Полоса невезения
Шрифт:
Не умел я никогда по-настоящему драться, и приемы мои не отличались изощренностью. Зато их эффективность была на лицо... На лице. На лице этой твари, в которой сошлась вся та мерзость, всё то дерьмо, что человек обязательно несет в себе, даже если выходит в путь лишь со светлыми и добрыми мыслями.
Валуев шатнулся, попробовал блокировать удар, но не смог. Все же моя комплекция пригодилась в деле, и теперь у великого педагога не было шансов.
Еще! Снова удар, той же рукой, чтобы не давать и секундной передышки.
Валуев
Как тогда, в солнечном классе, когда на столе лежала злосчастная распечатка.
Хранитель Третьей Категории, сотрудник отдела нестандартных воспитательных акций Валуев скрючился на полу и тихо матерился, не в силах подняться. Я занес было ногу - добить, но вдруг понял: не смогу.
И в тот же миг чудовищный оркестр, гремевший в моей голове, смолк...
– Константин Антонович, я хотел предупредить. Но телефон не отвечал.
Голос Димки донесшейся откуда-то сзади, вывел меня из прострации. Сначала я увидел знакомые фонари и шершавые стены, потом уже перевел взгляд на себя...
Кулаки были в крови. Я вновь ничего не помнил, вновь не соображал, что наделал, а главное, как. Здоровый медведь наломал сдуру дров - и теперь будет хуже.
– Я так испугался, - всхлипнул Димка.
– Блин... Ваще... Вы прям из воздуха, из темноты, оттуда... где фонарь не горел, я уж...
Он был растерян. Испуган, растерян, беззащитен... Здесь было холодно и могла пригодится форменная курточка "Веги", а то в одной майке можно и простыть. Накануне первого сентября...
Димка Соболев, хулиган из гадюшника №543. Мальчик с растрепанными волосами, целый год не видевший мамы.
– Что вы стоите, Константин Дмитриевич, - я повернулся туда, где действительно на повороте не было фонаря и из темноты доносился другой детский голос, тоже знакомый и близкий.
– Бегите, пока не разблокирован доступ. Вперед, третья дверь налево, сунете карточку, вы же до сих пор значитесь в базе охранником Флейтиста... Вам откроется. За ней коммуникационный туннель, через сто метров лестница наверх, выход во дворе на том берегу реки...
Я все ждал, что Костик появится и я еще раз увижу его рыжие волосы...
Но со мной говорила лишь чернота, мрак между расступившихся стен.
– Они нас догонят, - зачем-то сказал я, забыв, что не следует пугать Димку.
– Нет, - ответила темнота голосом Костика.
– Зачем вы схватились за Нее?
Мне вдруг стало стыдно. Господи, как же глупо! Но ведь он сам подсказал мне?
– Ты предложил использовать Струну?
– Не так же грубо!
– в его голосе родилась настоящая детская обида. Вы же гвозди телевизором не забиваете?
– А что, эффективно, наверное, - брякнул я.
– Да!
– кажется, Костик вновь обиделся на мою глупость.
– Только телевизор потом сломается! Такого Резонанса
Он замолчал. Не сказал ни слова, но я вдруг понял, что под Мраморным залом скрывалось что-то еще. Что-то такое, о чем не знал никто в "Струне" ни Максим Павлович, ни тем более Лена.
– Да что вы стоите!
– раздраженно воскликнул Костик.
– Бегите же!
– А они...
– вяло, обречено, как и тогда, смывая кровь с кулаков в школьном умывальнике, спросил я.
– Они пока в ужасе...
– коротко бросил Костик, а потом вдруг добавил.
– Высокая Струна лопнула. Вы порвали ее. Случайно.
Я стоял, глядя в слепую пустоту, и не мог понять, что же чувствую.
Вот и всё. Споры о будущем, о стране и о благе, диктатуре и демократии, правах и нарушениях, наименьшем зле и политике пряника с кнутом...
Вся болтовня, на которую завязана судьба целого государства.
И один дуралей, попытавшийся спасти мальчика... От чего? Не стали бы, в самом деле, его пытать - даже этот дурак Валуев, что корчится сейчас на полу. Хотя вот он как раз... кто его знает.
Плевать, я нашел свою цель. И цель моя скоро замерзнет в своей тонкой майке.
– Прощайте, Константин Дмитриевич, - выдохнула темнота.
– Бегите скорее и загляните в карман пиджака...
Я повернулся к Димке.
– Ну что, ясноглазое дитя? Кажется, отсюда пора делать ноги?
Эпилог
Последний раз я был в "Макдональдсе" года три назад. Сходили как-то с Лариской... тогда это еще считалось некоторым шиком. Только не сюда, а в самый крупный, на Пушкинской. Как в цирк ходили. Из всех ресторанчиков с национальной кухней - самый дешевый. Американцам, наверное, русские блины с икрой обходятся куда как дороже...
...Эти места никак не могли считаться городским центром, но и спальными районами их все же не назовешь. Станция метро под боком. Удобно... А еще удобнее - снять деньги с карточки в банкомате напротив, послать Димку занять столик где-то в углу, а потом притащить туда пластиковый поднос, ломящийся от заморских яств.
Димка смотрел на меня отрешенно. Ни роскошный заказ, ни спокойная обстановка, ни моя показная расслабленность не ослабили его тревоги. Бывшая гроза восьмого "Б" сидел напротив и молча следил за тем, как я разгружаю поднос от стаканов "Колы", картошки, пузатых чизбургеров. Он даже по сторонам не смотрел, словно ничего уже не боялся. По-моему, на самом деле больше всего он боялся обнаружить свой страх.
А я вот вокруг посматривал.
Ничего интересного. Народу на удивление мало. Стайка девушек студенческого вида, серьезные молодые ребята при костюмах и галстуках, пара-трешка семейств плюс размашисто отдыхающая компания - кажется, какие-то туристы. Для воскресного вечера - более чем скудно.