Полное жизнеописание святителя Игнатия Кавказского

Неизвестен

Пастыри! Научайте как помещиков, так и крестьян, которые будут обращаться к вам за советами, чтоб они в кротости духа, в благочестивом самоотвержении обращались с частыми молитвами к Богу, умоляя Его благостыню, да дарует мудро задумать, обработать и совершить великое отечественное дело, долженствующее возвести государство на высокую степень благоденствия.

Научайте овец Христовых, чтоб они постоянно паслись на пажити Христовой, то есть постоянно питали души учением Христовым, которое заповедует тщательно и постоянно сохранять любовь, взаимный мир, милосердие, благость, которое отвергает все страсти, в какое бы благовидное облачение и покров ни одевались эти страсти для обольщения человеков. Где обнаруживается разгорячение, там непременно тайный двигатель — страсть. Истинная добродетель всегда сопутствуется невозмущенным состоянием духа, тихою и сильною кротостию, которая постоянно служит признаком, что сердце находится под руководством

и властию здравого разума.

Пастыри! Неуклонно и свято держитесь преподанного вам здесь направления. Обратите все внимание ваше, чтоб в деле духовная сторона его, порученная вам самим законом Божиим, самим священным призванием вашим, сохранила свое достоинство, указанное ей ясно Евангелием. Благочестивое и богоугодное направление душ, которое вы будете питать и поддерживать, несомненно, подействует благодетельно и на вещественную сторону дела. Вместе с сим тщательно охранитесь не только от вмешательства в гражданские распоряжения и от всякого суждения о них, но и от всяких даже частных и как бы конфиденциальных бесед и советов о вещественной стороне дела. Это воспрещено вам и законом Божиим и законом государственным. С верностию исполняя священный долг наш, возложенный на нас Богом, мы исполним обязанность нашу христиан, которую мы должны Господу, и обязанность подданных, которую мы должны благочестивейшему государю императору нашему. Наш царь, водимый ангельскою добротою своего сердца, желает доставить всем без исключения своим подданным высшее благоденствие.

Консистория имеет разослать сие воззвание по всем благочинным Ставропольской губернии с тем, чтоб они немедленно сообщили его всем подведомственным им причтам, обязав их подпискою с точностию и неуклонно держаться преподанного здесь наставления. Сообщить его и в семинарское правление для неуклонного руководства им и благовременного ознакомления с ним воспитанников духовного училища — будущих церковных пастырей.

Подлинное подписал Игнатий, епископ Кавказский и Черноморский.

№ 3.

17 января 1859 года».

В непродолжительном за тем времени по поводу предположенного правительством освобождения крестьян помещичьих от крепостной зависимости, в «Православном собеседнике» — журнале, издаваемом при Казанской Духовной академии [178] — стали появляться статьи по этому поводу самого возмутительного содержания. Из них особенно выдавались статьи, озаглавленные «Голос древней Русской Церкви о улучшении быта несвободных людей» и «Слово о освобождении крестьян». Последняя из них была перепечатана в С. — Петербургских и Московских «Ведомостях», очень огласилась и возбудила толки и в обществе и в народе, а партия петербургских либералов с восторгом читала эти статьи на своих сборищах.

178

Православный собеседник/Казан. Духов. академия. — Казань, 1855–1917 — журнал.

Кавказская епархия, состоя по учебной части в духовно — учебном округе Казанской Духовной академии, получала журнал «Собеседник» в значительном числе. В статьях не только излагалось учение новое, неслыханное в Православной Церкви, но даже в последней делалось воззвание к сельским священникам, приглашавшее их действовать в духе составителя статьи. Видя необходимость предохранить кавказскую паству от увлечений статьями «Собеседника» к неправильным действиям, епископ признал долгом своим обличительным словом разъяснить пастве своей всю лживость и злоумышленность статей, что он и сделал в предложении Кавказской духовной Консистории от 6 мая 1859 года за № 916. [179]

179

Под заглавием: «Архипастырские воззвания епископа Игнатия Брянчанинова к кавказскому духовенству по вопросу об освобождении крестьян от крепостной зависимости». 3. От 6 мая 1859 года за № 916 опубликовано в кн.: Соколов. Ч. 2. С. 18–47; Литература и история: (Ист. процесс в творч. сознании рус. писателей и мыслителей ХІІІ — ХХвв.)/Ин — т рус. лит. (Пушкин. Дом). СПб., 1997. Вып. 2. С. 334–362. Публ. и примеч. А. М. Любомудрова; ПСТ. Т. 2. С. 397–431. Нужно отметить, что ранее святитель «не участвовал в каких — либо идеологических спорах, но когда статьи с подобными тенденциями стали появляться в духовном журнале, он счел необходимым показать ложность их взглядов». Он определил, «в чем состояло искажение „Собеседником“ православного понимания свободы. Святитель Игнатий решительно разделяет свободу внутреннюю, духовную, и внешнюю, социально — правовую, между которыми нет ничего общего» (Любомудров А. М.//Там же. С. 379, 380).

Предложение это, отпечатанное в Ставропольской губернской

типографии, было разослано всем приходским церквам епархии к сведению и руководству. Вместе с тем преосвященный при частных письмах сообщил копии с этого предложения всем трем митрополитам, экзарху Грузии, обер — прокурору Синода, наместнику Кавказскому князю Барятинскому и еще нескольким немногим ему знакомым лицам местной администрации гражданской и войсковой. Предложение это, как весьма замечательное предсказание всего того, что должно породить такое направление печати, вписываем во всей его полноте. Последствия этого предложения отозвались преосвященному Игнатию общим неудовольствием на него большинства высшего академического духовенства.

Преосвященный митрополит Филарет вскоре затем явно взял сторону врагов епископа: протоиерея Крастилевского и ректора семинарии архимандрита Епифания, а экзарх Грузии преосвященный Евсевий осенью того года прямо и лично выразил брату преосвященного Петру Александровичу Брянчанинову, начальнику Ставропольской губернии, неодобрительный взгляд свой на это действие епископа. Факты же один за другим последовательно подтверждали справедливость опасений епископа, так что 30 апреля 1861 года, то есть через год после циркуляра епископа, последовал за № 2531 циркуляр обер — прокурора, коим он сообщал епископам, что из многих мест поступают жалобы на неправильное объяснение духовенством всемилостивейшего Манифеста о даровании крепостным людям права состояния свободных сельских обывателей — объяснение, подающее повод крестьянам к волнению. По высочайшему повелению он просил епископов внушить духовенству воздержаться от произвольных, неправильных объяснений означенного Манифеста. «Духовенство, — говорит обер — прокурор, — должно помнить, что главнейшая и существенная обязанность духовных лиц в сем деле — быть не судьями, но миротворцами».

Копия с предложения епископа в Кавказскую духовную Консисторию:

«В предложении моем духовной Консистории от 17 января сего года за № 3 по случаю открытия в городе Ставрополе высочайше утвержденного комитета по предмету улучшения быта помещичьих крестьян я изложил то направление, которого должно держаться кавказское духовенство в этом важном деле. Предложенное мною направление основано на законах Божием и государственном. Появление статей о сем предмете в „Православном собеседнике“— журнале, издаваемом Казанскою Духовною академиею — принуждает меня снова обратиться с архипастырским моим словом к пастырям церквей Богом врученной мне Кавказской епархии. „Собеседник“ в статьях своих не только излагает учение новое, неслыханное в Православной Церкви, но даже делает воззвание к сельским священникам, [180] таким образом в епархию, порученную епископу, вносит свое распоряжение, оставляя, однако, на ответственности епископа последствия этого распоряжения. Таким действием „Собеседник“ явно нарушает церковный закон, воспрещающий какому бы то ни было начальству или присутственному месту непосредственно входить, мимо Святейшего Синода и епархиального архиерея, в дела епархии и позволять себе в ней распоряжения (Устав духов. Консист., ст. 2).

180

Православ. собеседник. 1859. Март. С. 354.

Грустно и тягостно произносить обличительное слово! Но вижу в этом совершенную необходимость. Необходимо мне предохранить вверенную мне паству, чтоб кто — либо из духовенства не увлекся статьями „Собеседника“ к неправильным действиям, не преступил закона Божия и государственного, не нарушил общественного спокойствия и порядка, не подвергся бедствию и не подверг нареканию Церковь и духовенство. Тем более это необходимо, что статья „Собеседника“ „Слово о освобождении крестьян“ перепечатана в Санкт — Петербургских и Московских „Ведомостях“, очень огласилась в народе и служит поводом к толкам. Я убежден, что кавказское духовенство примет с доверенностию и любовию мое слово, произносимое по внушению любви, по требованию долга.

Государственный закон, определяющий обязанности духовенства по отношению к помещичьим крестьянам, пребывает неизменным. В новейшем издании Свода законов империи 1857 года, присланном Кавказскому епархиальному начальству Святейшим Синодом, вышеупомянутая обязанность духовенства изложена так: „Духовные, особенно же священники приходские, имеют обязанность предостерегать прихожан своих противу ложных и вредных разглашений, утверждать в благонравии и повиновении господам своим, всемерно стараться предупреждать возмущения крестьян и их от того удерживать“ (ст. 380, раздел IV, т. XIV). Обязанности помещичьих крестьян изображены так: „Все помещикам принадлежащие крестьяне и дворовые люди должны спокойно пребывать в их звании, быть послушными помещикам своим в оброках, работах и всякого рода крестьянских повинностях и исполнять в точности обязанности, законами на них возложенные“ (ст. 378, там же).