Полный курс русской истории Николая Карамзина в одной книге
Шрифт:
«Василий, называясь их Государем, – пишет Карамзин, – решился доказать истину сего названия; отправил к ним брата, Константина Димитриевича, и, требуя удовлетворения от Витовта, начал собирать полки. Его система осторожности не переменилась: он хотел мира, но хотел доказать и готовность к войне в случае необходимости, чтобы удержать хищность Литвы и спасти остаток независимости России. Витовт ответствовал гордо. Призвав в союз к себе Иоанна Михайловича Тверского, Великий Князь послал Воевод на Литовские города: Серпейск, Козельск и Вязьму.
Воеводы возвратились без успеха: огорченный сим худым началом и думая, что Витовт со всеми силами устремится на Москву, Василий
Выступив в поле, Великий Князь сошелся с Витовтом близ Крапивны (в Тульской Губернии). Вместо битвы начались переговоры: ибо ни с которой стороны не хотели отважиться на случай решительный, и Герой Литовский, помня претерпенное им бедствие на берегах Ворсклы, уже научился не верить счастию. Заключили перемирие и разошлися».
Но отношения были испорчены. Война перетекла на запад от самой Москвы. Тянулась она еще два года с вялым успехом и снова завершилась столь же бесполезным миром. Псковичам от этого легче не стало. Их били то немцы, то литовцы.
Еще один мир был заключен в 1417 году. Витовт был недоволен, но псковские земли трогать перестал, зато в Псков стали садиться на стол московские наместники. От них псковичи помощи видели немного. Биться с рыцарями им приходилось больше своими силами.
В отношениях с Ордой Василий думал поддерживать в ней разногласия и мешать приходу к власти сильного правителя. Это у него не получилось. Едигей тоже желал поддерживать вражду между Витовтом и Василием. Для этой цели он использовал тот же способ, что и московский князь, – решил ослабить одного из своих противников (поддерживая милые отношения с Василием, он тем не менее вовсе не желал роста его власти).
В 1407 году он вдруг послал грамоту, чтобы Василий готовился идти в поход против Литвы. Посланного к нему боярина он задержал, чтобы Василий не проведал об истинных целях могущественного полководца.
Между тем Едигей шел на Москву. И что же сделал Василий? Ровно то же, что и Дмитрий: «уехал с супругою и с детьми в Кострому, оставив защитниками столицы дядю, Владимира Андреевича Храброго, братьев Андрея и Петра со множеством Бояр и Духовных сановников».
Карамзин и здесь пытается оправдать поведение князя: «Великий Князь надеялся на крепость стен Московских, на действие своих пушек и на жестокую тогдашнюю зиму, неблагоприятную для осады долговременной. Не одна робость, как вероятно, заставила его удалиться. Он мог скорее Боярина или Наместника подвигнуть северные города Российские к единодушному восстанию против неприятеля для избавления столицы, и Татары не могли спокойно осаждать ее, зная, что Великий Князь собирает там войско».
Но используя текст летописи, он не может не добавить: «Но граждане Московские судили иначе и роптали, что Государь предает их врагу, спасая только себя и детей».
По испытанному методу Владимир Андреевич приказал сжечь посады, чтобы врагу было негде укрыться, жители посадов вошли в город, и город приготовился к осаде. Едигей вошел в село Коломенское и из этого лагеря стал посылать отряды четырьмя языками. Были сожжены и взяты Переславль Залесский, Ростов, Дмитров, Серпухов, Нижний Новгород, Городец. Зная, что тверской князь ненавидит московского, Едигей думал использовать его ненависть для взятия Москвы и велел звать князя вместе со стенобитными орудиями. Тот сделал вид, что едет, но с дороги повернул назад, сославшись на нездоровье.
Наученный опытом Тохтамыша, Едигей послал один из отрядов и в Кострому, но великого
Из Орды Едигей послал Василию укорительное письмо, упрекая князя, что он забыл туда дорогу. Василий на письмо не ответил, но через пару лет, когда смена ханов слегка приостановилась и на престоле оказался ханыч из дружественных, Орду посетил. Хана он как следует обласкал, а тот обещал, что «бывшие Владетели Суздальские не найдут в нем (Хане) покровителя, а Витовт друга, особенно ко вреду России».
В другое посещение Василий и вовсе обязался платить дань, как делалось это раньше. С неудовольствием он отмечал, что, хотя Едигей и Витовт еще раз столкнулись в бою, они пришли к согласию и заключили мир. А при мире Литвы и Орды отнимать территории у Литвы было глупостью. Так что при разногласиях с Витовтом Василий тоже старался не вести напрасных войн. Он даже помогал Витовту в его войнах с Орденом.
Но наибольшую неприятность приносил ему Новгород. Когда он поссорился со своим братом Константином, не желавшим согласиться на передачу великокняжеской власти его пятилетнему сыну, Новгород принял этого брата к себе на княжение. Это упрямство заставило князя примириться с братом. Однако после смерти Василия Константин власти так и не получил. Наследником был объявлен Василий Васильевич, по прозванию Темный. По легенде, этот несчастливый и жестокий князь получил звание великого еще в утробе матери. Будто бы один священник, когда княгиня мучалась родами, услышал голос: иди и нареки именем великого князя Василия. В эту легенду верили все – и народ, и мать, и сам князь. Новорожденного нарекли Василием и стали ожидать от него удивительных поступков. Никакими подвигами этот князь не прославился.
В год смерти отца ему было около 10 лет. Поэтому на место великого князя претендовал его дядя Юрий, который, исходя хотя бы из возраста, был к этому более пригоден. Сразу же, как только Василий умер, к этому его брату отправили гонца с велением прибыть во дворец и принести присягу сыну покойного. Юрий не только не поехал, но вовсе удалился в Галич и оттуда имел сказать, что все равно сведет мальчишку со стола. К этому мероприятию он и стал готовиться.
Следом за ним отправился с войском князь Константин, который вынужденно согласился признать наследника, он пытался брата урезонить, но тот от признания отказывался и требовал отсрочки на год. В течение этого года он обещал не искать великого княжения, а потом просить разрешения спора в Орде.
Начало правления было печальным. Витовт решил использовать момент, и то, что он не сделал с новгородцами раньше, начал теперь. Неожиданно литовский князь вошел в псковские земли, прошел их насквозь, пленяя и пожигая, добрался до земель Новгорода и так напугал горожан, что те предпочли откупиться, заплатив 10 000 рублей. Сам он объяснял, что отплатил за обиду (тут он был прав: новгородцы ругали его в своих посланиях, и нехорошо ругали, обидно). Но к Василию он относился с нежностью, и это вполне понятно: Василий Васильевич приходился грозному князю внуком. Он попросил московского князя не вмешиваться в его дела с Новгородом и Псковом, не считая эти земли частью Московской Руси. Витовт, хотя и преследовал личные цели, но опекал Василия, пока тот не перешел в возраст сознательный.