Полосатый катафалк (сборник)
Шрифт:
Здание клуба расползлось примерно на акр — красная черепичная крыша, минимум четыре крыла и множество входов. Оно, подобно горам вдали и деревьям вокруг, казалось, стояло тут очень давно. Я и сам уже начинал чувствовать себя неотъемлемой частью окружающего. Нет, не членом клуба — ни в коем случае! — а диким созданием природы, обитающим в здешних местах.
На шоссе со стороны города появился автомобиль. Перед въездом на стоянку лучи его фар задвигались, как усики насекомого. Он остановился между каменными
Из автомобиля вылез мужчина и торопливо направился ко мне.
— Поставь ее на место, приятель.
Он был низенький, широкоплечий, со скуластым лицом и грудью колесом, словно в детстве его слегка пристукнуло паровым молотом. Светлый костюм, галстук с солнцем в сиянии лучей, светлая шляпа и лента на ней под стать галстуку. Голос его напоминал сирену на маяке, а дыхание, которым он обдал меня, подойдя поближе, — атмосферу в задней комнате бара.
— Ты что, оглох?
Я почувствовал себя деклассированным бродягой, но ответил достаточно мягко:
— Я не сторож. Поставьте сами.
Но он не стронулся с места.
— Так управляющий, э? — И, не дожидаясь ответа, продолжал: — Хорошенькое у вас заведеньице. Я бы и сам не отказался от такого клуба: высший класс, богатая клиентура, тихое место. Сколько гребете в неделю?
— К управлению клубом я ни малейшего отношения не, имею.
— А-а! — По какой-то неясной причине он решил, что я член клуба и брезгаю им. — По этому «форду» обо мне не судите. Прокатная дрянь. А дома у меня гараж на четыре машины, и только «кадиллаки». Не хочу хвастать, но клуб ваш я могу купить за наличные — и деньги на бочку.
— Рад за вас, — ответил я. — Вы занимаетесь недвижимостью?
— Пожалуй, оно так и выходит. Солемен моя фамилия.
Он протянул мне руку. Я ее не взял. Она повисла в воздухе, как мертвая камбала. Его глаза под надвинутой на лоб шляпой влажно заблестели.
— Значит, руку дружбы пожать не желаете? — сказал он голосом, в котором угроза и сентиментальность мешались, точно асфальт с патокой. — А, ладно. Забудем. В Калифорнии я прежде не бывал, но сразу видно, что хваленым ее радушием здесь и не пахнет. Если хотите знать мое мнение, одно хамство, и ничего больше.
Он снял шляпу, и казалось, вот-вот в нее расплачется. Его густая курчавая шевелюра сразу бойко вздыбилась, прибавив ему роста несколько дюймов и изменив его внешность. Вопреки его нахальству в нем было что-то жалобное.
— А вы откуда, мистер Солемен?
Он ответил сразу, точно ждал моего вопроса:
— Из Майами. У меня там деловое предприятие. И не одно. А сюда я прилетел, чтобы, как говорится, соединить приятное с полезным и сэкономить на налоге. У вас в клубе состоит дамочка по имени Холли Мэй?
— Холли Мэй?
— Может, вы ее знаете как миссис Фергюсон. Как я понял, она
— Ах, так! — Мои запасы нейтральных ответов истощились. Как и мое терпение.
— Вы с ней знакомы?
— Собственно говоря, нет.
— А разве она не член клуба? В газете же так прямо и указано. В заметочке о том, что у нее шашни со здешним спасателем.
Он грозил вот-вот наступить на носки моих ботинок и дышал мне прямо в лицо. Я оттолкнул его, вернее слегка отодвинул. Последовало конвульсивное преображение, и он измученно затявкал:
— Держи свои лапы при себе! Вот прострелю тебе башку!
Его рука нырнула под пиджак и принялась дергать бесформенную опухоль под левой мышкой. И вдруг он окаменел. Застывшее лицо с оскаленным ртом превратилось в маску дьявола, вырезанную из бело-синего камня.
Я сказал внезапно осипшим голосом:
— Проваливай! Убирайся в свою подворотню!
И, как ни странно, он послушался.
6
Упоение своей духовной силой мгновенно рассеялось, стоило мне поглядеть по сторонам. Из клуба к стоянке шли трое мужчин. Двоих из них я видел в проулке под окном Джерри Уинклера. Солемен явно обладает встроенным радаром для обнаружения полиции, подумал я.
Третий был в смокинге, который носил профессионально. Он проводил полицейских до машины и выразил сожаление, что оказался не в силах помочь им так, как хотел бы. Они уехали, а он пошел назад в клуб. Я перехватил его у дверей.
— Мое имя Уильям Гуннарсон, я адвокат. Дело одного из моих клиентов имеет касательство к служащему клуба. Вы ведь администратор?
Его блестящие печальные глаза оглядели меня. Он обладал тем нервным спокойствием, которое вырабатывается, когда приходится организовывать званые обеды и званые вечера для других, но насмешливый рот смягчал это впечатление.
— Пока еще да. Но завтра, возможно, буду уже подыскивать себе другое место. Идущие на смерть приветствуют себя. Опять Гейнс? Непотребный Гейнс?
— Боюсь, что да.
— Гейнс наш бывший служащий. На той неделе я его уволил. И только-только начал проникаться надеждой, что навсегда благополучно извлек его из своих печенок, и вот — пожалуйста.
— Но что произошло?
— Вероятно, вы знаете об этом больше меня. Его ведь подозревают в грабежах? Я только что беседовал с парой сыщиков, но они старательно ничего мне не говорили.
— Так не могли бы мы обменяться сведениями?
— Почему бы и нет? Моя фамилия Бидуэлл. А вы Гуннарсон, вы сказали?