Полное собрание сочинений. Том 69. Письма 1896 г.

Толстой Лев Николаевич

В первом случае Вы приобретете благодарность и благословение самих заключенных, их матерей, отцов, братьев и друзей, главное же, в своей совести найдете ни с чем несравнимую радость доброго дела; во втором же случае (я не говорю о самих заключенных, потому что знаю, что они найдут утешение в сознании того, что они смертью своею запечатлевают свою веру), какие страшные осуждения Вы вызовете своей жестокостью в родителях, родных и друзьях тех, которые погибли бы под Вашим начальством, главное же Вы сами для себя в этом случае наживете такие укоры совести, которые не дадут Вам возможности ни радости, ни спокойствия.

Ведь можно бы было говорить: «Я не знаю и знать не хочу, за что присланы ко мне эти люди, но раз они присланы, они должны исполнять законные требования и т. п.».

Если бы Вы точно не знали этого; но ведь Вы знаете, — знаете хоть по этому моему письму, что люди эти присланы за то, что они хотят исполнять закон бога, обязательный для Вас так же, как и для них, — закон бога, не только запрещающий убивать или истязать друг друга, но и предписывающий помогать друг другу и любить.

И потому, если Вы не сделаете всё, что можете, для того чтобы облегчить участь этих людей, Вы навлечете на себя не видное, но самое тяжелое несчастие — сознание явного нарушения известной Вам воли бога, сознание непоправимого, жестокого, дурного дела.

Так вот почему дело, о котором я пишу Вам, есть дело великой важности и спешное. Для меня же это дело великой важности потому, что, если бы я не сказал всего этого, я бы чувствовал себя виноватым перед Вами, перед собою и перед богом.

Всё на свете можно поправить, только не безбожный и бесчеловечный поступок, в особенности, когда знал, что он безбожен и бесчеловечен, и все-таки совершил его.

Простите меня, пожалуйста, если я что сказал лишнего. Истинно перед богом говорю, что то, что я написал, я написал только потому, что считал это своей обязанностью перед Вами.

Я буду очень вам благодарен, если Вы ответите мне.¹

С совершенным уважением остаюсь готовый к услугам.

Лев Толстой.

Адрес: Город Тула,

Графу Льву Николаевичу Толстому.

Печатается по машинописной копии. Впервые опубликовано в книге «Christian martyrdom in Russia» («Христианские мученики в России»), изд. В. Черткова, Лондон, 1897, стр. 104—106 (в переводе на английский язык), и на русском языке в книге: «Духоборцы в дисциплинарном батальоне. Материалы к истории и изучению русского сектантства», вып. 4, изд. «Свободное слово». Крайстчёрч, 1901, стр. 41—43, с датой: «1 ноября 1896 г.». Та же дата и на машинописной копии, подтверждаемая упоминанием в письме к С. А. Толстой от 31 октября 1896 г.: «Я написал еще письмо к кавказскому начальнику батальона».

Командиром Екатериноградского дисциплинарного батальона с августа 1896 г. был подполковник Моргунов. Батальон находился в станице Екатериноградской Терской области Нальчикского округа.

¹ Ответа на это письмо Толстой не получил. См. об этом: П. Бирюков, «Духоборцы», изд. «Посредник», М. 1908, стр. 86—90.

160. С. А. Толстой от 31 октября.

* 161. В. И. Объедкову и И. И. Пономареву.

1896г. Октябрь. Я. П.

Любезные братья В[асилий] И[ванович] и И[ван] И[ванович], письмо ваше я получил и благодарю вас за то, что извещаете нас о своей жизни. Очень сожалею о тех из ваших одноверцев, которые несут постигающие их гонения без веры в то, что гонения эти необходимы для дела божия, для установления царства божия на земле, без надежды на то, что царствие это скоро установится, и без любви и сожаления к гонителям. Таким очень тяжело. Таковые могут быть и мужчины, но большею частью бывают женщины, дети, старые люди, и таким надо помогать по мере сил. За тех же, которые переносят гонения с благодарностью, за тех радуюсь и таковым желаю только оставаться в том же духе. Тяжелее всех тем, которые в дисциплинарном батальоне. Их надо посещать, сколько возможно. Среди нас нового то, что в Воронежской тюрьме сидит учитель,¹ отказавшийся

присягать и служить, такой же человек сослан во Владивосток и по дороге на корабле нашел товарища солдата, который, прочтя евангелие, понял, что христианин не может служить солдатом, и тоже отказался. Еще получил я недавно известие из Австрии, что там нынешней осенью отказались от военной службы 60 человек христиан, называющих себя назаренами. Еще получил я недавно письмо из Голландии, в котором описывается отказ одного молодого человека, по имени Вандервера, который не повиновался призыву и отписал командиру, что он не только людей, но и животных не может убивать, и от этого не ест мяса, и потому поступать в полк и учиться убивать не хочет и не будет. Я думаю, что наступило время, когда должна быть обличена ложь людей, управляющих другими насилием и убийством и вместе с тем называющих себя христианами. Явно, что христианин не может быть убийцей, а что одно из двух: или им надо отказаться от христианства, или от войска. Если они откажутся от христианства, им не на чем основывать свою власть; если же они откажутся от войска, власть их сама собой уничтожится. Всё это стало теперь явно перед всеми людьми, и свидетельствующим истину стоит только не ослабеть и не отступиться от истины, и ложь уничтожится и вместе с ней власть князя мира сего, власть тьмы. Претерпевый до конца спасен будет и спасет других. Помогай вам бог.

Брат ваш Лев Толстой.

Печатается по машинописной копии.

Датируется на основании штемпеля получения на конверте письма адресатов: «Москва, 12/ІХ 1896» и упоминания в тексте письма об отказе от военной службы 60 назаренов, известие о которых Толстой получил 30 сентября.

Василий Иванович Объедков и Иван Иванович Пономарев — духоборы. В 1895 г. в числе других, как «бунтовщики», были выселены вместе с семьями с мест жительства и разосланы по разным закавказским аулам. В январе 1897 г. Объедков и Пономарев были высланы в Архангельскую губ. По отбытии срока ссылки уехали в Канаду и присоединились к переселившимся туда в 1899 г. духоборам.

Ответ на письмо духоборов от 6 сентября 1896 г., за подписью В. И. Объедкова, И. И. Пономарева и В. И. Медведева, из местечка Цхинвали Горийского уезда Тифлисской губ., в котором они описывали свою жизнь и рассказывали об участи духоборов, попавших в дисциплинарный батальон.

¹ Александр Гордеевич Макеев. См. письмо № 132.

162. С. А. Толстой от 1 ноября.

163. А. А. Шкарвану.

1896 г. Ноября 1. Я. П.

Спасибо вам за ваше доброе письмо, дорогой друг Шкарван. Если бы была какая-нибудь тень между нами — а ее не было — она бы исчезла. И интересно и важно, как вы сами себе объяснили мотив своего отказа. Вам нужно это теперь, чтобы поступить так, как нужно, при новом требовании. Правда, слова Христа: не думайте, чт'o будете говорить, когда вас поведут, дух будет говорить, чт'o должно; правда, что человек редко бывает равен самому себе и вечно течет, нынче внизу, завтра наверху волны; но есть то сознание себя и истины, кот[орое], если оно в тиши общения с богом — молитвой приобретено, то оно выскажется в нужную минуту, и вот это-то сознание, я думаю, вы выработали в себе, когда ясно выразили себе причину своего поступка.

Кенворти прислал хорошую статью¹ о необходимости правдивости для истинной жизни. Я думаю также, что правдивость есть единственное условие проявления любви. Насколько мы правдивы, настолько мы любовны. Помогай вам бог. Спасибо, что написали. Наши вам кланяются. Надеюсь, что увидимся.

Любящий вас Л. Толстой.

1 Noябp. 96.

Печатается по фотокопии с автографа, хранящегося в отделении рукописей Национального музея в Праге. Впервые опубликовано в «Летописях», 2, стр. 192.