Полное собрание сочинений. Том 3. Басни, стихотворения, письма

Крылов Иван Андреевич

Жалобы отчаянной

Тиран! на то ли ты родился,Чтобы взглянуть раз и – пленить!На то ли огнь любви разлилсяВ груди моей, чтоб слезы лить?Тиран, на то ли ты родился?Когда б я это прежде знала,Страшилась бы твоих оков:В тебе я счастье полагалаТы был моя душа, мой бог!Когда б я это прежде знала!Но, ах! и птичка погибает,Не зная хитрости сетей;Томится, рвется, умирает!Скажите ж, как бежать

людей?И птичка в сети попадает.Пусть грозный страшный гром раздастсяИ грудь неверну поразит!..Увы! как бедной мне остаться;Меня воспоминанье умертвит —Пускай, пускай тиран живет!

Песня

(С французской «Petits chagrins de temps en temps»)

Печали малые даны,—Чтоб радостям придать цены;Нередко о пустом, случится,Сердечко бедное крушится,В тоске, в слезах лишается утех,А после всё выходит смех.Девица, страстию горяИ тайне сердца изменя,Признанье в бездну скрыть желаетИ за порок его считает;В тоске, в слезах лишается утех.А после всё выходит смех.У Лизы милых боле нет;Сестра – вдова в шестнадцать лет;Скучают обе жить на свете,И смерть одна у них в предмете;В тоске, в слезах лишаются утех,А после всё выходит смех.

Общая надгробная

Прохожий, посмотри: вот у сего пригоркаЛенивец схоронен, а подле Тараторка.

<Эпитафия>

Здесь бедная навек сокрыта Тараторка — Скончалась от насморка.

<на Наполеона>

Любви Марбефовой {Луи-Шарль Рене де Марбеф (1736–1788 гг.) – главный комендант Корсики, покровительствовавший Бонапартам;} с Летицией {Летиция Бонапарт – мать Наполеона.} приплод,Досель был Герострат, стал ныне скороход,С тех пор как русскую страну господь спасая,Кутузовым сменить благоволил Барклая,А чтобы русский нос не слишком поднимал, Бог адмирала дал {Адмирал – П. В. Чичагов, которого обвиняли в том, что он упустил Наполеона при переходе его через Березину (см. басню Крылова «Щука и кот» и примечания к ней).}.

Эпитафия

Под камнем сим лежит прегнусный корсиканец,Враг человечества, враг бога, самозванец,Который кровию полсвета обагрил,Все состоянии расстроил, разорил,А, наконец, и сам для смертных всех в отрадуОткрыл себе он путь через Россию к аду.

<на маршала Нея>

Французский маршал Ней В Можайске принцем возвеличен. И прежде был Можайск отличен Породою свиней.

<на П. М. Карабанова>

Как Карабанов взял «Альзиру» перевесть, И в аде слух о том промчался, Тогда Вольтер, вздохнув, признался,Что точно грешникам по смерти мука есть!

Имениннику

Илье Васильевичу Буяльскому

Тебя я не видал, но знаю:Ты человечество живишь…Чего же я тебе желаю?Того, чем ты других даришь:Чтобы цвело всё оживленьем,Чтоб мир был в теле и в сердцах…Я не парю воображеньем,Но чту везде – добро в делах.

Письма

Я. Б. Княжнину {Иван Афанасьевич Дмитревский (1734–1821) – знаменитый актер, сам писавший для театра. Крылов сблизился с Дмитревским в середине 80-х годов, читая ему свои первые драматургические опыты (трагедии «Клеопатра» и «Филомела») и внимательно прислушиваясь к его указаниям, критическим замечаниям, поправкам. В 1791 г. Дмитревский принимает, вместе с Клушиным и Плавильщиковым, участие в товарищеском объединении – «Крылов с товарыщи», приобретающем собственную типографию.}

1788 г. – начало 1789 г

Милостивый государь Яков Борисович!

К немалому моему огорчению услышал я от Ивана Афанасьевича г. Дмитревского, что вы укоряете меня в сочинении на вас комедии, а его в согласии о сем со мною, и будто я сам сказывал, что он сию комедию переправлял, в чем, пишете вы, и уличить меня можно. Я удивляюсь, г.<осударь> мой, что вы, а не другой кто, вооружаетесь на комедию, которую я пишу на пороки, и почитаете критикою своего дома толпу развращенных людей, описываемых мною, и не нахожу сам никакого сходства между ею и вашим семейством. Я бы во оправдание свое сказал, что я никаких не имею причин на вас негодовать и описывать довольно уже известный ваш дом, но вы, может быть, сыщете на то возражение; итак, чтобы оправдать себя и уничтожить ваши подозрения, я в малых строках желаю вам подать некоторое понятие о моей комедии.

Она состоит из главных четырех действующих лиц: мужа, жены, дочери и ее любовника. В муже вывожу я зараженного собою парнасского шалуна, который, выкрадывая лоскутия из французских и из италианских авторов, выдает за свои сочинения и который своими колкими и двоесмысленными учтивостями восхищает дураков и обижает честных людей. Признаюсь, что сей характер учтивого гордеца и бездельника, не предвидя вашего гнева, старался я рисовать столько, сколько дозволяло мне слабое мое перо; и если вы за то сердитесь, то я с христианским чистосердечием прошу у вас прощенья. В жене показываю развращенную кокетку, украшающую голову мужа своего известным вам головным убором, которая, восхищаяся моральными достоинствами своего супруга, не пренебрегает и физических дарований в прочих мужчинах. Действующее лицо их дочери и ее жениха есть любовники, которым старался я дать благородные чувства. Вы видите, есть ли хотя одна черта, схожая с вашим домом. Прочие ж лица эпизодические и не стоят того, чтобы о них упоминать. По сим характерам расположил я весьма обыкновенные любовные интриги, которые развязываются свадьбою любовников, чем и вся комедия кончится.

Вот всё государь мой, на чем можете вы основывать свои подозрения. Я надеюсь, что вы, слича сии характеры с вашим домом, хотя мысленно оправдаете мою комедию и перестанете своими подозрениями обижать человека, который не имеет чести быть вам знакомым. Обижая меня, вы обижаете себя, находя в своем доме подлинники толико гнусных портретов. Я бы во угождение вам уничтожил комедию свою и принялся за другую, но границы, полагаемые вами писателям, толь тесны, что нельзя бранить ни одного порока, не прогневя вас или вашей супруги: так простите мне, что я не могу в оные себя заключить.

Но чтобы доказать вам, [сударь] государь мой, колико я послушлив, вы можете выписать из сих характеров все те гнусные пороки, которые вам или вашей супруге кажутся личностию, и дать знать мне, а я с превеличайшим удовольствием постараюсь их умягчить, если интерес комедии не позволит совсем уничтожить.

Я не знаю, каких следствий ожидали вы, говоря на меня, будто я сказывал, что Ив.<ан> Аф.<анасьевич> переправлял сию комедию и переправлял неудачно. Поверьте, государь мой, что если бы он ее переправлял, то, конечно б, она была ближе к природе, и хотя он всем моим сочинениям делает честь, их переправляя, но я уверяю вас, что я столько же ему обязан сею комедиею, сколько и вам. Мне бы очень хотелось видеть того, по вашим словам, честного человека, который имел твердость духа сказать, чего от меня не слыхал; когда ж вы намерены сердиться на всех тех, которые только что читали или будут читать мою комедию, так я жалею, что она, может быть, поссорит вас со многими.