Польша против СССР 1939-1950 гг.
Шрифт:
Ничего не скажешь, вот уж действительно рыночная позиция. Прибыль должна превышать затраты. Ну а раз уж крупные проекты не могут дать сразу большой выгоды, займемся мелким спекулятивным бизнесом: тут и затрат почти никаких, да прибыль налоговым органам и не видна. Опять же название у этого мероприятия благородное — малый саботаж. А уж какие «героические» за ним деяния, прямо кровь в жилах стынет: волынка на месте работы в немецких или советских учреждениях, бойкотирование распоряжений оккупационных властей или же халатность в их исполнении, поддержание духа сопротивления (!) оккупантам посредством распространения анекдотов про тупых немцев и варваров-русских, рисунков сатирического характера, а также использование
Впрочем, какими бы смехотворными не казались подчас отдельные методы подпольной борьбы, ни стоит все же забывать, что на проживающих на западе СССР поляков СВБ осуществляла жесточайший пропагандистский прессинг в самой разнообразной форме. В том числе и путем доведения до их сведения своего рода «морального кодекса отношения к оккупанту», с непременным требованием его строжайшего выполнения под угрозой наказания. А чтобы было ясно, о чем речь, приведем типичный пример такого документа, а именно распоряжение № 1 по округу СВБ № 3, направленное во Львов:
«....а) обязательным является политический бойкот и бойкот общения с оккупантами...
b) в борьбе с оккупантами надлежит использовать все формы легальных организаций (напр., культуры, просвещения и профессиональных). Все проявления коллективной жизни обязаны быть проникнуты духом веры в приближающийся день освобождения и сведения счетов с оккупантами (выделено автором)...
c) не противоречит польским интересам занятие должностей в системе народного образования, коммунальной администрации, в самоуправлении всяческого рода, в органах управления торговли, промышленности, сельского хозяйства... — если только занятие должности не ставится в зависимость от выполнения условий, имеющих характер политических обязательств...
d) шпионы и провокаторы, в случае доказанной вины, будут караться смертью...
В соответствии с методами пассивного и активного саботажа, которые пропагандировались польским подпольем на территории 3 львовского округа СВБ, лицам, которые принимались оккупантами на работу, рекомендовалось не проявлять никакой инициативы в труде, противиться всем актам, не имеющим категорического характера» [22] . Одновременно руководство СВБ-АК старалось привлекать как можно больше народа в свои вооруженные структуры, чтобы в момент перехода Красной армией бывших границ Польши показать, что она-де тоже сила, с которой надо считаться.
22
G. Hryciuk. Polacy we Lwowie 1939-1944. Zycie codzienne. Warszawa: Ksiazka i wiedza, 2000.
Одно плохо — НКВД не дремало, а четко и планомерно выполняло вмененные ему государством обязанности по противодействию всяческой подпольно-диверсионной деятельности, к тому же поддерживающими связи с заграницей. И как бы и кто бы сейчас не оценивал его роль, одного при этом забывать не стоит: нельзя ставить рядом репрессированного русского, белорусского и украинского крестьянина и «репрессированного» польского подпольщика и террориста. Но можно ставить рядом польского подпольщика и разную революционную братию, пополнившую лагеря. Ибо крестьянин был истинной жертвой, так как его руками НКВД репрессировало то государство, которое за его же счет и жило. В то время как сгинувшие в тридцатые годы разномастные революционеры и несостоявшиеся польские повстанцы быть жертвами не могли уже по определению, поскольку и те и другие действовали в соответствии с целями, направленными против России и ее народа.
Так что в данном конкретном случае оплеванный в демократическом экстазе с головы до ног НКВД честно и бескомпромиссно защищал государство, а посему повстанческие настроения на территории СССР терпеть не собирался. И еще одно маленькое замечание:
НКВД за работой
Итак, бурно начавшееся на западе СССР конспиративное «творчество» практически сразу же столкнулось с «непониманием» со стороны органов, которым по долгу службы приходилось быть репрессивными. Не успел главный конспиратор «советской оккупации» генерал Токажевский (в сопровождении трех женщин?!) направить стопы на вверенную ему территорию, как уже 7 марта 1940 г. по пути из Варшавы во Львов был арестован НКВД. И хотя ничего особенно кровожадного советские головорезы с ним не сделали, а всего лишь вывезли в глубь России (?!), СВБ на бывших «восточных окраинах» остался обезглавленным. Впрочем, независимо от этого прискорбного для польского национально-освободительного движения факта у подпольщиков Западной Украины и Белоруссии проблем было «выше крыши». Что признают в том числе и польские источники.
К примеру, консолидация различных организаций в регионе Вильно длилась вплоть до осени 1941 г. Никто никому не хотел подчиняться и никто никому не доверял. Причем в качестве главной причины черепашьего прогресса при объединении отмечался банальный страх перед НКВД. При этом боязливые подпольщики руководствовались сугубо практической логикой: если в своем кружке, состоящем из узкого круга лично известных людей, можно надеяться на отсутствие внедренной агентуры НКВД, то при «укрупнении» шансы заполучить «крота» резко возрастали. И, надо признать, в данном вопросе их подозрения имели серьезные основания. Именно таким образом уже в 1940 г. в Вильно был арестован комендант округа полковник Никодэм. В том же 1940 г. и в том же Вильно был завербован советскими органами начальник штаба округа СВБ Л. Кшешовский. А к весне 1941 г. НКВД удается внедриться практически во все структуры польского подполья в Ковно (Каунас) и в Вильно (Вильнюс) и в основном его обезглавить. Там, где подполье начинало проявлять активность, его просто уничтожали, арестовывая и вывозя всех членов организации, как это имело место на Волыни.
О деятельности СВБ на Волыни до 1941 г. известно лишь то, что в июле 1940 г. в г. Ровно был арестован командующий округа полковник Тадеуш Маевский, а также около 2 тыс. членов СВБ. Это привело к полному уничтожению СВБ на территории Волыни и Полесья. Также НКВД удалось, например, арестовать подполковника Обтуловича, коменданта новогрудского округа «Союза вооруженной борьбы» в Белоруссии, который даже согласился сотрудничать с НКВД. Эффективность НКВД была достаточно высока и во Львове, где удалось завербовать руководство разведывательной сети СВБ, во второй половине 1941 г. ликвидированное за предательство по приказу своего же командования. А разведка ГРУ развила достигнутый успех, внедрив собственную агентуру в аппарат главнокомандования СВБ/АК и влияя через нее на деятельность подпольных структур. В результате все планы и замыслы польских конспираторов были неплохо известны руководству СССР еще задолго до их осуществления.
А потому приходится констатировать, что польское подполье на территории СССР (в определенной степени исключением являлась только часть Западной Белоруссии) не смогло выполнить никаких серьезных задач. Что и неудивительно, поскольку, вопреки предпринимаемым усилиям с польской стороны, знающий свое дело НКВД в течение достаточно короткого времени раскрыл и ликвидировал почти всю конспиративную сеть. Ну а поскольку польское подполье на западе СССР перед началом Великой Отечественной войны оказалось практически полностью разгромлено, то руководство СВБ, находившееся в Париже, а затем в Лондоне, имело самое смутное представление о том, что же происходило на территории Советского Союза. Понятно, что такая удручающая ситуация бравых закордонных генералов не устраивала, и на места направлялись имеющие соответствующий опыт офицеры, однако и эти эмиссары довольно быстро вычислялись НКВД. В итоге более-менее ориентироваться в обстановке на местах стало возможно только после того, как агентура СВБ пришла на «восточные территории» вслед за немецкими оккупационными властями в 1941 г.