Полное собрание сочинений

Боратынский Евгений Абрамович

108

Как сладить с глупостью глупца?Ему впопад не скажешь слова;Другого проще он с лица,Но мудрёней в житье другого.Он всем превратно поражён,И всё навыворот он видит;И бестолково любит он,И бестолково ненавидит.

{1827}

109

Когда б избрать возможно было мнеЛюбой удел, любое счастье в мире,Я б не хотел быть славным на войне,Я б не хотел играть на громкой лире,Я злата бы себе не пожелал;Но блага все единым именуя,То дайте мне, богам бы я сказал,Чем Д… понравиться могу я.

{1827}

110. ПОСЛЕДНЯЯ СМЕРТЬ

Есть бытие; но именем какимЕго назвать? Ни сон оно, ни бденье:Меж них оно, и в человеке имС безумием граничит разуменье.Он в полноте понятья своего,А между

тем, как волны, на него,Одни других мятежней, своенравней,Видения бегут со всех сторон:Как будто бы своей отчизны давнейСтихийному смятенью отдан он.Но иногда, мечтой воспламененный,Он видит свет, другим не откровенный.Созданье ли болезненной мечтыИль дерзкого ума соображенье,Во глубине полночной темнотыПредставшее очам моим виденье?Не ведаю; но предо мной тогдаРаскрылися грядущие года;События вставали, развивались,Волнуяся, подобно облакам,И полными эпохами являлисьОт времени до времени очам,И наконец я видел без покроваПоследнюю судьбу всего живого.Сначала мир явил мне дивный сад;Везде искусств, обилия приметы;Близ веси весь и подле града град,Везде дворцы, театры, водометы,Везде народ, и хитрый свой законСтихии все признать заставил он.Уж он морей мятежные пучиныНа островах искусственных селил,Уж рассекал небесные равниныПо прихоти им вымышленных крил;Всё на земле движением дышало,Всё на земле как будто ликовало.Исчезнули бесплодные года,Оратаи по воле призывалиВетра, дожди, жары и холода,И верною сторицей воздавалиПосевы им, и хищный зверь исчезВо тьме лесов, и в высоте небес,И в бездне вод, сражённый человеком,И царствовал повсюду светлый мир.Вот, мыслил я, прельщённый дивным веком,Вот разума великолепный пир!Врагам его и в стыд и в поученье,Вот до чего достигло просвещенье!Прошли века. Яснеть очам моимВидение другое начинало:Что человек? Что вновь открыто им?Я гордо мнил, и что же мне предстало?Наставшую эпоху я с трудомПостигнуть мог смутившимся умом.Глаза мои людей не узнавали;Привыкшие к обилью дольных благ,На всё они спокойные взирали,Что суеты рождало в их отцах,Что мысли их, что страсти их, бывало,Влечением всесильным увлекало.Желания земные позабыв,Чуждаяся их грубого влеченья,Душевных снов, высоких снов призывИм заменил другие побужденья,И в полное владение своеФантазия взяла их бытие,И умственной природе уступилаТелесная природа между них:Их в эмпирей и хаос уносилаЖивая мысль на крылиях своих,Но по земле с трудом они ступали,И браки их бесплодны пребывали.Прошли века, и тут моим очамОткрылася ужасная картина:Ходила смерть по суше, по водам,Свершалася живущего судьбина.Где люди? где? Скрывалися в гробах!Как древние столпы на рубежах,Последние семейства истлевали;В развалинах стояли города,По пажитям заглохнувшим блуждалиБез пастырей безумные стада;С людьми для них исчезло пропитанье;Мне слышалось их гладное блеянье.И тишина глубокая воследТоржественно повсюду воцарилась,И в дикую порфиру древних летДержавная природа облачилась.Величествен и грустен был позорПустынных вод, лесов, долин и гор.По-прежнему животворя природу,На небосклон светило дня взошло,Но на земле ничто его восходуПроизнести привета не могло.Один туман над ней, синея, вилсяИ жертвою чистительной дымился.

{1827}

111

Судьбой наложенные цепиУпали с рук моих, и вновьЯ вижу вас, родные степи,Моя начальная любовь.Степного неба свод желанный,Степного воздуха струи,На вас я в неге бездыханнойОстановил глаза мои.Но мне увидеть было слащеЛес на покате двух холмовИ скромный дом в садовой чаще — Приют младенческих годов.Промчалось ты, златое время!С тех пор по свету я бродилИ наблюдал людское племяИ, наблюдая, восскорбил.Ко благу пылкое стремленьеОт неба было мне дано;Но обрело ли разделенье,Но принесло ли плод оно?..Я братьев знал; но сны младыеСоединили нас на миг:Далече бедствуют иныеИ в мире нет уже других.Я твой, родимая дуброва!Но от насильственных судьбинМолить хранительного кроваК тебе пришёл я не один.Привёл под сень твою святуюЯ соучастницу в мольбах:Мою супругу молодуюС младенцем тихим на руках.Пускай, пускай в глуши смиренной,С ней, милой, быт мой утая,Других урочищей вселеннойНе буду помнить бытия.Пускай, о свете не тоскуя,Предав

забвению людей,Кумиры сердцас берегу яОдни, одни в любви моей.

Весна 1827

112. СМЕРТЬ

Смерть дщерью тьмы не назову яИ, раболепною мечтойГробовый остов ей даруя,Не ополчу её косой.О дочь верховного Эфира!О светозарная краса!В руке твоей олива мира,А не губящая коса.Когда возникнул мир цветущийИз равновесья диких сил,В твоё храненье всемогущийЕго устройство поручил.И ты летаешь над твореньем,Согласье прям его лияИ в нём прохладным дуновеньемСмиряя буйство бытия.Ты укрощаешь восстающийВ безумной силе ураган,Ты, на брега свои бегущий,Вспять возвращаешь океан.Даёшь пределы ты растенью,Чтоб не покрыл гигантский лесЗемли губительною тенью,Злак не восстал бы до небес.А человек! Святая дева!Перед тобой с его ланитМгновенно сходят пятна гнева,Жар любострастия бежит.Дружится праведной тобоюЛюдей недружная судьба:Ласкаешь тою же рукоюТы властелина и раба.Недоуменье, принужденье — Условье смутных наших дней,Ты всех загадок разрешенье,Ты разрешенье всех цепей.

{1828}

113. ИЗ А. ШЕНЬЕ

Под бурею судеб, унылый, часто я,Скучая тягостной неволей бытия,Нести ярмо моё утрачивая силу,Гляжу с отрадою на близкую могилу,Приветствую её, покой её люблю,И цепи отряхнуть я сам себя молю.Но вскоре мнимая решимость позабытаИ томной слабости душа моя открыта:Страшна могила мне; и ближние, друзья,Мое грядущее, и молодость моя,И обещания в груди сокрытой музы — Всё обольстительно скрепляет жизни узы,И далеко ищу, как жребий мой ни строг,Я жить и бедствовать услужливый предлог.

{1828}

114

Люблю деревню я и лето:И говор вод, и тень дубров,И благовоние цветов;Какой душе не мило это?Быть так, прощаю комаров!Но признаюсь — пустыни житель,Покой пустынный в ней любя,Комар двуногий, гость-мучитель,Нет, не прощаю я тебя!

{1828}

115. СТАРИК

Венчали розы, розы Леля,Мой первый век, мой век младой:Я был счастливый пустомеляИ девам нравился порой.Я помню ласки их живые,Лобзанья, полные огня…Но пролетели дни младые,Они не смотрят на меня!Как быть? У яркого камина,В укромной хижине моей,Накрою стол, поставлю винаИ соберу моих друзей.Пускай венок, сплетённый Лелем,Не обновится никогда:Года, увенчанные хмелем,Ещё прекрасные года.

{1828}

116

Как ревностно ты сам себя дурачишь!На хлопоты вставая до звезды,Какой-нибудь да пакостью означишьТы каждый день без цели, без нужды!Ты сам себя, и прост и подел вкупе,Эпитимьёй затейливой казнишь:Заботливо толчёшь ты уголь в ступеИ только что лицо своё пылишь.

{1828}

117

Старательно мы наблюдаем свет,Старательно людей мы наблюдаемИ чудеса постигнуть уповаем:Какой же плод науки долгих лет?Что наконец подсмотрят очи зорки?Что наконец поймёт надменный умНа высоте всех опытов и дум,Что? Точный смысл народной поговорки.

{1828}

118

Мой дар убог, и голос мой не громок,Но я живу, и на земли моеКому-нибудь любезно бытие:Его найдёт далёкий мой потомокВ моих стихах. Как знать? Душа мояОкажется с душой его в сношенье,И, как нашёл я друга в поколенье,Читателя найду в потомстве я.

{1828}

119

Глупцы не чужды вдохновенья;Им также пылкие мгновеньяОно, как гениям, дарит:Слетая с неба, все растеньяРавно весна животворит.Что ж это сходство знаменует?Что им глупец приобретёт?Его капустою раздует,А лавром он не расцветёт.

{1828}

120

Не подражай: Своеобразен генийИ собственным величием велик;Доратов ли, Шекспиров ли двойник,Досаден ты: не любят повторений.С Израилем певцу один закон:Да не творит себе кумира он!Когда тебя, Мицкевич вдохновенный,Я застаю у Байроновых ног,Я думаю: поклонник униженный!Восстань, восстань и вспомни: сам ты бог!

{1828}