Полное собрание сочинений. Том 27.

Толстой Лев Николаевич

Гросман.

Шарк`o не так определяет.

Сахатов.

Позвольте, позвольте. Таково ваше определение, но Либ`o мне сам говорил...

Доктор (оставляя пульс).

А, хорошо, хорошо, только температуру теперь.

Толстая барыня (вмешиваясь).

Нет, позвольте! Я согласна с Алексеем Владимировичем. И вот вам лучше всех доказательств. Когда я после своей болезни лежала без чувств, то на меня нашла потребность говорить.

Я вообще молчалива, но тут явилась потребность говорить, говорить, и мне говорили, что я так говорила, что все удивлялись. (К Сахатову.)Впрочем, я вас перебила, кажется?

Сахатов (достойно).

Нисколько. Сделайте одолжение.

Доктор.

Пульс 82, температура повысилась на 0,3.

Профессор.

Ну, вот вам и доказательство! Так и должно было быть. (Вынимает записную книжку и записывает.)82, так? И 37 и 5? Как только вызван гипноз, так непременно усиленная деятельность сердца.

Доктор.

Я, как врач, могу засвидетельствовать то, что ваше предсказание вполне подтвердилось.

Профессор (к Сахатову).

Так вы говорили?..

Сахатов.

Я хотел сказать, что Либ`o мне сам говорил, что гипноз есть только особенное психическое состояние, увеличивающее внушаемость.

Профессор.

Это так, но всё-таки главное — закон эквивалентности.

Гросман.

Кроме того, Либ`o — далеко не авторитет, а Шарк`o всесторонне исследовал и доказал, что гипноз, производимый ударом, травмою...

Вместе:

Сахатов.

Да я и не отрицаю трудов Шарк`o. Я его тоже знаю; я говорю только то, что говорил мне Либ`o.

Гросман (горячась).

В Сальпетриере 3000 больных, и я прослушал полный курс.

Профессор.

Позвольте, господа, не в этом дело.

Толстая барыня (вмешиваясь).

Я в двух словах вам объясню. Когда мой муж был болен, все доктора отказались...

Леонид Федорович.

Пойдемте однако в дом. Баронесса, пожалуйте!

(Все уходят, говоря вместе и перебивая друг друга.)

ЯВЛЕНИЕ 19-е.

Три Мужика, Кухарка, Федор Иваныч, Таня, Старый повар (на печке),Леонид Федорович и Барыня.

Барыня (останавливает за рукав Леонида Федоровича).

Сколько раз я вас просила не распоряжаться в доме! Вы знаете только свои глупости, а дом на мне. Вы заразите всех.

Леонид Федорович.

Да кто? Что? Ничего не понимаю.

Барыня.

Как?

Люди больные в дифтерите ночуют в кухне, где постоянное сношение с домом.

Леонид Федорович.

Да я...

Барыня.

Что я?

Леонид Федорович.

Да я ничего не знаю.

Барыня.

Надо знать, коли вы отец семейства. Нельзя этого делать.

Леонид Федорович.

Да я не думал... Я думал...

Барыня.

Слушать вас противно!

(Леонид Федорович молчит.)

Барыня (к Федору Иванычу).

Сейчас вон! Чтоб их не было в моей кухне! Это ужасно. Никто не слушает, всё на зло... Я оттуда их прогоню, они их сюда пустят. (Всё больше и больше волнуется и доходит до слез.)Всё на зло! Всё на зло! И с моей болью... Доктор! Доктор! Петр Петрович!.. И он ушел!

(Всхлипывает и уходит, зa ней Леонид Федорович.)

ЯВЛЕНИЕ 20-е.

Три Мужика, Таня, Федор Иваныч, Кухарка и Старый повар (на печке).

(Картина. Все стоят долго молча.)

3-й мужик.

Ну их к Богу совсем! Тут того гляди в полицию попадешь. А я в жизнь не судился. Пойдем на фатеру, ребята!

Федор Иваныч (Тане).

Как же быть-то?

Таня.

Да ничего, Федор Иваныч. В кучерскую их.

Федор Иваныч.

Да как же в кучерскую? И то кучер жаловался, там полно собак.

Таня.

Ну, так в дворницкую.

Федор Иваныч.

А как узнают?

Таня.

Ничего не узнают. Уж будьте покойны, Федор Иваныч. Разве можно их ночью гнать? Они и не найдут теперь.

Федор Иваныч.

Ну, делай как знаешь, только бы тут их не было. (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ 21-е.

Три Мужика, Таня, Кухарка и Старый повар.

Мужики собирают сумки

Старый повар.

Вишь, черти проклятые! С жиру-то! Черти!.

Кухарка.

Молчи уж ты-то. Спасибо, не увидали.

Таня.

Так пойдемте, дяденьки, в дворницкую.

1-й мужик.

Ну, а что же дело-то наше? Как же, примерно, насчет подписки, руки приложения? Что ж, в надежде нам быть?

Таня.

Вот через час всё узнаем.

2-й мужик.

Исхитришься?