Полоса невезения

Соколов Алексей

– Ну все, мужики, время!
– сообщил Женя.
– Погнали.

Мы забрались во вместительное нутро "бизона". Севку, чтоб не баловал, зажали между Михой и Шурой, рядом со мной, сложившись в четверо, примостился экс-Дед Мороз, а Женя сел рядом с водителем, толстеньким и усатеньким коротышкой.

Мы рванули, машина, круто развернувшись, вылетела из предусмотрительно открытых ворот, которые тут же сомкнулись за нашей спиной. Поворот, еще один - и вот уже гоним по широкому шоссе. С обеих сторон высятся огромные, едва ли не в человеческий рост сугробы,

тянутся белые, исчерченные темными проталинами поля, а вдали, у горизонта, смыкается с небом неровная стена леса. Времени уже четвертый час, но еще не начали сгущаться сумерки, хотя вроде им пора. Еще полчаса, не больше - и растекутся вязким синим киселем, растворят в себе грязную белизну низкого неба.

– Народ, а куда мы едем-то?
– отчего-то негромко поинтересовался я, сдвигаясь поудобнее.

Шура хмыкнул, Миха присвистнул, а Женя изогнулся ко мне с переднего сиденья:

– Точку ставить будем, Константин! Над буквой "i". Поглядишь на акт справедливости.

Я поежился. Слишком часто я в последнее время слышал это слово.

– А конкретнее?

– Да чего там!
– рассмеялся Женя.
– Лучше один раз увидеть, чем тысячу раз... Привыкай, тебе полезно.

Ну ладно. Все равно ведь никуда это от меня не денется.

– А ехать долго?
– все же спросил я, провожая глазами однообразный пейзаж.

– Не боись, ногу не отсидишь. Еще полчаса где-то. Так, Базиль? повернулся он к водителю. Тот молча кивнул.
– Или тебе отлить?
– участливо предположил Женя.
– Так ноу проблем, сейчас тормознем. Ты проще будь, Костян, проще...

Ну куда уж нам до такой простоты...

– Да в порядке я, в порядке. Не опекай меня без нужды, - пробормотал я, отчего-то смутившись.

– Севка, а тебе?
– моментально переключился Женя.
– Перед выездом сходил куда следует?

– Что я, маленький?
– насупился пацан, теребя застежки своей меховой шапки.

– Ну и славно!
– Женя отвернулся от нас и скомандовал водителю:

– Еще газку, Степаныч!

– А навернуться?
– не отрываясь от баранки, проворчал тот.
– Не видишь сам, какая голо...
– дернул он досадливо плечами...
– короче, гололедица.

Видно, не будь тут мальчишки, он бы выразился проще.

Белую плоскость пересекло черным. Так и есть - железная дорога. В стороне темнеют неказистые будки, жмутся сиротливые вагончики, поблескивает синим далекий семафор.

– Ну все, тормози, Базиль, - скомандовал Женя.
– Прибыли.

– А где ж эти-то?
– мрачно поинтересовался Дед Мороз.
– Не подвезли еще?

Женя кинул взгляд на часы.

– Все путем, у нас еще десять минут в резерве. Кости пока разомнем, перекурим...

Толстенький Вася остановил машину метрах в десяти от переезда. Вокруг - одно белое безмолвие. Меня это и раньше удивляло - если не считать пары дальнобойщиков, никто не встретился нам по пути. Впрочем, это ж провинция. Нельзя тут судить по столичным меркам.

Мы вылезли, Миха с Шурой тотчас утопали куда-то

влево по снежной целине, к рельсам. Потом Шура вернулся, вытащил из машины туго набитый мешок и, взвалив на спину, заковылял к ожидавшему Михе.

– Заодно и площадку подготовят, - одобрительно заметил Женя.

Дед Мороз кивнул, раскуривая сигарету.

– Вот они!
– махнул рукой водитель Базиль.
– Везут!

И впрямь, в тишине послышалось негромкое тарахтение, а вскоре на фоне темнеющего неба показался похожий на деловитого жука "Рафик".

– А Демьянов во сколько должен быть?
– все так же хмуро уточнил Дед Мороз.

– Ровно через полчаса. Все рассчитано, - усмехнулся Женя.
– Пока разложим, пока напутствие дадим... Еще и стемнеть по-настоящему не успеет.

– Жень, так что сейчас?
– мне просто надоело молчать.
– Может, помочь чем?

– Да не, не надо, - отмахнулся тот перчаткой.
– Ребята дело свое знают. А ты смотри, привыкай. Осваивайся, в общем.

Протяжно фыркнув, "Рафик" затормозил возле нашего "бизона". Лязгнув, раскрылась задняя дверца, выпрыгнули на снег двое крепышей в лазоревых пуховиках.

– Здорово, коллеги!
– приветствовал их Женя.
– Ну, как, он в состоянии?

– А то!
– довольно прогудел один из прибывших.
– Мы что тебе, чайники? Выдержали нужную кондицию. Сейчас сам увидишь.

В недрах "Рафика" послышалась быстрая возня, миг - и оттуда выползли еще двое лазоревых. А в руках их болтался... Нет, никаких сомнений. Это он. Мой старый знакомец, Железнозубый. Даже грязные лохмотья напоминали тогдашнюю его одежду. Та самая куртка, та самая шапка. И тот же взгляд цепко-настороженный, волчий.

– Ну что, - осклабился Женя, - кончаются времена и сроки, а? Пора тебе тональность поменять, пора... Вон туда!
– махнул он перчаткой лазоревым. Во-он туда, где ребята наши.

Сосредоточенные крепыши, не тратя слов, быстро потащили обмякшее тело по снегу, иногда проваливаясь чуть ли не по пояс. Вот они уже возле Михи и Шуры, вот они опрокидывают тушу и деловито возятся над ней. В темнеющем воздухе разносятся монотонные удары - железом о железо.

– Ну что, потопали и мы!
– махнул нам рукою Женя.
– Не отставай, Севка, - подбодрил он отчего-то поскучневшего пацана. В самом деле, от недавней его резвости и следа не осталось. То ли в машине сомлел, то ли еще что...

И мы поплелись по свежим следам.

Идти пришлось недолго - метров двести. Склон там не отличался особой крутизной, и на изрядно утоптанном снегу стоять можно было свободно. Ребята и стояли свободно, покуривали, и искорки сигарет тускло светились на фоне грязно-синего неба. А поперек рельсов растянут был Железнозубый. Кисти его рук стягивала веревка, привязанная к вбитому в мерзлый грунт стальному колышку. То же и с ногами, но уже по другую сторону насыпи. Шея Железнозубого касалась холодного металла одного рельса, задняя часть второго. А сам он тихо подвывал, и пена пузырилась на его опухших губах.