Полный курс русской истории Николая Карамзина в одной книге
Шрифт:
Олег на княжеский суд так и не явился. Вместо этого он отобрал у Изяслава Муром, Суздаль и Ростов. Изяслав по случайности погиб в бою с Олегом. Брат Изяслава, новгородский князь Мстислав, разбил Олега и принудил того заключить мир. Олег оставил Суздаль. Но каково ж было удивление Мстислава, когда через короткое время Олег снова явился под стенами города.
Карамзин считает, что Олег не ожидал, что его молодой племянник сможет быстро собрать войско. Но Мстислав смог. В сражении против Олега выступили не только русские князья, но и союзные половцы. Олег был разбит. Мстислав, впрочем, разрешил ему вернуться в Муром.
А скоро князья вынуждены были собраться
Но как только съезд завершился, «Давид Игоревич, приехав из Любеча в Киев, объявил Святополку, что Мономах и Василько Ростиславич суть их тайные враги; что первый думает завладеть престолом Великокняжеским, а второй городом Владимиром; что убиенный брат их, Ярополк Изяславич, погиб от руки Василькова наемника, который ушел к Ростиславичам; что благоразумие требует осторожности, а месть жертвы».
Святополк поверил. Он приказал схватить Василько и заковать в цепи, а потом вывел на площадь и всенародно объявил то, что Давид рассказал ему о заговоре. Сам казнить князя он не желал и передал его слугам Давида. В Белгороде Василько вырезали ножом оба ока, а потом перевезли во Владимир, где Давид заточил его в тюрьму.
Об этом вероломстве узнали другие князья. От Святополка требовали ответа. Тот рассказал, как было дело, и что ослепили Василько люди Давида. Только ради сохранения мира между князьями Мономах согласился простить Святополку обиду, но князья постановили: Давида поймать и наказать.
Однако Давид предполагал, как может обернуться ситуация. Он решил торговаться, имея в своем застенке Василько. Но тут ему не повезло. Желая захватить земли Василько, он столкнулся с Володарем Ростилавичем и был рад, что остался жив. А тем временем на него шел уже Святополк, поклявшийся наказать клеветника. Давид бросился за помощью к польскому королю, но тот золото взял, но сговорился со Святополком. Пришлось Давиду отдать Святополку Владимир, а самому уехать в Польшу.
Ослепленный Василько тем временем был освобожден из темницы. Между тем Святополк решил воспользоваться землями Василько и пошел на них войной. Но ни Перемышля, ни Теребовля он не отвоевал, напротив, был разбит и бежал в Киев. Этим воспользовался Давид и пошел воевать Святополковы города, но был разбит.
Усобица нарастала. Князьям пришлось снова встречаться, уже имея перед собой Давида, от которого потребовали высказать все неудовольствия и подозрения прямо в глаза. После чего все снова вроде бы примирились… до новой стычки. Такие стычки продолжались все правление Святополка до его кончины в 1113 году. На киевский стол после Святополка взошел Владимир Мономах.
МОНОМАХ И МОНОМАШИЧИ
Карамзин считал князя Владимира Мономаха одним из лучших правителей древней Киевской Руси. Особо он отмечал, что Владимир, понимая, что не является старшим из наследников, не желал получить киевский стол помимо своих родичей. «Вероятно, что он боялся оскорбить Святославичей, – пояснял историк, – которые, будучи детьми старшего Ярославова сына, по тогдашнему обыкновению долженствовали наследовать престол Великокняжеский. Сей отказ имел несчастные
Спокойные граждане, приведенные в ужас таким беспорядком, вторично звали Мономаха. «Спаси нас, говорили их Послы, от неистовства черни; спаси от грабителей дом печальной супруги Святополковой, собственные наши домы и святыню монастырей».
Владимир приехал в столицу: народ изъявил необычайную радость, и мятежники усмирились, видя Князя великодушного на главном престоле Российском. Даже и Святославичи не противились общему желанию; уступили Мономаху права свои, остались Князьями Удельными и жили с ним в согласии до самой их кончины. Они счастливее отцев своих торжествовали вместе принесение [2 мая 1115 г. ] мощей Св. Бориса и Глеба из ветхой церкви в новый каменный храм Вышегородский: сим действием Владимир изъявил, в начале своего правления, не только набожность, но и любовь к отечеству: ибо древняя Россия признавала оных Мучеников главными ее небесными заступниками, ужасом врагов и подпорою наших воинств. Еще будучи Князем Переяславским, он украсил серебряную раку святых золотом, хрусталем и резьбою столь хитрою, как говорит Летописец, что Греки дивились ее богатству и художеству.
Из отдаленнейших стран России собрались тогда в Вышегороде Князья, Духовенство, Воеводы, Бояре; бесчисленное множество людей теснилось на улицах и стенах городских; всякий хотел прикоснуться к святому праху, и Владимир, чтобы очистить дорогу для клироса, велел бросать народу ткани, одежды, драгоценные шкуры зверей, сребреники. Олег дал роскошный пир Князьям; три дня угощали бедных и странников. Сие торжество, и церковное и государственное, изображая дух времени, достойно замечания в истории. Мономах спешил также благодеяниями человеколюбивого законодательства утвердить свое право на имя отца народного».
Не более и не менее. Отца народного. И, по рассуждениям Карамзина, этот князь был достоин так именоваться.
С легкой руки Николая Михайловича в русскую историю вошли все те старинные байки, которые делали для него образ Мономаха ярче и значительнее, а для патриотически настроенных умов звучали как сладчайшая музыка. Он приписывал Мономаху и его сыновьям чудесные военные подвиги. Будто бы в его правление только поход русских князей на финские земли спас народ от голода, будто бы при нем боялись поднять голову половцы, черные клобуки и казанские болгары, а беловежцы вообще по доброй воле просили принять их под крыло Киева.
«Успехи Мономахова оружия так прославили сего Великого Князя на Востоке и Западе, – говорит он, – что имя его, по выражению Летописцев, гремело в мире, и страны соседственные трепетали оного».
Трепетала даже Византия, на которую Владимир ходил походами. И устрашил Алексея Комнина так, что тот «прислал в Киев дары: крест животворящего древа, чашу сердоликовую Августа Кесаря, венец, златую цепь и бармы Константина Мономаха, деда Владимирова; что Неофит, Митрополит Ефесский, вручил сии дары Великому Князю, склонил его к миру, венчал в Киевском Соборном храме Императорским венцем и возгласил Царем Российским. В Оружейной Московской Палате хранятся так называемая Мономахова златая шапка, или корона, цепь, держава, скипетр и древние бармы, коими украшаются Самодержцы наши в день своего торжественного венчания и которые действительно могли быть даром Императора Алексия».