Полное жизнеописание святителя Игнатия Кавказского
Шрифт:
Каким образом можно не быть рабом, будучи рабом? Делая все ради Бога, без притворства, работая не только пред глазами господ: это — то значит работать человекам и вместе быть свободным. Опять: как может кто — нибудь, будучи свободным, соделаться рабом? Это совершается, когда кто — нибудь проходит между человеками служение лукаво — или ради чревообъядения, или ради страсти к деньгам, или с целию властолюбия. Кто таков, тот порабощен более всякого раба“. [190] Что изъяснение мысли святого апостола Павла понято и преподается Златоустым с совершенною правильностию, это видно из наставления апостола рабам и господам в Послании его к Ефесеянам: Рабы, — говорит он, — повинуйтесь
190
Homilia XIX.
Из послания апостола Павла к Филимону видно не что иное, как уважение апостола к правам господина и ходатайство такого лица, которое могло приказывать, о рабе, соделавшемся из сосуда неправды сосудом Божиим. Непонятно, для чего „Собеседник“ приводит это послание в поддержание своей идеи, которой послание явно противоречит. [191] Разве в надежде скрыть точный смысл послания от неопытного читателя и представить свой взгляд на предмет взглядам святого апостола Павла.
191
Православ. собеседник. 1859. Март. С. 347–348. LXXX Правило святых апостолов законополагает: «Не позволяем в клир производить рабов без согласия господ, к огорчению владетелей их. Ибо от сего происходит расстройство в домах. Когда же раб и будет достоин поставления в степень церковную, каковым явился и сам Онисим (раб Филимона, выставленный „Собеседником“), и господа соизволят, и освободят его, и отпустят из дома, да будет произведен».
Также непонятна причина, по которой „Собеседник“ приводит учение Господа о духовной свободе, между которою и свободою гражданскою нет никаких отношений. [192] Имеющий духовную свободу нисколько не нуждается в гражданской: он в рабстве, в тюрьме, в оковах, в руках палача — свободен. Напротив того, лишенный духовной свободы, хотя бы пользовался гражданскою свободою, хотя бы пользовался полным гражданским благоденствием, есть раб греха и страстей, есть узник и раб вечный.
192
Православ. собеседник. 1859. Март. С. 336–337.
Справедливо замечает блаженный Феофилакт Болгарский, что учение Господа о духовной свободе не удовлетворило таких Его учеников, которые были учениками только по имени и по положению и, не приемля как следует Слова Господня, которое Дух и Жизнь (Ин. 6; 63), желали приспособить это Слово к земному своему благосостоянию, то есть дать Слову Божию плотское значение и действие. Знамение Христа — Крест, Слово Христа — Слово Крестное: оно было и есть для иудеев — соблазн, для эллинов — безумие (1 Кор. 1; 23).
Изложенное здесь учение Церкви при всей краткости показывает:
1. Что и Слово Божие и Церковь — как Вселенская, так и Российская — в лице святых отцов, никогда и ничего не говорили о уничтожении гражданского рабства, что между духовною и гражданскою свободою нет ничего общего, что как рабы, так и господа были постоянно научаемы Церковию точнейшему, самому добросовестному исполнению своих обязанностей, что нарушители Христова завещания о любви подвергались обличениям и вразумлениям.
2. Что освобождение рабов всегда признавалось Церковию добрым делом, делом милости, делом
Из этого учения Церкви взгляд на настоящее отечественное событие — на дело о улучшении быта помещичьих крестьян и о даровании им гражданской свободы — величествен, великолепен. Благочестивейший самодержец российский указал дворянскому сословию совершение великого христианского дела, дела любви. Церковь призывает благословение Божие на великое отечественное дело теплейшими молитвами. Ее пастыри приглашают дворянство к благородному самоотвержению, к пожертвованию, к пожертвованию срочному вещественными выгодами для выгод нравственных, а крестьян наставляют принять дар царя с должным благоговением и смирением — этими верными залогами, что дар будет употреблен благоразумно и полезно.
Не должно думать, что гражданская свобода возвысит нравственно одних крестьян: сословие дворян должно непременно вступить на высокую степень нравственного преуспеяния, отказавшись от рабовладения. Таково свойство самоотвержения и принесения выгод материальных в жертву выгодам духовным: оно возвышает, изменяет, совершенствует человека.
Нельзя оставить без внимания некоторых частностей, которыми „Собеседник“ усиливается прийти к заключению о целом. С такою целию выставлен „Собеседником“ „Плач“ Даниила Заточника, ссыльного холопа. [193]
193
Православ. собеседник. 1859. Янв. С. 46–48.
Заточник представлен невинным страдальцем, плач его разносится по всей древней России, с сочувствием повторяется всем древним русским народом, на голос его отзывается древняя Русская Церковь. Впрочем, ни один церковный писатель с мнением о „Плаче“ Заточника не указан. Как ни трогательно это описание, но столько важные факты нуждаются в удовлетворительном доказательстве.
„Собеседник“ говорит, что в голосе Заточника слышится какая — то горькая насмешка, что — то вроде сатирического озлобления. [194]
194
Православ. собеседник. 1859. Янв. С. 47.
Неужели никто из современных Заточнику пастырей не понял, что правильное христианское настроение не допускает в душу ни чувства горькой насмешки, ни сатирического озлобления? Не скорее ли признать клеветою на Церковь приписываемый ей немедленный отклик на голос ропота и злохуления, подобный тому, который услышался из уст одного из разбойников, распятых с Господом? О этом разбойнике Церковь говорит, что он тяжестию хуления низведен в ад. [195] Она научает чад своих из среды злоключений земных произносить и повторять слова другого разбойника: Достойное по делам моим приемлю: помяни меня, Господи, во царствии Твоем.
195
Кондак девятого часа.
Одно средство облегчить свое трудное положение, привлечь в душу спокойствие, доставить ей духовное утешение и наслаждение — это признать себя достойным трудного положения, а трудное положение — попущением Божиим. „Нет ничего крепче смиренномудрия, — сказал преподобный Авва Дорофей, — ничто не побеждает его. Если со смиренным случится что — либо скорбное, он тотчас обращается к себе, тотчас осуждает себя, что он достоин того, не станет укорять никого, не будет на другого возлагать вину и таким образом переносит случившееся без смущения, без скорби, с совершенным спокойствием“. [196]
196
Поучение второе о смиренномудрии.