотрел в зеркало и, поморщившись, опустил голову.
«Надоело, всё надоело…» – шептал Николай Александрович. Он сел на пол, засучил рукав и сжал бритву сильнее.
Павел прочитал только что принесённый ему доклад и, потерев руки, с довольным выражением лица откинулся на спинку кресла.
– Ну, наконец-то!
– Что же там такое? – Пётр отвёл глаза от каких-то бумаг.
– Скоро наша операция будет дополнена недостающим звеном.
– В каком смысле?
– «Где завещание…»
– А-а.
– Ага.
– И кто же это будет?
– Некий Николай Александрович Хорошев. Его сына убили какие-то лжепророки, так что повод у него есть.
– А причём здесь наш Василий?
– А какая ему разница?
– Как какая разница?
– Так он же всё равно настоящих убийц никогда не видел и даже не знает, как их зовут. Скажем ему, что убийца Василий, вот и дело с концом.
– Ой, нехорошо как-то.
– А что?
– Это ты привык убивать, я так не могу.
– Эх, давно это было… Не, ну убийца-то всё равно нужен, кому какая разница, кто и почему?
– Но Василий-то не виноват.
– Главное – чтобы этот Николай Александрович об этом не знал, а Василию всё равно. Смерть она и есть смерть.
– Ну не скажи, всё-таки приятнее умирать, если знаешь за что, а не так, совершенно бессмысленно.
– Вот когда он к нам придёт, тогда мы ему всё и объясним.
Пётр чувствовал, что это как-то нехорошо, но в принципе действительно, кому не всё равно?
– Ну, давай посмотрим, что он там делает.
Они включили телевизор и пощёлкали по каналам.
– Вот он!
– Ага,
– Что это он делает?
– Гля, гля, бритву достаёт.
Они присмотрелись.
– Неужто вены решил порезать?
– Ничего особенного, естественная реакция на отсутствие цели.
– Так надо же что-то делать, – начал беспокоиться Пётр.
– Ну, теперь-то он не помрёт, не дадим.
– Ага.
– Давай-ка теперь ты спускайся к нему.
– А почему это я?
– Я был у Василия.
– Да? – расстроился Пётр.
– Давай, давай, твоя очередь.
– Ладно, иду.
– А я пока на жену его повлияю незаметненько.
– Всё, не мешай.
Пётр закрыл глаза и сосредоточился.
Седой и Сергей сидели в прокуренном баре и вяло попивали пиво, закусывая сушёной воблой.
– Н-да, докатились мы с тобой, Седой. Всего месяц назад мы могли безвылазно сидеть в ресторанах и казино, а ща всё, каюк, бабки уплыли.
– А ты думал, они бесконечные? – усмехнулся Седой. – И так полгода почти гуляем.
– Да, заработали мы неплохо.
– Ага.
Они сделали по внушительному глотку пива.
– Неплохое было дельце.
– Пока ты не грохнул брата Юрия.
– Ой, только не начинай. Подумаешь тоже, велика потеря. Одним дебилом меньше, одним больше.
– Ну да.
– Я не виноват, я не хотел его убивать, случайно всё вышло, с каждым бывает.
Они замолчали и заказали ещё по пиву.
– Ну что теперь-то делать будем? – Седой выпил сразу полкружки.
– Не знаю. Правда, есть у меня тут на примете одно неплохое дельце. Бабки и большие, и уверенные.
– Наклеим бороды и опять в проповедники?
– Типа того.
– Не, Серж, это дельце не по мне.
– Что же так?
– Меня все эти фанатики до такой степени теперь выводят, что я их скоро уже отстреливать начну.
– Зато дело прибыльное и непыльное.
– На хрен, – подытожил Седой. – Не личет мне больше это занятие. Это ты у нас брехло от Бога, вот и занимайся тем, чем умеешь.
– Ну, как знаешь.
Они замолчали и отпили ещё пива.
– Ну, рассказывай.
– Что рассказывать?
– О дельце твоём.
– Так ты же всё равно не пойдёшь.
– Ну, интересно же.
– Ладно. Слышал я, появился проповедник какой-то, не то Василий, не то Владимир, хрен его знает. Так вот он, говорят, просто чудеса делает, народ к нему чуть ли не со всей страны скоро потянется, ты понимаешь?
– Да ладно, чудеса, – усмехнулся Седой. – Такой же, наверное, святой, как и мы с тобой.
– Да мне как-то по хрен, чудеса он творит, или мозги пудрит, главное, что около него неплохие деньги крутятся.