Поломанный Мир 5: Последние Люди
Шрифт:
Сам персекутор запаниковал, но отдаваться так просто воронке не собирался. В спешке начал перелопачивать свой магический арсенал, покуда позволяли считанные мгновения. Шансы его становились призрачными.
– Это должно его задержать? – уточнила Элия через аксиому.
Её пятки жгло, ведь так хотелось убраться поскорее прочь. А что там с инквизитором – уже дело десятое.
– Убить, – сказал Альдред, как отрезал.
Даже с места не сдвинулся, продолжая хладнокровно наблюдать за потугами небесного кавалериста. Вместе
Было бы еще все так просто…
Преследование накрылось медным тазом. Но инквизитор еще был жив, еще сопротивлялся. В конце концов, ему удалось хоть какое-то противодействие сообразить. Кавалерист в спешке вытянул из походной сумы свиток. Он снял с бумаги руну неясного происхождения и наложил её на верного летуна.
Язычница цокнула языком в неудовольствии. Примерно понимала, что должно произойти. Спутник же оставался в неведении.
Руна хрономантии сделала своё дело. Черный пегас и его наездник, уже почти парализованные изумрудной воронкой, вдруг совершили пространственный скачок. Магия времени отвела их на безопасное расстояние.
«Трус!» – журила инквизитора Мелина, разочарованная больше всех.
Казалось бы, персекутор сейчас же реабилитируется и продолжит преследование, но нет. Всадник, вырвавшись из ловушки, держал пегаса на одном месте. Оба они переводили дух, оправляясь после дыхания Смерти.
Вероятно, в голове инквизитора тотчас разыгралась дилемма. Своя рубашка ближе к телу, так что он погнал черного пегаса скорее назад. Он дорожил своей жизнью донельзя. Куда больше, чем долгом перед Священной Инквизицией.
Истинный ревнитель веры как он есть.
Смысл посылать ему еще снаряд вдогонку был невелик.
– Жаль, – только и сказал Альдред, выдыхая.
«Видишь, как просто? – тут же обратился к нему призрак первой любви. – Пользуйся своим даром чаще – и достигнешь высот, о каких и помыслить боялся!»
«Я так до сих пор и не смог понять принцип, которому подчиняется магия», – сетовал Флэй. Пока что его подозрения ограничивались мимолетными вспышками эмоций, приводившими Альдреда в необходимое состояние чародея.
«За это не переживай. Ты на верном пути», – обещала Мелина.
– Улетел и ладно, – резюмировала Элия, выставляя руки в боки. Глас рассудка звучал из ее уст. – Ловко ты это придумал. Почти получилось.
– Да, – пробормотал Флэй, просто чтобы не молчать. Его охватила фрустрация. – Ключевое слово «почти».
Был к себе строг. Но именно так во все времена Альдред разбивал даже самые крепкие стены, забирая свое. Эта преграда не будет исключением, стоило полагать.
Спутницу впечатлило, с какой решительностью и в то же время легкостью Киаф произвел далеко не самое простое заклинание. И неважно, что совершенно стихийно.
Она хотела было поблагодарить Флэя за предпринятый шаг. Но затишье
Альдред окидывал взглядом незваных гостей. Лесовики. Вроде бы братья по несчастью. Но здравый смысл подсказывал: намерения у них недобрые.
Глава 3
Чёрная Смерть победила Герцогство Ларданское. В пору было бы держаться подальше от населенных пунктов на карте Провинции. Так диктовал егерю здравый смысл. Йенс проигнорировал его за невозможностью прислушаться.
Уже невмоготу. Пусть и запоздало, абстинентный синдром все-таки настиг его.
Ломка, охватившая волкодлака на ровном месте, явившаяся из ниоткуда, заставила его свернуть на одном из перекрестков, где появляться не следовало.
Крёгер чувствовал себя воодушевленно. Гордился собой, раз не соблазнился дармовым табаком при осмотре повозок. Триумф его долго не продлился. В течение следующих дней, пока он кочевал по провинциальным дорогам на север, внутри у него назревало странное чувство…
…Пустота. Иначе вервольф не мог описать свое состояние. Одиночку преследовало странное чувство беспокойства, будто чего-то не хватает. А в отдельные моменты разум егеря заволакивал непроглядный туман, заставляя уходить глубоко в себя. Хотя по возвращению Йенс даже сам себе не мог сказать, о чем размышлял.
Мгла зрела под покровами его кожи. Более-менее в себя он приходил только тогда, когда ел. Учёным Крёгер не был, и потому понятия не имел, что за корневые изменения происходили в его теле после отказа от стародавней привычки.
Абстиненция в случае Йенса имела не столько физиологические истоки, сколько психологические. Все начиналось с завиральных мыслей, на которые тело попросту отзывалось болью, зудом, дискомфортом в самих мышцах.
Там, в хижине Вальши, вервольф даже не думал о табаке, потому что находился во враждебной, чуждой для себя среде.
Как ни странно, блуждания трактами ему были куда привычнее.
Одно вяжется с другим. И старая тяга вновь заявила о себе.
– Знакомо, – цедил он сквозь зубы, прекрасно понимая, чего так не хватает. Старой доброй затяжечки. Хоть одной! – Весьма и весьма знакомо.
Отнюдь. Крёгер не жалел, что бросил пагубное пристрастие. Наоборот, корил себя, что вообще начал. Да, была причина. Как он думал тогда, вполне весомая. Правда, с течением лет, по исходу стажа начал сомневаться.
Со скрипом он вынужден был прислушиваться к своему телу.
Нужно что-то делать. Спасительный ларчик с сигарами все равно остался в нескольких днях пути к югу отсюда.
Он принялся буквально заедать пустоту, не беря в расчет ограниченность припасов, которыми располагал. Аппетит, как известно, приходит во время еды, и скоро Йенс остался без намека на перекус.