Полное собрание стихотворений
Шрифт:
Ты с ней, а я вчера с Петрухой,
Да где же ведь? В кустах... Такой черт толстобрюхой!
Так мы сквитались? Вот! Ты бредил, а я нет».
Конец 1780-х годов
377. КАМИН {*}
Сатира
Любезный мой камин, товарищ дорогой,
Я мира суету и гордость забываю,
Когда, мой милый друг, с собою рассуждаю.
Что в сердце я храню, я знаю то один.
Мне нужды нет, что я не знатный господин,
Мне нужды нет, что я на балах не бываю
И говорить бонмо насчет других не знаю.
Бомонда правила не чту я за закон,
И лишь по имени известен мне бостон.
Обедов не ищу, незнаем я; но волен.
О милый мой камин! как я живу покоен!
Читаю ли я что, иль греюсь, иль пишу —
Свободой, тишиной, спокойствием дышу.
Пусть Глупомотов всё именье расточает
И рослых дураков в гусары наряжает;
Какая нужда мне, что он развратный мот?
Безмозглов пусть спесив и что он глупый скот
Который, свой язык природный презирая,
В атласных шлафроках блаженство почитая,
Как кукла рядится, любуется собой,
Мня в плен ловить сердца французской головой?
Он, бюстов накупив и чайных два сервиза,
Желает роль играть парижского маркиза;
А господин маркиз, того коль не забыл,
Шесть месяцев назад здесь вахмистром служил.
Пусть он дурачится, нет нужды в том нимало.
Здесь много дураков и будет и бывало.
Прыгушкин, например, всё счастье ставит в том,
Что он в больших домах вдруг сделался знаком,
Что прыгать л’екоссес, в бостон играть он знает,
Что Адриан его по моде убирает,
Что фраки на него шьет славный здесь Луи,
И что с графинями проводит дни свои,
Что все они его кузеном называют,
И что послы к нему с визитом приезжают.
Но что я говорю, один ли он таков?
Другим дурачеством Прыгушкину подобен:
Он вздумал, что послом он точно быть способен,
И, чтоб яснее то и лучше доказать,
Изволил кошелек он сзади привязать
И мнит, что тем он стал политик и придворный;
А Пустяков, увы! советник лишь надворный.
Вот как ослеплены бываем часто мы,
И к суете пустой стремятся все умы;
Рассудка здравого и пользы убегаем,
Блаженства ищем там, где гибель мы встречаем.
Гордиться, ползать, льстить, всё в свете продавать —
Вот чем стараемся мы время провождать.
Неправдою Змеяд достав себе именье,
Желает, чтоб к нему имели все почтенье,
И заставляет тех в своей передней ждать,
Которых может он, к несчастью, угнетать.
Низкопоклон(ов) тут с седою головою,
С наморщенным челом, но с подлою душою,
Увидев Катеньку, сердечно рад тому,
Что ручку целовать она дает ему,
И, низко кланяясь, о том не помышляет,
Что Катенькин отец паркеты натирает.
О чем ни вздумаю, на что ни посмотрю —
Иль подлость, иль порок, иль предрассудки зрю.
Бедняк, хотя умен, он презрен, угнетаем;
Скотинин сущий пень, но всеми уважаем
И, несмотря на всё, на Лизе сговорил,
Он женится на ней, хотя ей и немил;
Но нужды нет ему, она собой прелестна,
А скупость матушки ее давно известна.
За ним же, знают все, двенадцать тысяч душ,
Так может ли он быть не бесподобный муж?
Он молод, говорят, и света мало знает,
Но добр, чувствителен и Лизу обожает.
Она с ним счастливо, конечно, проживет;
Несчастна Лизонька, вздыхая, слезы льет
И в женихе своем находит лишь урода.
Ума нам не дают ни знатная природа,
Ни пышность, ни чины, ни каменны дома,
И миллионами нельзя купить ума;