Полный курс русской истории Николая Карамзина в одной книге
Шрифт:
Тогда в Киев снова сел Всеволод (он из сыновей Ярослава теперь остался один). Всеволод «утвердил Святополка на Княжении Новогородском: другому сыну Изяславову, Ярополку, отдал Владимир и Туров, а Мономаху Чернигов».
Но правление Всеволода было очень неспокойным. Он любил мир, как пишет Карамзин, но видел беспрестанное кровопролитие. То нападет полоцкий Всеслав и захватит Смоленск, а сын Всеволода Владимир пойдет отбивать город, но застанет одно пепелище. То Ростиславичи захватят Владимир. То Давид Игоревич вопреки всем договорам начнет грабить на южных окраинах греческих купцов. То Ярополк начнет интриговать. То нападут камские
И не было этому конца. В последний год Всеволод стал избегать общения с князьями, бояр видеть не желал, напротив, приблизил совсем молодых людей, на управление махнул рукой, о нападениях врагов слышать не желал, то есть от дел отошел и почти впал в детство. В самом конце жизни он призвал в Киев старшего Владимира и Ростислава, у них на руках и умер.
После его смерти в 1093 году на стол претендуют уже внуки Ярослава. По правилу занять стол должен старший сын старшего сына. Всеволод не был старшим сыном, его Владимиру и Ростиславу ожидать великокняжеской власти было нечего. Стол занимает старший сын старшего сына Ярослава (Изяслава) – Святополк Изяславич, вошедший в историю как Святополк (в крещении Михаил).
Святополк был князем Туровским. Прежде он сидел в Новгороде, но горожане были им недовольны и прогнали его. Ладить с народом этот князь не умел.
Перебравшись из Турова в Киев, он обрадовался власти, его хорошо встретили и ожидали от него улучшения жизни, но князь надежд не оправдал. Первое, что он сделал, будучи нрава горячего, – принял половецких послов, выслушал и тут же отправил их в поруб. Половцы обиделись, Святополк одумался – но дело было сделано. Кочевники пошли на Русь.
Князья стали собирать войско. Противники сошлись у речки Стугны. Осторожные воины предупреждали, что не стоит переходить речку, нужно просто устрашить половцев блеском оружия, а потом завести переговоры о мире. Но молодые князья решили атаковать врага.
«Святополк вел правое крыло, Владимир левое: Ростислав находился в средине. Они поставили знамена между земляными укреплениями Трипольскими и ждали неприятеля, который, выслав наперед стрелков, вдруг устремился всеми силами на Святополка. Киевляне не могли выдержать сего удара и замешались. Великий Князь оказал примерную неустрашимость; бился долго, упорно и последний оставил место сражения. Средина и левое крыло, не умев искусным, быстрым движением спасти правого, еще несколько времени стояли, но также уступили превосходству неприятеля.
Земля дымилась кровию. Россияне, спасаясь от меча победителей, толпами гибли в реке Стугне, которая от дождей наполнилась водою. Мономах, видя утопающего брата, забыл собственную опасность и бросился во глубину: усердная дружина извлекла его из волн – и сей Князь, оплакивая Ростислава, многих Бояр своих, отечество, с горестию возвратился в Чернигов, а Святополк в Киев. Несчастная мать Ростиславова ожидала сына: ей принесли тело сего юноши, коего безвременная смерть была предметом всеобщего сожаления.
Половцы снова осадили Торческ.
Святополк не знал, что предпринять. Средством решения проблемы он выбрал династический брак: князь женился на дочери хана Тугоркана. Это не помогло: у половцев было много ханов. Если Святополк замирился с одной половецкой ордой, то Олег Святославич, желая отвоевать себе Чернигов, привел на Русь другую. Для него половцы были союзниками.
Владимиру Мономаху пришлось срочно налаживать свои отношения с другой половецкой ордой, он даже отдал в аммонаты (заложники) своего сына Святослава. Итларь и Китан заключили с Мономахом союз. Но Мономаха уговорили хитростью и вероломством освободить Святослава из плена. Ночью на лагерь половцев напал вооруженный отряд, хана Китана вместе с вооруженной охраной зарезали, а утром был убит и доверившийся князьям хан Итларь. Святослава вернули в Киев.
В этот год русские князья впервые осмелились не отражать удары половцев, а сами пойти на половцев в степи. Как замечает Карамзин, после такого вероломства терять им было нечего. Из похода они вернулись с богатой добычей. Но половцы в отместку пожгли городок Юрьев.
У Олега, черниговского князя, содержался половецкий знатный юноша. Владимир и Святополк стали требовать, чтобы Олег либо убил этого кочевника, либо выдал его на расправу. Олег отказался. «Святополк и Владимир, – повествует Карамзин, – действуя во всем согласно, вооруженною рукою отняли у Давида Святославича, брата Олегова, Смоленск, отданный ему, как вероятно, еще Всеволодом, и послали его княжить в Новгород, откуда Мономах перевел сына своего, Мстислава, в Ростов; но своевольные Новогородцы чрез два года объявили Давиду, что он им не надобен, и вторично призвали к себе, на его место, Мстислава.
Лишенный Удела, Давид прибегнул, может быть, к Олеговой защите: по крайней мере ему возвратили область Смоленскую. Юный сын Мономахов, Изяслав, Правитель Курска, подал новый ко вражде случай, нечаянно завладев Муромом, городом Черниговского Князя, и взяв в плен Олегова наместника. В сих обстоятельствах Святополк и Владимир прислали звать Олега в Киев, на съезд Княжеский. «Там, в старейшем граде Русском, – говорили они, – утвердим безопасность Государства в общем совете с знаменитейшим Духовенством, с Боярами отцев наших и гражданами».
Олег, не веря их доброму намерению, с гордостью им ответствовал: «Я – Князь, и не хочу советоваться ни с Монахами, ни с чернию». Когда так, сказали Святополк и Владимир: когда не хочешь воевать с неприятелями земли Русской, ни советоваться с братьями, то признаем тебя самого врагом отечества, и Бог да судит между нами!
Взяв Чернигов, они приступили к Стародубу, где находился Олег, и более месяца проливали невинную кровь в жестоких битвах. Наконец Черниговский Князь, смиренный голодом, должен был покориться и клятвенно обещал приехать на совет в Киев вместе с братом своим Давидом».