Полное собрание сочинений. Том 3. Басни, стихотворения, письма

Крылов Иван Андреевич

Теперь пойдут вопросы:А что же капитан и течь, и что матросы? Течь слабая, и та В минуту унята; А остальное – клевета.

Лиса

Зимой, ранёхонько, близ жила,Лиса у проруби пила в большой мороз.Меж тем, оплошность ли, судьба ль (не в этом сила),Но – кончик хвостика Лисица замочила, И ко льду он примерз.Беда не велика, легко б ее поправить: Рвануться только посильнейИ волосков хотя десятка два оставить, Но до людей Домой убраться поскорей.Да как испортить хвост? А хвост такой пушистый, Раскидистый и золотистый!Нет, лучше подождать – ведь спит еще народ;А между тем, авось, и оттепель придет, Так хвост от проруби оттает.Вот ждет-пождет, а хвост лишь боле примерзает. Глядит – и день светает,Народ шевелится, и слышны голоса. Тут бедная моя Лиса

Туда-сюда метаться;Но уж от проруби не может оторваться.По счастью, Волк бежит. – «Друг милый! кум! отец!»Кричит Лиса: «спаси! Пришел совсем конец!» Вот кум остановился — И в спасенье Лисы вступился. Прием его был очень прост: Он начисто отгрыз ей хвост.Тут, без хвоста, домой моя пустилась дура. Уж рада, что на ней цела осталась шкура. Мне кажется, что смысл не темен басни сей.Щепочки волосков Лиса не пожалей — Остался б хвост у ней.

Волки и овцы

Овечкам от Волков совсем житья не стало, И до того, что, наконец,Правительство зверей благие меры взяло Вступиться в спасенье Овец,— И учрежден Совет на сей конец.Большая часть в нем, правда, были Волки;Но не о всех Волках ведь злые толки. Видали и таких Волков, и многократ: Примеры эти не забыты,— Которые ходили близко стад Смирнёхонько – когда бывали сыты.Так почему ж Волкам в Совете и не быть? Хоть надобно Овец оборонить, Но и Волков не вовсе ж притеснить.Вот заседание в глухом лесу открыли; Судили, думали, рядили И, наконец, придумали закон. Вот вам от слова в слово он: «Как скоро Волк у стада забуянит, И обижать он Овцу станет, То Волка тут властна Овца, Не разбираючи лица,Схватить за шиворот и в суд тотчас представить, В соседний лес иль в бор».В законе нечего прибавить, ни убавить. Да только я видал: до этих пор — Хоть говорят: Волкам и не спускают — Что будь Овца ответчик иль истец: А только Волки всё-таки Овец В леса таскают.

Крестьянин и собака

У мужика, большого эконома, Хозяина зажиточного дома, Собака нанялась и двор стеречь, И хлебы печь,И, сверх того, полоть и поливать рассаду. Какой же выдумал он вздор,— Читатель говорит – тут нет ни складу, Ни ладу. Пускай бы стеречи уж двор;Да видано ль, чтоб где собаки хлеб пекали Или рассаду поливали? Читатель! Я бы был не прав кругом,Когда сказал бы: «да», – да дело здесь не в том,А в том, что наш Барбос за всё за это взялся,И вымолвил себе он плату за троих;Барбосу хорошо: что нужды до других. Хозяин между тем на ярмарку собрался, Поехал, погулял – приехал и назад, Посмотрит – жизни стал не рад, И рвет, и мечет он с досады: Ни хлеба дома, ни рассады. А сверх того, к нему на дворЗалез и клеть его обкрал начисто вор.Вот на Барбоса тут посыпалось руганье;Но у него на всё готово оправданье;Он за рассадою печь хлеб никак не мог;Рассадник оттого лишь только не удался,Что, сторожа вокруг двора, он стал без ног; А вора он затем не устерег, Что хлебы печь тогда сбирался.

Два мальчика

«Сенюша, знаешь ли, покамест, как баранов, Опять нас не погнали в класс,Пойдем-ка да нарвем в саду себе каштанов!» — «Нет, Федя, те каштаны не про нас! Ты знаешь ведь, как дерево высоко: Тебе, ни мне туда не влезть, И нам каштанов тех не есть!» — «И, милый, да на что ж догадка!Где силой взять нельзя, там надобна ухватка. Я всё придумал: погоди! На ближний сук меня лишь подсади. А там мы сами умудримся — И досыта каштанов наедимся».Вот к дереву друзья со всех несутся ног.Тут Сеня помогать товарищу принялся, Пыхтел, весь потом обливался,И Феде, наконец, вскарабкаться помог. Взобрался Федя на приволье:Как мышке в закроме, вверху ему раздолье! Каштанов там не только всех не съесть,— Не перечесть! Найдется чем и поживиться, И с другом поделиться.Что ж! Сене от того прибыток вышел мал:Он, бедный, на низу облизывал лишь губки;Федюша сам вверху каштаны убирал,А другу с дерева бросал одни скорлупки. Видал Федюш на свете я,— Которым их друзьяВскарабкаться наверх усердно помогали,А после уж от них – скорлупки не видали!

Разбойник и извозчик

В кустарнике залегши у дороги,Разбойник под-вечер добычи нажидал, И, как медведь голодный из берлоги, Угрюмо даль он озирал. Посмотрит, грузный воз катит, как вал.«О, го!» Разбойник мой тут шепчет: «знать, с товаромНа ярмарку; чай всё сукно, камки, парчи.Кручина, не зевай – тут будет на харчи:Не

пропадет сегодня день мой даром».Меж тем подъехал воз – кричит Разбойник: «стой!»И на Извозчика бросается с дубиной;Да лих схватился он не с олухом-детиной: Извозчик малый-удалой; Злодея встретил мостовиной, Стал за добро свое горой, И моему герою Пришлося брать поживу с бою —И долог и жесток был бой на этот раз.Разбойник с дюжины зубов не досчитался,Да перешиблена рука, да выбит глаз;Но победителем однако ж он остался, Убил Извозчика злодей. Убил – и к добыче скорей.Что ж он завоевал? – Воз целый пузырей! Как много из пустогоНа свете делают преступного и злого.

Лев и мышь

У Льва просила Мышь смиренно позволеньяПоблизости его в дупле завесть селеньеИ так примолвила: «Хотя-де здесь, в лесах, Ты и могуч и славен; Хоть в силе Льву никто не равен,И рев один его на всех наводит страх, Но будущее кто угадывать возьмется — Как знать? кому в ком нужда доведется? И как я ни мала кажусь,А, может быть, подчас тебе и пригожусь».— «Ты!» вскрикнул Лев: «Ты, жалкое созданье! За эти дерзкие слова Ты стоишь смерти в наказанье. Прочь, прочь отсель, пока жива — Иль твоего не будет праху».Тут Мышка бедная, не вспомняся от страху,Со всех пустилась ног – простыл ее и след.Льву даром не прошла, однако ж, гордость эта:Отправяся искать добычи на обед, Попался он в тенета.Без пользы сила в нем, напрасен рев и стон, Как он ни рвался, ни метался,Но всё добычею охотника остался,И в клетке на-показ народу увезён.Про Мышку бедную тут поздно вспомнил он, Что бы помочь она ему сумела,Что сеть бы от ее зубов не уцелела, И что его своя кичливость съела. Читатель, – истину любя,Примолвлю к басне я, и то не от себя — Не попусту в народе говорится: Не плюй в колодезь, пригодится Воды напиться.

Кукушка и петух

«Как, милый Петушок, поешь ты громко, важно!» — «А ты, Кукушечка, мой свет,Как тянешь плавно и протяжно:Во всем лесу у нас такой певицы нет!» —«Тебя, мой куманёк, век слушать я готова».— «А ты, красавица, божусь,Лишь только замолчишь, то жду я, не дождусь, Чтоб начала ты снова… Отколь такой берется голосок? И чист, и нежен, и высок!..Да вы уж родом так: собою не велички, А песни, что твой соловей!» —«Спасибо, кум; зато, по совести моей, Поешь ты лучше райской птички. На всех ссылаюсь в этом я».Тут Воробей, случась, примолвил им: «Друзья! Хоть вы охрипните, хваля друг дружку,— Всё ваша музыка плоха!..» За что же, не боясь греха, Кукушка хвалит Петуха? За то, что хвалит он Кукушку.

Вельможа

Какой-то, в древности, Вельможа С богато убранного ложаОтправился в страну, где царствует Плутон. Сказать простее, – умер он;И так, как встарь велось, в аду на суд явился.Тотчас допрос ему: «Чем был ты? где родился?» —«Родился в Персии, а чином был сатрап;Но так как, живучи, я был здоровьем слаб, То сам я областью не правил, А все дела секретарю оставил».— «Что ж делал ты?» – «Пил, ел и спал,Да всё подписывал, что он ни подавал».—«Скорей же в рай его!» – «Как! где же справедливость?»Меркурий тут вскричал, забывши всю учтивость. «Эх, братец!» отвечал Эак: «Не знаешь дела ты никак.Не видишь разве ты? Покойник – был дурак! Что, если бы с такою властью Взялся он за дела, к несчастью? Ведь погубил бы целый край!.. И ты б там слез не обобрался! Затем-то и попал он в рай, Что за дела не принимался». Вчера я был в суде и видел там судью:Ну, так и кажется, что быть ему в раю!

Басни, не вошедшие в девять книг

Стыдливый игрок

Случилось некогда мне быть в шумливом мире;Сказать ясней, мне быть случилося в трактире; Хотя немного там увидеть льзя добра, Однако ж тут велась изрядная игра. Из всех других поудалее Один был рослый молодец, Беспутства был он образец И карты ставил он и гнул смелее; И вдруг Спустил все деньги с рук.Спустил, а на кредит никто ему не верит,Хоть, кажется, в божбе Герой не лицемерит. Озлился мой болванИ карту с транспортом поставил на кафтан.Гляжу чрез час: Герой остался мой в камзоле, Как пень на чистом поле; Тогда к нему пришел От батюшки посолИ говорит: «Отец совсем твой умирает, С тобой проститься он желает И приказал к себе просить». «Скажи ему», сказал мой фаля,«Что здесь бубновая сразила меня краля; Так он ко мне сам может быть.