Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856–1869 гг. Тихон и Маланья
Шрифт:
Лев Николаевич Толстой. Тихон и Маланья
(1860—1862 гг.)
Государственное издательство «Художественная литература»
Москва – 1936
Электронное издание осуществлено в рамках краудсорсингового проекта «Весь Толстой в один клик»
Организаторы:
Государственный музей Л.Н. Толстого
Музей-усадьба «Ясная Поляна»
Компания ABBYY
Подготовлено на основе электронной копии 7-го тома Полного собрания сочинений Л.Н. Толстого, предоставленной Российской государственной библиотекой
Электронное издание 90-томного собрания сочинений Л.Н. Толстого доступно на портале www.tolstoy.ru
Предисловие
Если Вы нашли ошибку, пожалуйста, напишите нам [email protected]
Перепечатка разрешается безвозмездно
–
Reproduction libre pour tous les pays.
Предисловие к электронному изданию
Настоящее издание представляет собой электронную версию 90-томного собрания сочинений Льва Николаевича Толстого, вышедшего в свет в 1928—1958 гг. Это уникальное академическое издание, самое полное собрание наследия Л.Н.Толстого, давно стало библиографической редкостью. В 2006 году музей-усадьба «Ясная Поляна» в сотрудничестве с Российской государственной библиотекой и при поддержке фонда Э. Меллона и координации Британского совета осуществили сканирование всех 90 томов издания. Однако для того чтобы пользоваться всеми преимуществами электронной версии (чтение на современных устройствах, возможность работы с текстом), предстояло еще распознать более 46 000 страниц. Для этого Государственный музей Л.Н. Толстого, музей-усадьба «Ясная Поляна» вместе с партнером –компанией ABBYY, открыли проект «Весь Толстой в один клик». На сайте readingtolstoy.ru к проекту присоединились более трех тысяч волонтеров, которые с помощью программы ABBYY FineReader распознавали текст и исправляли ошибки. Буквально за десять дней прошел первый этап сверки, еще за два месяца – второй. После третьего этапа корректуры тома и отдельные произведения публикуются в электронном виде на сайте tolstoy.ru.
В издании сохраняется орфография и пунктуация печатной версии 90-томного собрания сочинений Л.Н. Толстого.
Руководитель проекта «Весь Толстой в один клик»
Фекла Толстая
Л. Н. ТОЛСТОЙ
1862 г.
Размер подлинника.
НЕОПУБЛИКОВАННОЕ, НЕОТДЕЛАННОЕ И НЕОКОНЧЕННОЕ
** ТИХОНЪ И МАЛАНЬЯ.
Въ деревн было пусто и празднично. Народъ былъ весь въ церкви. Только малые ребята, бабы и кое какіе мужики, полнившіеся идти къ обдн, оставались дома. Бабы вынимали изъ печей, ребята ползали около пороговъ, мужики кое что осматривали по дворамъ. На улиц было пусто. Былъ Петровъ день.
Въ конц улицы послышался ямской колокольчикъ и показалась тройка, запряженная въ почтовую телгу.
Одинъ изъ мужиковъ, остававшихся дома, Анисимъ Жидковъ, услыхавъ колокольчикъ, бросилъ телжный ящикъ, который онъ переворачивалъ, и, скрипя воротами, вышелъ на улицу посмотрть, кто детъ. У пристяжныхъ были гривы заплетены съ оборочками, коренная, знакомая ему чалая, была высоко подтянута головой подъ дугу. Она, чуть пошатываясь головой, быстро, раскачиваясь, тронулась на изволокъ, когда ямщикъ, приподнявшись на колно въ ящик, крикнулъ на нее. Лошади были гладки и не потны, несмотря на то, что солнце уже сильно пекло съ совершенно яснаго неба. – Ямщикъ былъ курчавой, въ новомъ кафтан и шляп.
–
Тихонъ, прозжая мимо Анисима, молча приподнялъ шляпу; и въ выраженіи его лица было видно, что онъ очень счастливъ и знаетъ еще, что вс не могутъ не эавидовать ему и его тройк, которую онъ самъ собралъ и привелъ въ такое положеніе; и что онъ только старается не слишкомъ оскорбить другихъ довольствомъ, которое онъ испытываетъ. Онъ не крикнулъ на лошадей; снимая новую шляпу, надлъ ее не на бокъ, а прямо, только шевельнулъ возжей пристяжную и недалеко отъ Анисима, заворотивъ, сталъ сдерживать тройку, старательно и излишне продолжительно отпрукивая лошадей, которыя и безъ того весьма скромно подходили шагомъ къ знакомымъ воротамъ. Анисимъ, котораго дла шли не слишкомъ хорошо это лто, съ завистью, но и уваженіемъ, подошелъ къ Тихону, чтобы покалякать съ нимъ.
Старуха мать, одна остававшаяся дома, вышла на крыльцо.
– Слышу, колоколъ, думаю, кто изъ ямщиковъ, – сказала она радостно. – Стала опять пироги катать, мн и не слыхать. Послушала, а онъ вовсе близко.
– Здорово, матушка! – сказалъ сынъ, соскакивая тяжелыми сапогами подл передка.
– Здорово, Тишинька. Живъ ли, здоровъ ли?
И она продолжала говорить, какъ и всегда говорила обо всемъ, какъ о воспоминаніи чего-то грустнаго и давно прошедшаго.
– Думаю вотъ, коли нашъ Тихонъ, старика то нтъ и бабъ нтъ, къ обдн ушли…
Тихонъ, не дослушавъ ее, вынулъ узелокъ изъ передка, вошелъ въ избу, поклонился образамъ и, черезъ сни пройдя, отворилъ ворота. Онъ заткнулъ рукавицы и кнутъ за поясъ, приперъ ворота, чтобъ не зацпить, провелъ подъ уздцы пристяжныхъ, скинулъ петли постромокъ, захлестнулъ, раввозжалъ, разсупонилъ, вывелъ, нигд ни стукнулъ, ни дернулъ и, какъ только бросалъ одно, такъ, не торопясь, но ни секунды не медля, брался за другое. Ничто не цплялось, не валилось, ни соскакивало у него подъ руками, а все спорилось и ладилось, точно все было намаслено. Когда въ рукахъ у него ничего не было, большіе пальцы его рукъ очень далеко оттопыривались отъ кистей, какъ будто все хотли схватить еще что нибудь и сработать. Распрягая, онъ не переставалъ говорить съ подошедшимъ Анисимомъ.
Анисимъ подошелъ, лниво выкидывая свои ноги въ лаптяхъ и почесывая пояскомъ животъ подъ блой чистой рубахой. Онъ опять приподнялъ шапку и надлъ. Тихонъ тоже приподнялъ и надлъ.
– Ай, по молодой жен соскучился? – сказалъ посмиваясь Анисимъ, желавшій распросить совсмъ другое.
– Нельзя! – отвчалъ Тихонъ.
– Что наши, какъ живутъ? Митрошины? – серьезно уже заговорилъ Анисимъ, почесывая голову.
– Какъ кто. Кто хорошо, а кто и худо. Тоже и на станціи какъ себя поведешь, дядя Анисимъ, – разсудительно и не безъ гордости думая о себ, сказалъ Тихонъ.
– Каряго то промнялъ чтоли? – теперь ужь могъ спросить то, что хотлъ, Анисимъ. – Саврасую то тоже купилъ чтоль?
– Что карій, только батюшка вздорилъ. Его бы давно отдать. Того и стоилъ.
И Тихонъ не безъ удовольствія разсказалъ, какъ онъ промнялъ, купилъ, сколько выработалъ, и сколько другіе меньше его выработали. Анисимъ предложилъ, шутя и серьезно, поставить ему водки, Тихонъ тихо, но ршительно отказалъ.
Между разговоромъ онъ все длалъ свое дло. Лошади были отпряжены, онъ повелъ ихъ подъ навсъ. Анисимъ, узнавъ все, что ему нужно было, сталъ молча чесаться обими руками и, почесавшись, ушелъ. Кинувъ лошадямъ сна изъ ящика, Тихонъ сдвинулъ шляпу на лобъ и, оттопыривъ еще больше пальцы, пошелъ въ избу. Но длать было нечего, и пальцы такъ и остались. Онъ только повсилъ, встряхнувъ, шляпу на гвоздь, смахнулъ мсто, где лежать армяку, сложилъ его и въ одной новой александрынской рубах, которую еще не видала на немъ мать, слъ на лавку. Портки на немъ были домашніе, материной работы, но еще новые, сапоги были ямскіе, съ гвоздями. Онъ на двор отеръ ихъ снцомъ и помазалъ дегтемъ. Длать было ршительно нечего: онъ расправилъ рукава, смявшіеся подъ кафтаномъ, и сталъ разбирать изъ узелка гостинцы. Для жены былъ ситецъ большими цвтами, для матери платокъ блый съ коемочкой, баранокъ была связка для всхъ домашнихъ.