Полное собрание сочинений. Том 8
Шрифт:
Толстой уехал в Германию в качестве искреннего поклонника Ауэрбаха, его деревенских рассказов, а в особенности его романа «Новая жизнь». «Этому писателю, — говорил он Евг. Скайлеру в 1868 году, — я был обязан, что открыл школу для моих крестьян и заинтересовался народным образованием». [317] Незадолго до отъезда, 25 мая, Толстой отметил в дневнике: «Читал Ауэрбаха». Это чтение навело его на серьезные вопросы и вероятно под их влиянием, 26 мая, в дневнике появляется такая запись: «Странная религия моя и религия нашего времени, религия прогресса. Кто сказал одному человеку, что прогресс хорошо? Это только отсутствие верования и потребность сознанной деятельности, облеченная в верование. Человеку нужен порыв, — Spannung [318] — да». Несомненно, к этой дневниковой записи восходят некоторые основные положения статьи Толстого, увидевшие свет только в декабрьской книжке «Ясной Поляны» — «Прогресс и определение образования».
317
«Русская
318
[напряжение, подъем.]
Приводим отрывки из Дневника, внесенные Толстым во время его пребывания за границей и относящиеся к области его педагогических интересов: [319]
«16 июня. Был в школе малых ребят — также плохо. Lautier-methode. [320]
17 июня. Был в школе. Ужасно. Молитва за короля, побои, все наизусть, испуганные, изуродованные дети.
18 июня. Читал R"aumer’a.
19 июня. Читал историю педагогии. Лютер велик... Вчера же был у Американского пастора — о школах. Все от правительства и убили своими достоинствами всю частную конкуренцию. Преподавание религии — одна библия, без толкований и сокращений.
319
Все выдержки из Дневника Толстого печатаем по подлиннику, хранящемуся в АТБ. См. т. 48.
320
[звуковой метод.]
5 августа. «Montaigne первый ясно выразил мысль о свободе воспитания. В воспитании опять — главное: равенство и свобода».
7 августа. «Немного успел почитать Риля о календарях. Он прав: о органическом значении народных старых календарей, и вообще народной из народа литературы. Но где же место Ауэрбаха? Entremediaire [321] между народом и образованным классом». [322]
11 августа. Знакомство с молодым школьным учителем, которого занимает вопрос, по двум или по одной линейке писать. Старый рутенер.
321
[Посредник]
322
Специальные экскурсы об отношениях Толстого к представителям немецкого «народничества», в лице Ауэрбаха и Вильгельма Риля, даны во второй книге Б. М. Эйхенбаума: «Лев Толстой». Л. — М. 1931, стр. 51—81.
16 августа. Мысль о опытной педагогике привела меня в волнение, но не удержался, сообщил и ослабил ее.
17 августа. Читал педагогию...
27 августа. Ходил в Сульцбах. Милый учитель водил в церковь, играл на органе.
28 августа. Школа. Метода учить читать и счет... Пансионы мужской и женский».
Строки о календарях и народной литературе, различные экскурсы в историю педагогики, мысли о том, что единственный метод образования есть опыт, а единственный критериум его есть свобода» — легко вводят нас в программную статью «О народном образовании», открывающую первую книжку «Ясной поляны», в круг размышлений и наблюдений, которые закреплены записями дневника.
Смерть брата Николая, скончавшегося на руках Толстого 20 сентября (2 октября) 1860 г., не ослабила в нем интереса к педагогическим вопросам. Через месяц, 13 (25) октября, он записывает в Дневнике: «В Женеве Coll`ege. Под диктовку историю, и один складывает. Пьяный учитель. Изуродованные дети в salle d’asile... [323] Marseille, школы, не в школах, а в журналах и кафе». Последние десять слов через год развернулись в одни из самых интересных страниц программной статьи, где, со ссылкой на Марсельские впечатления, доказывается, что «везде главная часть образования народа приобретается не из школы, а из жизни».
323
[приюте...]
После долгого перерыва, по приезде Толстого в Германию, в Веймаре 1 (13) апреля 1861 г., в Дневнике его начинается ряд новых записей, в которых он вносит свои наблюдения над немецкими школами и немецкими педагогами:
«...Пошел в Kinder Arbeit Garten [324] — хорошо для города, но тот же коммунизм. К Langhart’y. Ограниченный учитель администратор. Его мысль: «Reform — die Schule mit dem Leben verbinden». [325] Fr"obst недоволен Langhart’ом: может, но не имеет энергии понять меня... Думаю переделать педагогические сочинения, разделив на asile, школу частную и жизнь».
324
[детский рабочий сад]
325
[реформа — школу связать с жизнью.]
На другой день, 2 (14) апреля: «Разбудил меня Келлер, в котором
Теоретический спор, из которого впоследствии выросла статья «Воспитание и образование», продолжался и 3 (15) апреля. Среди целого ряда новых лиц, которые — очевидно, в связи с этим спором — названы в записи 3 (15) апреля, останавливает на себе внимание имя жены Ст'oя. Судя по письму Толстого к С. А. Рачинскому от 7 августа 1862 г., с самим Ст'oем, учредителем и руководителем опытного учебного заведения в Иене, Толстому не удалось познакомиться, но школа Ст'oя показалась ему «самым интересным и главное единственным почти живым заведением из всех немецких школ». [327] Вероятно, впечатления от школы Ст'oя содействовали появлению у Толстого более спокойного взгляда на германское образование в целом, при всей резкости отзывов об отдельных его работниках. Вот что записал он в Дневник 15 апреля: «Воспитание и образование не разрешаю, но спокойнее смотрю на Германское образование... Ст'oя жена ерыга, его писанье ловкая болтовня и дерзкая. Ценкер пьяная грубая скотина, одобряющая палку. Шефер математик характером — тип. Thibout и Elkund Zeis и с ним беседы о педагогии. Мы начинаем с начала на своих основаниях. Книги Ценкера и Ст'oя. Германия одна выработала педагогию из философии. Реформация философии. Англия, Франция, Америка подражали».
326
В подлиннике:erziegliches Element [воспитательный элемент].
327
Письма Л. Н. Толстого к С. А. Рачинскому — «Русские пропилеи», 2. Материалы по истории русской мысли и литературы. Собрал и приготовил к печати М. Гершензон, изд. Сабашниковых. М. 1916, стр. 264.
4 (16) апреля (Веймар): «Schullehrerseminar. [328] Прекрасно. Rechnen [329] палочками и с переводом в числа. — География с порученьями измерения. (Язык нехорош, с напрасным трудом определения определенного)... Вечер опять тревога мыслей о воспитании, так же как и дорогой, и объясняется только ограничиваясь. 1-е ограничение — Воспитание прочь — одно ученье, второе (по случаю чтения кухонной химии) — Практическое преподавание науки есть первая и последняя ступень — задача школы есть не die Wissenschaft beibringen, a die Achtung und die Idee der Wissenschaft beibringen. [330] С этим заснул покойно».
328
[Учительская семинария.]
329
[Счет]
330
[внушить не знание, а внушить уважение к знанию и понятие знания.]
5 (17) апреля: «В Kindergarten. [331] Геометрическое рисованье и плетенье — пустяки. Законы развития ребенка неуловимы. — Они учат наизусть, где только не по ихнему, а ихнее не поймаешь. Рисует палки, а ему смутно представляется круг. И приучить к последовательности нельзя тогда, когда всё ново. Последовательность есть сила отрицанья всего не того, чем хочешь быть занят. Бидерман не глуп, но ученый и литератор, которого часть уже сидит в книге его, а не в нем. Я кроме «Детства» еще весь в себе, и потому я так свободно сверху смотрю на них. — Потом Фрёбст и Келлер с его матерью. Увидав ее, я понял, что ответственность я на себя беру, увозя его».
331
[детском саду]
19 апреля: «Школы плохи...»
22 апреля Толстого навестил знаменитый немецкий педагог Дистервег, и в Дневнике это посещение отмечено так: «Дистервег. — Умен, но холоден и не хочет верить и огорчен, что можно быть либеральнее и итти дальше его. — Воспитание кладет задачей».
Переписка Толстого за время его второй заграничной поездки тоже свидетельствует о том исключительно-большом месте, которое занимали в это время в его жизни педагогические интересы. Он не только усиленно изучает ученую и учебную литературу по педагогическим вопросам, но, очевидно, подбирает соответствующую библиотеку и хлопочет о доставке книг в Россию. Во избежание цензурно-таможенных препятствий, он адресует книги на имя министра народного просвещения Евг. Петр. Ковалевского. «Любезное позволение Ваше, — пишет Толстой ему из Лондона 10 апреля 1861 г. — адресовать из Нью-Йорка школьные книги на Ваше имя дает мне смелость при отсылке книг теперь из Франции и Англии поступить таким же образом». [332]
332
По автографу, хранящемуся в ГТМ.