Полоса везения строгого режима
Шрифт:
– Ну, я сейчас предложил не совсем встречаться, но ладно – встречаться тоже давай. У меня какое-то ненормальное желание тебе понравиться, и для этой цели я готов притворяться романтичным пусечкой.
Вера отыграла свой триумф по полной, указав подбородком на стойку вдали:
– Вот там возле кассы стоит мой лучший друг. Познакомься, Базука, это Женя. И я никогда не буду встречаться с человеком, который имеет привычку мутузить моего лучшего друга!
Он внимательно осмотрел Женьку, тот уже развернулся и с опаской направился в их сторону, а ответил
– Раньше бы сказала – я бы не мутузил. Тьфу, слово-то какое, откуда ты его откопала? Понимаешь, Вер, мне ведь даже деньги его не нужны, но как не взять, когда так охотно предлагают? Но больше пальцем его не трону, лишь бы ты улыбалась.
– Начни с того, чтобы перед ним извиниться!
Базука встал во весь свой длинный рост, выпрямился во все свои широкие плечи и начал говорить что-то немыслимое, пока друг приближался:
– Евгений, между нами было легкое недопонимание, но теперь я хочу изви…
Стоило только Женьке подойти достаточно близко, как Захара отпустило влияние, и он осекся прямо посреди слова. Нахмурил темные брови, перевел взгляд на Веру и в полной обескураженности снова рухнул на лавку. Вера издевательски спросила:
– А теперь нравлюсь?
На этот раз Базука уже не выглядел таким же самоуверенным – он будто пытался разобраться в резкой смене своих эмоций:
– Если честно, то теперь ты кажешься нудной заучкой, зажатой и закомплексованной. Не то чтобы я был особенно разборчивым, но с такими обычно скучно, даже если с тебя снять очки и одеть во что-то приличное. Потом все равно начнется: «Ой, на первом свидании нельзя», «Мне к двенадцати домой» и «Это в меня не пролезет».
– Что не пролезет? – ужаснулся Женька.
– Садись-садись, приятного аппетита! – Базука почему-то остался за столиком, решив копаться в себе прямо на месте. Потом немного очнулся, отщипнул от Женькиной булочки половинку и задумчиво зажевал под недовольное шипение. Да, недолго перевоспитательный эффект длился.
Вскоре примчался и Николай с горящими глазами.
– Ребят, очень важный разговор! А этот что тут делает? Иди, пожалуйста, мне с друзьями надо поговорить!
Базуку хрен сдвинешь обычным «пожалуйста»:
– Ну да, тебя я спросить забыл, где мне сидеть. Тоже присаживайся. Еще один лучший друг? Ох, Вера, Вера, с твоей общительностью надо что-то делать. А то когда меня опять накроет, то не хотелось бы разгонять всю эту толпу ухажеров.
Николай серьезно попросил:
– Жень, можешь отойти на пару минут подальше? Мы сейчас из нашего общего неприятеля какую-нибудь гнусность вытянем, потом ею будем отпугивать.
– Дайте уже поесть, – пробурчал тот.
Но Вера смотрела на взбудораженного Николая и хотела узнать причину его настроя:
– У тебя случилось что-то?
– Не у меня! – Ник все-таки сел, покосился на непривычно задумчивого Базуку, но решил продолжить: – У Нади, старосты нашей. Вы заметили, что она в последнее время сама не своя – то пары пропускает, то заплаканная приходит? Я и подумал, что не имею теперь права проходить мимо чужой беды,
Базука вмешался:
– Нет, не понимаем.
– Как-нибудь в другой раз, дружище, – пообещал Николай и снова уставился на приятелей. – А у нее действительно беда! Ей, может, только поддержка и нужна, а она сама таким делиться не захотела бы. Оказывается, ее бывший парень слил какое-то позорное видео в сеть. И Наде стыдно – мол, все над ней смеются, она даже универ думает бросить, но не знает, как родителям объяснить! Вот и ходит, ревет постоянно, ни с кем не общается. Как бы она вообще не решила того… ну, у всех разный порог чувствительности, мало ли!
– А-а, – протянул опять Захар, которого вообще ни о чем не спрашивали. – Вы, похоже, единственные, кто не был в курсе? Славный вирусный видос, я заценил, – он задрал голову, тихо смеясь.
– И что же там такого? – не удержалась Вера от любопытства.
Базука пожал плечами:
– Она там бухая в хлам. Залезла на стол, а ей кто-то в стороне орет, чтобы жопендель показала. Тот самый бывший, наверное. Ну она и показала. Из-за чего тут убиваться? Из-за неожиданно свалившейся славы? Задница у нее нормальная, про какой порог чувствительности ты чешешь?
Но Вера его уже не слушала. Она теперь внимательнее посмотрела по сторонам. Надя сидела отдельно от остальных, и компании студентов со всех сторон чуть ли не тыкали в нее пальцами. Стыдоба какая… Вера почему-то очень легко поняла ее состояние, ведь у нее тоже был низкий порог чувствительности к чужим насмешкам. А Надя еще недавно была популярной девчонкой, для нее это как падение со скалы в бездну.
Вот только староста, заметив ее взгляд, забыла о своей тарелке, вскочила на ноги и побежала в их сторону. Остановилась рядом со столиком, зашмыгала носом, но все равно источала одну злость:
– Я не знаю, зачем тебе об этом пожаловалась, Коля! – она рявкнула на Ника. – Не знаю! Но если даже вы, последние неудачники, начнете надо мной смеяться, то я лучше из окна выпрыгну!
Она повернулась, чтобы убежать, но Базука схватил ее за руку и дернул на себя, усаживая рядом. Как-то за их столиком сделалось совсем многолюдно. Но Захару доставляли удовольствие чужие страдания, потому он хотел их посмаковать:
– По какой причине из окна-то прыгать, голые ягодички? Что за бред? Рассказать тебе, сколько раз я на вечеринках позорился? Даже причиндалы вытаскивал – а что? Пусть люди любуются, раз свое не отрастили.
Женька попытался что-то сказать, но Вера тронула его за плечо, останавливая. Ей казалось, что Базука говорит правильно. Все лучше, чем вообще ничего не говорить! Это была странная, нездоровая, но терапия. Однако она не сработала:
– Ты не понимаешь! – Надя не могла сдержать слезы. – Твои причиндалы тоже набрали полмиллиона просмотров, да? И кто твой отец? Да все знают, кто твой отец! Если он тебя в такой ситуации увидит, что скажет?
– Поржет, – выдал Базука после недолгих раздумий.