Полоса невезения
Шрифт:
Так не может смотреть убийца, бандит или тайный агент КПН. Так не смотрят обычные люди "Струны"... Неуловимый мститель, вчерашний интеллигент и очкарик, поэт, на новом витке революции оказавшийся в департаменте безопасности. Он уже не поэт, он кует людям новое счастье. Теперь изо всех сил он будет казаться жестоким, расчетливым и холодным... ибо другой поэт сказал: "Помой руки и положи в холодильник сердце".
Он морально готовился. Может быть, не спал ночами, кусал подушку, задыхаясь от страха, стыда и надежды. Он избивал бамбуковой палкой Врага Детей -
Но зачем? Кто на самом деле заварил эту кашу, а главное, кого собрался ею кормить? Такой вот короткий поводок для Главного Хранителя? Для дрессированного короля Демидова? Это и есть их "подстраховка"?
– Он не сделает этого. Он не решится убить ребенка, - шептал над ухом мой рыжий тезка.
– Просто будет пугать. Успокойтесь, Константин Дмитриевич. Держитесь, вам надо быть осторожным...
"Струна" создавалась во благо. Благо ее просто. Опытнейший убийца Сайфер никогда бы не поднял руки на ребенка. И не только он, согнувшийся под грузом своего тайного горя. Никто. "Струна" - благо. Но лишь до тех пор, пока у нее есть черта, линия, за которую можно спрятаться. Полоса, отделяющая жизнь от безумия. "Струна" не сможет стать палачом и судьей для страны. Не сможет, пока не сломает свои же оковы.
И вот идет он, человек, готовый сделать это... Человек, переступивший себя. Ради... Он сам не знает, ради чего.
А ради чего я? Какое мне дело до этих дрязг, до интриг, до завтрашней телепрограммы? Не всё ли мне равно, кого увидеть на экране: вороватых ли чиновников и страдающего похмельем Законноизбранного - или Лену в окружении хищно озирающейся охраны и адъютанта Мауса с чемоданчиком Верховного Командующего...
Да, мне есть до всего этого дело. Как только я буду знать - Димку всё это не коснется...
– Стой, Костик!
– Ленкин голос дрожит испугом.
– Это опасно, не делай! Ты что, с ума сошел?
Она боялась. То ли за себя, то ли за свое великое дело, то ли... за меня.
– У него же оружие есть!
– кричу я Костику, влетая в какой-то поток, вновь закруживший меня по залу.
– Трусишь?
– усмехается рыжий тезка, и в словах его звучит что-то похожее на обиду.
– Я думаю, чем мне драться!
– доказывать ему что-либо нет ни сил, ни желания, ни, главное, времени.
– Ты ведь Хранитель. Неужели забыл?
Какой глупый ответ. Или он снова корит меня за бездействие?
– Ты же человек "Струны". Струны, понимаешь? Ну неужели ты такой дурак?
...Выдернул кол из плетня и пошел на урядника. Фраза из книжки полувековой давности. Тогда прибить урядника считалось исторически прогрессивным деянием. И что изменилось? Все те же лица, все та же полицейская машина - хищная и кровожадная, сожравшая сперва народ,
...Выдернул кол...
Я рванул Струну на себя - зная, что это не только самоубийственно, но и попросту глупо. Всё равно что свалить плечом небоскреб. И даже не сразу понял - получилось! В темных глубинах, в недрах иных тональностей, она будто слетела с шарнира и зашаталась, как гнилой зуб в распухшей десне.
– Не надо!
– крикнула Лена и присела на корточки, закрыв голову руками.
– Дурак, кретин, идиот... Ты же ничего не понимаешь! По-другому же надо! Ну зачем, зачем?
Ее спутники отступили подальше в лифт. Может, бросят ее и уедут? Плевать.
Струна... Я, дурак, и впрямь принял ее за какой-то вселенский штырь, скрепляющий миры? Поверил сказкам? Ничего с ней на самом деле не случилось, вот же стоит, как и раньше. Но вибрация, льющаяся откуда-то с черного потолка, ударила по мне - и я понял, что касаюсь Струны второй, а может, и первый раз в жизни. Сейчас она просто убьет меня, как обычную мошку, рискни та играть на гитаре и оттяни басовую "ми". Ударит, сожжет, вывернет наизнанку...
Прости меня, Димка, я и в самом деле дурак.
Странный звук, вспыхнувший повсюду разом, будто взвыла тысяча Тональностей, собрался в моей руке и ударил по ней беспощадным током, чудовищной музыкой, оглушающей и ослепляющей. Музыка разодрала меня изнутри, швырнула прочь, в лабиринт неевклидовых провалов и бездн, где все подчинялось отвратительному, совершенно немузыкальному звону. Наверное, что-то сломалось в мире. Или во мне.
Не люблю разрушителей...
9.
Валуев, может, о чем-то и догадывался. Туманные слухи о нижних ярусах наверняка долетали и до него. Он вполне мог ждать самых разных неожиданностей, но такого...
...Свет, мгновенно ослепивший меня, схлынул, унося с собой звенящую тьму. То ли это своего рода контузия, то ли очередные шутки Струны... Лена говорила, что тогда, в Мухинске, Она тоже сверкнула как миллион молний сразу.
Ну и что? Плевать я хотел на эти Тональности, Струны и Музыки.
Димка оказался чуть сбоку, Валуев - точно передо мной. Мир вновь крутанулся, причем тут уж я был точно уверен - именно мир, а не мое восприятие. И значит, медлить нельзя. Как тогда, на темной заснеженной стройке...
Что, Костя? Ждешь Резонанса? Хватит глупостей, не поможет тебе Струна, не простит... Попросим ручками, маэстро.
И я ударил. Словно в уличной драке, просто и незатейливо - кулаком в челюсть.
– Ах, ты...
– из Валуева вырвалось выражение, совершенно неуместное в присутствии детей.
Интересно, хулигана Исаева он тоже перевоспитал ругательствами и пинками?
– Константин Антонович!
– Димка отскочил в сторону. Он хотел сказать еще что-то, но не успел...
– Получай!!
– выплюнул я отдающее медным привкусом слово. И растерявшийся Валуев заработал новый, не менее хлесткий удар.