Полный дом смерти
Шрифт:
Кхм, удар ниже пояса.
– Таковы все девушки.
– Ну да, ну да… Козлам везет на хорошеньких принцесс, принцессам ше никогда не фартило.
Философская фраза. Надо бы запомнить.
Кухарка оставила ложку-весло и переместилась к следующему чану. Оттуда доносился кисловатый запах лимона и кипящей крови. Вероятно, там находилась пища для цепных вампиров, конуру которых я заметил у подвала поместья.
– Что вы можете рассказать о погибшем Джувиле?
– Совершенно ничего. Когда-то он встречался с
Опа! Невнятная и маленькая, но зацепочка. Мне все больше не терпелось познакомиться с горничной, которая, возможно, имела любовные связи сразу с двумя убитыми.
– Благодарю, моя милая властительница кастрюль и попирательница блюд! Не просветите меня насчет местных слухов? Почему в этом доме умирают люди и оборотни? Кто за этим стоит?
– Я мало чего знаю. Многие шильцы, даше из семейки бель-ал Сепио, обходят меня стороной. Старые расовые предрассудки…
Когда-то Валибур воевал с Мертвым Баронством, государством мертвяков. Война забрала многие миллионы жизней, но оборотням удалось на корню уничтожить армию ходячих трупов. С тех времен, даже не помня причин войны, многие валибурцы ненавидят зомби, личей и прочих представителей мертвой жизни.
– … Молодой Дшувил погиб совершенно нелепо. Говаривают, кто-то сбросил на него вазу с цветами. Сама я этого не видела – у меня была неделя в гробу.
«Неделей в гробу» мертвяки называют свой сон. Они не могут спать подобно нормальным оборотням, людям и другим живым существам. И все же должны отдыхать, если не хотят рассыпаться кусками холодной плоти. Во время мертвого сна ходячие трупы регенерируются и возвращаются к «жизни». Спят, естественно, в хорошо вентилируемых гробах и саркофагах.
– А что случилось с поваром?
– Неприятная история. Его толкнул доспех…
– Что?! – едва не заорал я. Опять доспехи, уже в который раз.
Действительно, в высокой нише на кухне возвышались блестящие бока штурмовой брони боевого оборотня. В рукавицах находилась поварешка, но от этого доспех не переставал выглядеть очень злобно.
Активационная камень-кнопка на груди казалась мертвой. Мозгомпьютер не почувствовал магии. Как и в тот раз, когда на меня свалилась алебарда.
– Вы уверены? Как там его… Оракля толкнули?
Сульма остановилась и уперла руки в боки. Ну настоящая кухарка! Вот только мертвая.
– Конечно, уверена. Видела это собственными дырками глаз. Когда бедняшка проходил мимо этого чудовиша, оно подставило ему подношку. И кулинарный гений, которому я и в подметки не годилась, сверзился в чан.
Кухарка указала на самое большое приспособление для варки еды. Широкое, как бассейн и примерно в полтора моих роста высотой. Даже не будучи парализованным, попавший туда легко смог бы утопиться.
Я хотел спросить, умел ли Оракль плавать; если нет,
– Вы не пытались его вытащить?
– Конечно, пыталась! – вознегодовала повариха. – Но я не высока… Пока сбегала за стулом, пока поднялась. В обшем, он уже плавал распухшим брюхом вниз.
– Сочувствую.
– Да ладно, – улыбнулись высохшие губы. – После его смерти мне подняли шалование.
Я поразмышлял, а не вписать ли и Сульму в свой список. Под шапкой «подозреваемая в убийстве кулинара». Но не стал.
Ну не могут хладнокровные убийцы готовить столь вкусный паштет и разносолы!
– А что случилось с пажом?
– Говорят, его тоше прихлопнул доспех. Но другой, на третьем эташе.
Хорошо. Еще один потенциальный киллер из закаленного магиталла.
Я поднялся и прошел по кухне до стоящей на низеньком постаменте брони. Как и ожидалось, никаких следов магии или чужеродного влияния. Без них доспех не смог бы подвинуть ногой, как заявила кухарка. Может, ей показалось?
– Про Сельвию ничего не знаете?
– Почти ничего. Я не видела ее до похорон. Кстати, хоронили несчастную в закрытом гробу. Могу только представить, как она покалечилась об острые скалы. Но говорят, что после приезда молодая госпожа не произнесла ни слова.
– Такая хмурая?
– Хуже! Привратник шипел, что девушка казалась чернее смерти. Она, без сомнений, единственное в доме сушество, которое действительно покончило с собой.
Запомним этот факт. Но верится с трудом.
– Как я понял, с другой стороны от дома обрыв? – дурацкий вопрос. Мог бы и сам догадаться, если кухарка говорила о скалах.
– Таки есть обрывчик. Километра два глубины – далеко падать, пока не хлопнешься в горную речку. Сливаю туда помои – никто не шалуется.
– Позволите? – я подошел к указанному окну-мусоропроводу.
На подоконнике темнела засохшая кашица разнообразных блюд. Воняло от него похуже, чем от вспотевшего бастарка. Также насыщенно и противно.
За окном открывался замечательный вид. Но меня на какое-то мгновение обуздал животный ужас.
Дом бель-ал Сепио стоял на высоком плато, выступающем далеко на север. Фундамент поместья доходил почти до каменистого обрыва, по которому тянулась тоненькая дорожка, отгороженная от провала невысоким бортиком. А дальше начинался настоящий ад.
Мой взгляд не меньше трех секунд летел над острыми пиками скал, расщелинами и плоскими головками круч. Гористая местность начиналась где-то внизу под моими ногами и плавно текла до самого небосклона. Лишь на северо-востоке виднелась большая проплешина. Там заканчивалась змеистая речка, и открывался малюсенький клочок океана.