Полное собрание сочинений. Том 5. Произведения 1856-1859

Толстой Лев Николаевич

Василій Иларіонычь лежалъ, какъ онъ и проводилъ обыкновенно цлые дни, съ ногами на диван въ своемъ кабинет и читалъ романъ, когда Англичанка гувернантка съ воспитанницей вошли въ комнату. Василій Иларіонычь помоталъ ногами въ знакъ того, что онъ знаетъ, что надо было встать, и продолжалъ читать. Лицо его выразило досаду, и онъ нсколько разъ сопнулъ носомъ, что, какъ знали вс въ дом, означало дурное расположеніе.

— Совсмъ не радъ! Вовсе не радъ, — сказалъ Василій Иларіонычь [171] англичанк, гувернантк своей воспитанницы, которую — гувернантку — онъ считалъ за пошлую дуру, но съ которой несмотря на то, такъ [какъ] она одна была у него подъ рукой для разговора, онъ часто входилъ въ самыя задушевныя подробности. — Совсмъ не радъ, — говорилъ онъ, получивъ письмо Тлошина, видимо давая чувствовать гувернантк, которой дла до этаго не было, что ежели Тлошинъ думаетъ сдлать ему большую честь

и удовольствіе этимъ посщеніемъ, то онъ очень ошибается. И нехудо, чтобы онъ это зналъ.

171

Зачеркнуто: получивъ письмо Тлошина. Вас. Ил. обращался къ

— Прідутъ сюда эти петербургскіе вельможи [?] и франты съ женою, говорилъ онъ за чайнымъ столомъ, обращаясь къ 40-лтней Англичанк, но взглядывая на 15-лтнюю воспитанницу, отъ которой, несмотря на молодость ея, онъ, видимо, больше ждалъ оцнки и пониманія своихъ словъ.

Да не подумаетъ читатель, что Василій Иларіонычь былъ влюбленъ или имлъ похожее на начало этаго чувства къ своей воспитанниц, хотя полное жизни, крови и мысли подвижное молодое лицо воспитанницы и могло возбудить подобное чувство. Напротивъ, Василій Иларіонычь каждый день говорилъ себ, что онъ сдлалъ глупость, взявъ къ себ эту двочку, которая, какъ и вся ныншняя молодежь, Богъ знаетъ съ какими мыслями и въ сущности дрянь. —

— Вовсе не радъ! Привезутъ съ собой всю эту Петербургскую сплетню и мшать мн будутъ. Все надо ихъ занимать. Только ужъ этаго никакъ не будетъ. Хочетъ онъ жить — живи, а я въ Наржное иду [172] 2^го Сентября. Ужъ вы пожалуйста, мистрисъ Джонсъ, приготовьте имъ тамъ верхъ и все. Вы это умете.

[Третий отрывок.]

<— Очень жаль бднаго Иларіона, очень мн жаль. Все бросилъ — хандритъ. Озлобленъ на все и впадаетъ, самъ того не замчая, въ эту гадкую и грязненькую жизнь стараго холостяка — собачника. Да, собачника. И кто же? Князь Иларіонъ — сынъ Князь Василья Иларіоныча. — Занимая такой постъ и при двор.... и вдругъ все бросить — непонятно! Вы знаете, что мы съ женой демъ къ нему нынче оснью. И я надюсь поднять его. У насъ и такъ мало людей въ Россіи, чтобы пропадали такіе люди какъ Иларіонъ… Я беру отпускъ. — Мн нужно же побывать въ имньяхъ жены, [173] я и не видалъ мужиковъ нашихъ. Надо ршить что нибудь. А мы съ нимъ однаго узда. —

172

Иду — охотничий термин, иду съ охотой.

173

Зачеркнуто: теперь съ этімъ Я. А.

Такъ говорилъ молодой тайный совтникъ — значительное лицо Петербурга, обращаясь къ Генералъ-адъютанту, сидвшему у него въ кабинет.

— А вотъ и Зина. Ты меня извини. Мы должны быть у Елены Павловны нынче. А мы говорили о твоемъ cousin Иларіон… — обратился онъ къ жен, которая въ томъ незамтно изящномъ убор, котораго тайна извстна только высшему свту, тихо вошла въ комнату.

— Ежели вы его не вытащите изъ его берлоги, — сказалъ Г[енералъ]-А[дъютантъ], обращаясь къ жен пріятеля, — никто этаго не сдлаетъ.

— Да, очень жалко его, — сказала она.

И вс трое вышли.

Князь Иларіонъ Васильичъ былъ старый, скоре старющій холостякъ. Блаженъ кто..... и постепенно жизни холодъ съ годами вытерпть умлъ!..

Кто изъ людей, дожившій до 40 лтъ — (из людей жившихъ и любившихъ) не испыталъ на себ всей глубины значенія этаго стиха:>

Блаженъ, кто съ молоду былъ молодъ, . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Кто постепенно жизни холодъ

_______

* IV

ЗАПИСКИ МУЖА

Вотъ я опять одинъ и одинъ тамъ, гд я былъ и молодъ и дитя, и гд я былъ глупъ и гадокъ, и хорошъ и несчастливъ, и гд я былъ счастливъ, гд я жилъ, истинно жилъ разъ въ жизни въ продолженіи 20-ти дней. И эти [20] дней какъ солнце одни горятъ передо мной и жгутъ еще мое себялюбивое подлое сердце огнемъ воспоминаній. Теперь Богъ знаетъ что я такое, и что я длаю, и зачмъ все тоже вокругъ меня, и время все также бжитъ около меня, не унося меня съ собой, не двигая даже. Оно бжитъ, а я стою — и не стою, а подло, лниво, безцльно валяюсь посреди все той же вншней жизни, безъ силъ, безъ надеждъ, безъ желаній, съ однимъ ужаснымъ знаніемъ — съ знаніемъ себя, своей слабости, изтасканности и неизцлимой холодности. Я себ не милъ нисколько,

ни съ какой стороны, не дорогъ я, и я не ненавистенъ себ, я хуже всего этаго, я неинтересенъ для себя, я скученъ, я впередъ знаю все, что я сдлаю, и все, что я сдлаю, будетъ пошло, старо, невесело. Пробовалъ я и вырваться изъ этаго стараго, пыльнаго, затхлаго, гніющаго, заколдованнаго круга себя, въ которомъ мн [174] суждено вертться, но все, чтобы я не сдлалъ самаго необычайнаго, все это тотчасъ же получало мой собственный исключительный цвтъ, образъ и запахъ. Только я могъ это и такъ сдлать. Все тоже, все тоже. Ежели бы я застрлился или повсился, о чемъ я думаю иногда также здраво, какъ о томъ, не похать ли въ городъ, и это бы я сдлалъ не такъ, какъ солдатъ, повсившійся прошлаго года въ замк, [175] а только такъ, какъ мн свойственно, — старо, пошло, затхло и невесело. —

174

В подлиннике описка: вн

175

Moжно прочесть и: засик,

Нтъ, не уйти отъ себя и отъ своего прошедшаго!

Не для человка свобода. Каждая секунда, которую я проживаю, противъ воли проживаю, заковываетъ будущее. А ужъ остается меньше жизни впереди, чмъ сзади. Все будущее не мое уже. Так склонись, покорствуй и неси цпи, которыя ты самъ сковалъ себ. Да, легко сказать, а ежели бы у меня оставалось только два мгновенія жизни, я бы и ихъ употребилъ на то, чтобы мучительно биться съ этимъ прошедшимъ, и пытался бы вырваться на свтъ и свободу и хоть разъ свободно и независимо дыхнуть чистымъ воздухомъ и взглянуть на неомраченный, не сжатый, неоклеветанный, а великой, ясной и прелестной міръ Божій. —

Правда, я не имю еще права жаловаться и плакать, у меня были [176] дв недли свободы, и теперь бываютъ при воспоминаніи о моей жизни минуты восторга, когда я свободенъ, другіе не выходятъ изъ вчнаго рабства. —

Жизнь моя отжита, ежели то жизнь, т 33 года, которые я былъ, мн длать нечего; я навки закованъ въ мір дйствительномъ; остается одинъ міръ моральной, въ которомъ я могу быть свободенъ. Хочу, пользуясь тми минутами восторга, въ которыхъ я свободенъ, разсказывать исторію моей жизни и т событія, самыя простыя и обыкновенныя событія, которыя довели меня до моего настоящаго положенія. —

176

Зачеркнуто: въ жизни

I.

Первый взглядъ на жизнь и первые идеалы.

Съ тхъ поръ, какъ себя помню, какіе были мои первые идеалы? Чего я желалъ? Чмъ я гордился? Богатство и власть были мои идеалы, ихъ я желалъ и ими гордился. Помню, мн было 3 года, отецъ отдавалъ приказанья въ кабинет, въ то время какъ вс мы, мать, тетка я и сестра, сидли за чаемъ въ гостинной.

_______

* V.

[ОТРЫВОК БЕЗ ЗАГЛАВИЯ.]

Онъ не могъ ни ухать, ни оставаться. Ухать не могъ, потому что денегъ не было и потому что безъ вечеровъ у Пушковыхъ ему не представлялась возможность жить. А каждый вечеръ онъ выходилъ отъ нихъ съ чувствомъ сосущей тоски и говорилъ себ: выжатъ, выжатъ апельсинъ. Тотъ самый апельсинатъ, который она ла при немъ. А оставаться не могъ, потому что столько было насплетничано и пересплетничано вокругъ него съ нею, и между имъ и ею были такія отношенія, которыя можно было только чувствовать, но не понимать. Она ли отказала ему, онъ ли ей? — Кто кого обманулъ [177] и неудовлетворилъ, не довелъ своихъ отношеній [178] до сознанія? Вообще между ними говорилось и думалось тонко, очень тонко, изящно. Грубыя слова: влюбленъ, хочетъ жениться или выйти замужъ, обманулъ, сдлалъ предложенье и т. п., нетолько слова, но и понятія недопускались. Оно было тонко, но зато ужасно неясно. Пріятно ли было или нтъ, это ихъ дло. Должно быть, что пріятно, иначе они бы такъ не вели себя. —

177

Дальше зачеркнуто не до конца, а лишь по первым четырем буквам слово: разочаровалъ.

178

В подлиннике: отношенія.