Полное собрание сочинений

Боратынский Евгений Абрамович

{1823}, {1826}

58

Чувствительны мне дружеские пени,Но искренне забыл я ГеликонИ признаюсь: неприхотливой лениМне нравится приманчивый закон;Охота петь уж не владеет мною:Она прошла, погасла, как любовь.Опять любить, играть струнами вновьЖелал бы я, но утомлён душою.Иль жить нельзя отрадою иною?С бездействием любезен мне союз;Лелеемый счастливым усыпленьем,Я не хочу притворным исступленьемОбманывать ни юных дев, ни муз.

{1823}

59. ЛЕТА

Душ холодных упованье,Неприязненный ручей,Чьё докучное журчаньеУсыпляет Элизей!Так! достоин ты укора:Для чего в твоих водахПогибает без разбораПамять горестей и благ?Прочь с нещадным утешеньем!Я минувшее люблюИ вовек утех забвеньемМук забвенья не куплю.

{1823}

60

Дало две доли провидениеНа выбор мудрости людской:Или надежду и волнение,Иль безнадёжность и покой.Верь тот надежде обольщающей,Кто бодр неопытным умом,Лишь по молве разновещающейС судьбой насмешливой знаком.Надейтесь, юноши кипящие!Летите, крылья вам даны;Для вас и замыслы блестящие,И сердца пламенные

сны!Но вы, судьбину испытавшие,Тщету утех, печали власть,Вы, знанье бытия приявшиеСебе на тягостную часть!Гоните прочь их рой прельстительный:Так! доживайте жизнь в тишиИ берегите хлад спасительныйСвоей бездейственной души.Своим бесчувствием блаженные,Как трупы мёртвых из гробов,Волхвы словами пробужденные,Встают со скрежетом зубов, —Так вы, согрев в душе желания,Безумно вдавшись в их обман,Проснётесь только для страдания,Для боли новой прежних ран.

{1823}

61. РАЗМОЛВКА

Мне о любви твердила ты шутяИ холодно сознаться можешь в этом.Я исцелён; нет, нет, я не дитя!Прости, я сам теперь знаком со светом.Кого жалеть? Печальней доля чья?Кто отягчён утратою прямою?Легко решить: любимым не был я;Ты, может быть, была любима мною.

{1823}, {1826}

62

Желанье счастия в меня вдохнули боги:Я требовал его от неба и землиИ вслед за призраком, манящим издали,Жизнь перешёл до полдороги;Но прихотям судьбы я боле не служу:Счастливый отдыхом, на счастие похожим,Отныне с рубежа на поприще гляжуИ скромно кланяюсь прохожим.

{1823}

63. Н. И. ГНЕДИЧУ

Нет! в одиночестве душой изнемогаяСредь каменных пустынь противного мне края,Для лучших чувств души ещё я не погиб,Я не забыл тебя, почтенный Аристипп,И дружбу нежную, и русские Афины!Не Вакховых пиров, не лобызаний Фрины,В нескромной юности нескромно петых мной,Не шумной суеты, прославленной толпой, —Лишенье тяжко мне в краю, где финну нищуюОтчизна мёртвая едва дарует пищу.Нет, нет! мне тягостно отсутствие друзей,Лишенье тягостно беседы мне твоей,То наставительной, то сладостно отрадной:В ней, сердцем жадный чувств, умом познаний жадный,И сердцу и уму я пищу находил.Счастливец! дни свои ты музам посвятилИ бодро действуешь прекрасные полвекаНа поле умственных усилий человека;Искусства нежные и деятельный трудТвой независимый украсили приют.Податель сердца — труд, искусства — наслажденьяЕщё не породив прямого просвещенья,Избыток породил бездейственную лень.На мир снотворную она нагнала тень,И чадам роскоши, обременённым скукой,Довольство бедности тягчайшей стало мукой;Искусства низошли на помощь к ним тогда;Уже отвыкнувших от грубого трудаК трудам возвышенным они воспламенилиИ праздность упражнять роскошно научили;Быть может, счастием обязаны мы им.Как беден, кто больной бездействием своим!Занятья бодрого цены не постигает,За часом час другой глазами провожает,Скучает в городе и бедствует в глуши,Употребления не ведая души,И плачет, сонных дней снося насилу бремя,Что жизни краткое в них слишком длится время.Они в углу моём не длятся для меня.Судьбу младенчески за строгость не виняИ взяв тебя в пример, поэзию, ученьеПризвал я украшать моё уединенье.Леса угрюмые, громады мшистых гор,Пришельца нового пугающие взор,Свинцовых моря вод безбрежная равнина,Напев томительный протяжных песен финна — Не долго, помню я, в печальной сторонеПечаль холодную вливали в душу мне.Я победил её и не убит неволей,Ещё я бытия владею лучшей долей,Я мыслю, чувствую: для духа нет оков;То вопрошаю я предания веков,Паденья, славы царств читаю в них причины,Наставлен давнею превратностью судьбины,Учусь покорствовать судьбине я моей;То занят свойствами и нравами людей,В их своевольные вникаю побужденья,Слежу я сердца их сокрытые движеньяИ разуму отчёт стараюсь в сердце дать!То вдохновение, Парнаса благодать,Мне душу радует восторгами своими;На миг обворожён, на миг обманут ими,Дышу свободно я и, лиру взяв свою,И дружбу, и любовь, и негу я пою.Осмеливаясь петь, я помню преткновеньяСамолюбивого искусства песнопенья;Но всякому своё, и мать племён людских,Усердья полная ко благу чад своих,Природа, каждого даря особой страстью,Нам разные пути прокладывает к счастью:Кто блеском почестей пленён в душе своей;Кто создан для войны и любит стук мечей;Любезны песни мне. Когда-то для забавыЯ, праздный, посетил Парнасские дубравыИ воды светлые Кастальского ручья;Там к хорам чистых дев прислушивался я,Там, очарованный, влюбился я в искусствоДругим передавать в согласных звуках чувство,И, не страшась толпы взыскательных судей,Я умереть хочу с любовию моей.Так, скуку для себя считая бедством главным,Я духа предаюсь порывам своенравным;Так, без усилия ведёт меня мой умОт чувства к шалости, к мечтам от важных дум!Но ни души моей восторги одиноки,Ни любомудрия полезные уроки,Ни песни мирные, ни лёгкие мечты,Воображения случайные цветы,Среди глухих лесов и скал моих унылыхНе заменяют мне людей, для сердца милых,И часто, грустию невольною объят,Увидеть бы желал я пышный Петроград,Вести желал бы вновь свой век непринуждённыйВ кругу детей искусств и неги просвещённой,Апелла, Фидия желал бы навещать,С тобой желал бы я беседовать опять,Муж, дарованьями, душою превосходный,В стихах возвышенный и в сердце благородный!За то не в первый раз взываю я к богам:Свободу дайте мне — найду я счастье сам!

{1823}

64

О счастии с младенчества тоскуя,Всё счастьем беден я,Или вовек его не обрету яВ пустыне бытия?Младые сны от сердца отлетели,Не узнаю я свет;Надежд своих лишён я прежней цели,А новой цели нет.«Безумен ты и все твои желанья», —Мне тайный голос рек;И лучшие мечты моей созданьяОтвергнул я навек.Но для чего души разувереньеСвершилось не вполне?Зачем же в ней слепое сожаленьеЖивёт о старине?Так некогда обдумывал с роптаньемЯ тяжкий жребий свой,Вдруг Истину (то было не мечтаньем)Узрел перед собой.«Светильник мой укажет путь ко счастью! — Вещала. — Захочу — И, страстного, отрадному бесстрастьюТебя я научу.Пускай со мной ты сердца жар погубишь,Пускай, узнав людей,Ты, может быть, испуганный, разлюбишьИ ближних и друзей.Я бытия все прелести разрушу,Но ум наставлю твой;Я оболью суровым хладом душу,Но дам душе покой».Я трепетал, словам её внимая,И горестно в ответПромолвил ей: «О гостья неземная!Печален твой привет.Светильник твой — светильник погребальныйПоследних благ моих!Твой мир, увы! могилы мир печальныйИ страшен для живых.Нет, я не твой! В твоей науке строгойЯ счастья не найду;Покинь меня: кой-как моей дорогойОдин я побреду.Прости! иль нет: когда моё светилоВо звездной вышинеНачнёт бледнеть и всё, что сердцу мило,Забыть придётся мне,Явись тогда! Раскрой

тогда мне очи,Мой разум просвети,Чтоб, жизнь презрев, я мог в обитель ночиБезропотно сойти».

{1823}

65

О своенравная София!От всей души я вас люблю,Хотя и реже, чем другие,И неискусней вас хвалю.На ваших ужинах весёлых,Где любят смех и даже шум,Где не кладут оков тяжёлыхНи на уменье, ни на ум;Где, для холопа иль невеждыНе притворяясь, часто мыБраним указы и псалмы,Я основал свои надеждыИ счастье нынешней зимы.Ни в чём не следуя пристрастью,Даёте цену вы всему:Рассудку, шалости, уму,И удовольствию, и счастью;Свет пренебрегши в добрый часИ утеснительную моду,Всему и всем забавить васВы дали полную свободу;И потому далёко прочьОт вас бежит причудниц мука,Жеманства пасмурная дочь,Всегда зевающая скука.Иной порою, знаю сам,Я вас браню по пустякам, —Простите мне мои укоры:Не ум один дивится вам,Опасны сердцу ваши взоры…Они лукавы, я слыхал,И, всё предвидя осторожно,От власти их, когда возможно,Спасти рассудок я желал.Я в нём теперь едва ли волен,И часто, пасмурный душой,За то я вами недоволен,Что недоволен сам собой.

{1823}

66. ЛУТКОВСКОМУ

Влюбился я, полковник мой,В твои военные рассказы:Проказы жизни боевой — Никак, весёлые проказы!Не презрю я в душе моейСудьбою мирного лентяя;Но мне война ещё милей,И я люблю, тебе внимая,Жужжанье пуль и звук мечей.Как сердце жаждет бранной славы,Как дух кипит, когда поройМне хвалит ратные забавыМой беззаботливый герой!Прекрасный вид! В веселье дикомВы мчитесь грозно… дым и гром!Бегущий враг покрыт стыдом,И страшный бой с победным кликомВы запиваете вином!А епендорфские трофеи?Проказник, счастливый вполне,С весёлым сыном ЦитереиТы дружно жил и на войне!Стоят враги толпою жаднойКругом окопов городских;Ты, воин мой, защитник их;С тобой семьёю безотраднойТолпа красавиц молодых.Ты сна не знаешь; чуть проглянулДень лучезарный сквозь туман,Уж рыцарь мой на вражий станС дружиной быстрою нагрянул:Врагам иль смерть, иль строгий плен!Меж тем красавицы младыеПришли толпой с высоких стенГлядеть на игры боевые;Сраженья вид ужасен им,Дивятся подвигам твоим,Шлют к небу тёплые молитвы:Да возвратится невредимЛюбезный воин с лютой битвы!О! кто бы жадно не купилМолитвы сей покоем, кровью!Но ты не раз увенчан былИ бранной славой, и любовью.Когда ж певцу дозволит рокУзнать, как ты, веселье бояИ заслужить хотя листокИз лавров милого героя?

{1823}

67

Притворной нежности не требуй от меня:Я сердца моего не скрою хлад печальный.Ты права, в нем уж нет прекрасного огняМоей любви первоначальной.Напрасно я себе на память приводилИ милый образ твой, и прежние мечтанья:Безжизненны мои воспоминанья,Я клятвы дал, но дал их свыше сил.Я не пленён красавицей другою,Мечты ревнивые от сердца удали;Но годы долгие в разлуке протекли,Но в бурях жизненных развлёкся я душою.Уж ты жила неверной тенью в ней;Уже к тебе взывал я редко, принужденно,И пламень мой, слабея постепенно,Собою сам погас в душе моей.Верь, жалок я один. Душа любви желает,Но я любить не буду вновь,Вновь не забудусь я: вполне упоеваетНас только первая любовь.Грущу я, но и грусть минует, знаменуяСудьбины полную победу надо мной.Кто знает? Мнением сольюся я с толпой;Подругу без любви — кто знает? — изберу я.На брак обдуманный я руку ей подамИ в храме стану рядом с нею,Невинной, преданной, быть может, лучшим снам,И назову её моею;И весть к тебе придёт, но не завидуй нам:Обмена тайных дум не будет между нами,Душевным прихотям мы воли не дадим,Мы не сердца под брачными венцами,Мы жребии свои соединим.Прощай! Мы долго шли дорогою одною;Путь новый я избрал, путь новый избери;Печаль бесплодную рассудком усмириИ не вступай, молю, в напрасный суд со мною.Не властны мы в самих себеИ, в молодые наши леты,Даём поспешные обеты,Смешные, может быть, всевидящей судьбе.

{1823}, {1832}

68. Г<НЕДИ>ЧУ

Враг суетных утех и враг утех позорных,Не уважаешь ты безделок стихотворных;Не угодит тебе сладчайший из певцовРазвратной прелестью изнеженных стихов:Возвышенную цель поэт избрать обязан.К блестящим шалостям, как прежде, не привязан,Я правилам твоим последовать бы мог,Но ты ли мне велишь оставить мирный слогИ, едкой желчию напитывая строки,Сатирою восстать на глупость и пороки?Миролюбивый нрав дала судьбина мне,И счастья моего искал я в тишине;Зачем я удалюсь от столь разумной цели?И, звуки лёгкие затейливой свирелиВ неугомонный лай неловко превратя,Зачем себе врагов наделаю шутя?Страшусь их множества и злобы их опасной.Полезен обществу сатирик беспристрастный;Дыша любовию к согражданам своим,На их дурачества он жалуется им:То, укоризнами восстав на злодеянье,Его приводит он в благое содроганье,То едкой силою забавного словцаСмиряет попыхи надутого глупца;Он нравов опекун и вместе правды воин.Всё так; но кто владеть пером его достоин?Острот затейливых, насмешек едких дар,Язвительных стихов какой-то злобный жарИ их старательно подобранные звуки — За беспристрастие забавные поруки!Но если полную свободу мне дадут,Того ль я устрашу, кому не страшен суд,Кто в сердце должного укора не находит,Кого и божий гнев в заботу не приводит,Кого не оскорбит язвительный язык!Он совесть усыпил, к позору он привык.Но слушай: человек, всегда корысти жадный,Берётся ли за труд, наверно безнаградный?Купец расчётливый из добрых барышейВверяет корабли случайности морей;Из платы, отогнав сладчайшую дремоту,Подёнщик до зари выходит на работу;На славу громкую надеждою согрет,В трудах возвышенных возвышенный поэт.Но рвенью моему что будет воздаяньем:Не слава ль громкая? Я беден дарованьем.Стараясь в некий ум соотчичей привесть,Я благодарность их мечтал бы приобресть,Но, право, смысла нет во слове «благодарность»,Хоть нам и нравится его высокопарность.Когда сей редкий муж, вельможа-гражданин,От века сих вельмож оставшийся один,Но смело дух его хранивший в веке новом,Обширный разумом и сильный, громкий словом,Любовью к истине и к родине горя,В советах не робел оспоривать царя;Когда, к прекрасному влечению послушный,Внимать ему любил монарх великодушный,Из благодарности о нём у тех и техКакие толки шли? — «Кричит он громче всех,О благе общества как будто бы хлопочет,А, право, риторством похвастать больше хочет;Катоном смотрит он, но тонкого льстецаОт нас не утаит под строгостью лица».Так лучшим подвигам людское развращеньеПридумать силится дурное побужденье;Так, исключительно посредственность любя,Спешит высокое унизить до себя;Так самых доблестей завистливо трепещетИ, чтоб не верить им, на оные клевещет!……Нет, нет! разумный муж идёт путем инымИ, снисходительный к дурачествам людским,Не выставляет их, но сносит благонравно;Он не пытается, уверенный забавноВо всемогуществе болтанья своего,Им в людях изменить людское естество.Из нас, я думаю, не скажет ни единыйОсине: дубом будь, иль дубу — будь осиной;Меж тем как странны мы! Меж тем любой из насПереиначить свет задумывал не раз.