Полшага до мечты
Шрифт:
– Чегой-то там? – спросила вторая, занимая свой пост на дворовой скамье.
– Дык Иртеньева из сорок девятой квартиры. С каким-то парнем. Целуются и тискаются в машине, как бесноватые. Всякий стыд потеряли. А парень-то у них ужо который раз ночует. Надо участковому сказать. Пусть проверит регистрацию. Понаехали тут, окаянные…
Аня гладила Матвея по лицу и, как всегда, не могла оторвать от него глаз.
– Поедем куда-нибудь, – сказал он. – Здесь можно снять номер в гостинице на пару часов?
– Не знаю, наверно, можно. Никогда не пробовала.
– Давай попробуем,
– А все эти месяцы не подыхал? Наверняка Танька не давала тебе загнуться.
– Ань, перестань. Она мне не нужна. Случайно бес попутал. Забудь ты о ней. Давай поедем куда-нибудь поскорей. Я страшно по тебе соскучился.
– Сердце мое… – Аня покрывала его лицо поцелуями. – Я чуть не умерла. Как ты мог, изверг? В следующий раз лучше сразу меня пристрели. Из своего личного оружия.
– Нет у меня личного оружия. Нам пистолеты перед вылетом выдают, да и то не всегда.
– А что мы скажем Сереже?! Ведь он ждет…
– Я приехал из-за тебя, он знает. Мы с ним часто видимся, он не обидится. Мы договорились: он пока с Артемом поиграет, чтобы малыш не скучал.
– Так ты все заранее спланировал?
– Никак нет, сориентировался по ситуации.
Им удалось снять номер на несколько часов в гостинице неподалеку. Матвей договаривался с администратором, а Аня ждала в машине. Потом они шли коридорами, устланными ковровыми дорожками, куда-то сворачивали, считали номерки на дверях, наконец отперли одну, дальше – провал, выпадение из реальности, как недавно из самолета, разбросанная одежда, серые глаза, руки, губы, жар атласной кожи, невыразимое блаженство и единственная мысль: «Как прекрасна жизнь!»
Много позже, вспоминая это спонтанное свидание в отеле, Аня думала, что напрасно счастье называют преходящим и неуловимым, нет-нет, неправда ваша: никуда оно не уходит, раз поселившись в душе, счастье занимает прочное место; там, как в райских кущах, всегда светло и покойно, там живет неистребимая благодарная память о взаимной любви…
– Я скажу, чтобы нам принесли чего-нибудь поесть и выпить, – предложил Матвей, откидываясь на подушки. На груди у него блестели капельки пота. – Тебе что заказать?
– Ананасовый фреш, ты же знаешь…
– Слушаюсь. Что еще? Проси все, чего ни пожелаешь, мне хочется тебя угостить.
– Ты что, разбогател?
– Нет, но на любимую женщину могу потратиться.
Аня положила голову ему на плечо:
– Помимо того, что я ненормально и безмерно люблю тебя, хочется отметить, что ты ужасно милый.
– Да неужели?
– Вне всякого сомнения. Ты симпатичный. Ага… У тебя совсем не большой нос и губы не тонкие, глаза не маленькие, и…
– Ну-ну, продолжай, очень интересно, что еще не большое или не маленькое? Давай внесем ясность… Что ж вы замолчали, сударыня? Кстати, помнится мне, кто-то говорил, что я потрясающе красив… Ладно, ладно, не старайся. Совсем не хочу походить на смазливых гламурных мальчиков… Зато с моей красавицей никто не может сравниться, ни в журналах, ни на экране, и это не комплимент… Так что заказывать? Я, между прочим, зверски проголодался, поужинаешь со мной? Ты ведь тоже с работы.
Аня пробормотала что-то
– Проснись, соня, – стал он тормошить Анну. – Не кради у меня драгоценные минуты радости. Вот еще халат для тебя. А ну-ка, продевай ручку, умница… другую…
– А ты вполне уверенно чувствуешь себя в отеле, – заметила Аня. – Можно подумать, что гостиничный номер для тебя – обычное дело.
– Профессиональные навыки – быстрая реакция и ориентировка на местности. Летчик принимает решение за пять сотых секунды, замешкался – можешь не успеть.
– Понятно, я позвонила, и ты сразу скатился с лестницы.
– Так точно! И не ошибся.
Аня подошла к окну и отдернула тяжелую штору. Их номер был высоко, уже давно стемнело, и из окна открывалась панорама ночного города, сверкающего огнями.
Матвей обнял ее; они смотрели на город.
– Ты любишь ночь? – спросила Аня.
– Нет, дневное время я люблю больше.
– Ушам своим не верю. Романтикам полагается любить ночь, луну, звезды… – Аня оживилась. – Расскажи о звездах, становятся они ближе и ярче? Что ты видишь во время ночных полетов?
– Ничего я не вижу, мне некогда. Звезды такие же, как с земли в ясную погоду. В кабине ночью все внимание на приборы, там нельзя отвлекаться – очень легко потерять пространственную ориентацию. Приборам доверяешься полностью, ощущениям – нет, можно легко обмануться, все время кажется, что тебя переворачивает. Бывает, молния сверкнет в черных облаках – это действительно красиво, но в основном не до ночных пейзажей. Но курьез со мной все же случился. Я тогда еще салагой был, только осваивал ночные полеты. Вылетел на задание – перехват воздушной цели ночью. Цель в зоне подсвечивает себя форсажем двигателей, на темном фоне земли выглядит как яркая звездочка. Так вот, я настоящую звезду с целью перепутал, да и погнался за звездой. То-то хохоту потом было на КДП.
В дверь постучали: служащий отеля вкатил сервированный столик.
– Меня отправляют в Липецк, – принимаясь за еду, заявил Матвей. – Возможно, пробуду там целый год.
– Это еще зачем? Там есть авиационный полк?
Матвей кивнул:
– В Липецке – Четвертый центр боевого применения и переучивания летного состава ВВС.
– Ты хочешь сбежать от меня на целый год?!
– Липецк – не тридевятое царство, хотя видеться будем редко, придется потерпеть, зато потом у нас появится шанс пожениться.
– Так, подожди, я что-то плохо расслышала. Сейчас зайду с другой стороны. Это ты произнес крамольное слово «пожениться», или мне показалось?
– Не смейся надо мной. Объясню ход своих мыслей. Во-первых, меня повысили в звании, о чем тебе неизвестно. Я теперь майор. Не хочешь меня поздравить? Впрочем, не сейчас, у нас еще есть время. Во-вторых, после Липецка есть вероятность, что я стану комэском.
– Кем-кем?
– Командиром эскадрильи. Аня, стыдно: отец летчик, брат без пяти минут летчик, да и я в некотором роде пилот, а ты не знаешь простейших вещей.