Польский детектив

Гордон Барбара

— Нет, майор, я еще не готов. Я буду готов через несколько часов, утром…

— Вы сами к нам придете.

— Благодарю вас за доверие, майор.

Утром Левандовский вбежал в кабинет майора.

— Сегодня ночью Смоленский покончил с собой. Порошки и газ. Выломали дверь, но было уже поздно…

Майор ничего не ответил. Наступило молчание…

Марек Рымушко

Дело чести

1

Фён утих перед рассветом

Оркестр в который уже раз за эту новогоднюю

ночь принялся играть „Рамайя“. Танцы были в самом разгаре, толпа бушевала — возбужденная, потная, бессмысленно веселая. Эти люди не поддавались даже фёну, который дул уже несколько дней. Он свалился на Закопане сразу после Рождества и с тех пор не затихал ни на минуту, превращая остатки снега в грязные лужи, обволакивая серой пеленой бело-пушистые скалы и терзая курорт необыкновенно теплой для этой поры погодой. Развеселая толпа, которая с самого начала года шаталась по Крупувкам, явно упала духом. Не помогали даже зонтики, придающие „покорителям гор“ унизительно-комический вид. Фён не уходил из долины назло всему этому изысканному обществу, которое целый год в разных уголках Польши примеряло лыжи, мечтая о празднике в горах, а потом всю ночь ехало стоя в переполненных, опаздывающих поездах, и зачем? Чтобы в конце концов оказаться под дождем, в тумане, во власти мучительно-теплого, влажного ветра, вызывающего сердечные приступы.

Мне с самого начала все это не нравилось, но Мацек и Данка праздник, как всегда, решили провести в Закопане. Они еще со студенческих времен признавали лишь этот вид отдыха и не изменили своей традиции и сейчас, достигнув немалых успехов в научной карьере. Только на этот раз они захватили аспирантку со своей кафедры, которая — они сообщили об этом в первую же минуту встречи — пишет кандидатскую диссертацию о банковских контрактах. Эля оказалась необыкновенно милой девушкой, и так в новогоднюю ночь мы все четверо оказались в ресторане, где царила страшная толкотня. К счастью, наш столик стоял у самого окна, пляшущая толпа была далеко от нас.

Вокально-инструментальный ансамбль „Стасик и Ясек“ как раз закончил исполнение „Ла Паломы“. Руководитель ансамбля вел переговоры о дальнейшей программе с мрачным типом, который вытащил из кармана пятьсот злотых. Где-то в центре зала с грохотом лопнул воздушный шарик, вызвав взрыв одобрительного смеха. У стойки бара адвокат Закаптурны и его супруга дегустировали все сорта коньяков по очереди. Увидев меня, адвокат вежливо кивнул величественной седой головой.

Ожидая, пока не началась музыка, Эля поправляла прическу. И тут я заметил, что к нашему столику пробирается пан Тосек. Он рассекал толпу, словно ледокол. До недавнего времени пан Тосек служил курьером в прокуратуре. Пару месяцев назад он решил покинуть это уважаемое заведение и стал гардеробщиком „Ватры“. Мне такая перемена принесла определенную пользу, поскольку я мог получить столик в этом ресторане в любую минуту, и это весьма укрепило мою репутацию в здешнем „высшем свете“.

Пан Тосек наконец добрался до нас. Воротник его рубашки был помят, а глаза возбужденно блестели. Сначала он почтительно поклонился Эльжбете, а потом таинственно шепнул мне на ухо:

— Пан прокурор, вас к телефону.

Ах да, я забыл сказать, что голос у пана Тосека очень громкий, и поэтому секретное сообщение произвело немалый

эффект: все вокруг уставились на нас, а одна из танцевавших пар отступила на безопасное расстояние. Оркестр снова заиграл, на этот раз какую-то незнакомую мне мелодию.

— Пан Тосек, — сказал я с упреком, — сколько раз я просил вас, чтобы вы не пугали народ официальными званиями! Где телефон?

Пан Тосек оскорбленно засопел.

— У пана директора в кабинете, пан про… — мой ледяной взгляд лишил его дара речи. Он повернулся и отправился в обратный путь, расталкивая танцующих. Следя за его действиями, я пришел к выводу, что именно таков должен быть охранник президента, который не может прорваться к трибуне сквозь толпу ошалевших избирателей.

В кабинете никого не было. Я взял трубку, лежавшую на столе.

— Прокурор Боровый слушает. В чем дело?

В трубке послышалось смущенное покашливание.

— Гражданин прокурор, говорит дежурный городской комендатуры, поручик Клос. Простите, что помешал, но вы очень нужны. У нас тут труп.

Я присел к столику, покрытому салфеткой с такими безумными цветами, какие мог придумать только шизофреник.

— Послушайте, поручик, — сказал я как можно любезнее. — Во-первых, поздравляю вас с Новым годом. Во-вторых, позвольте напомнить вам, что я сегодня не дежурю, так что не совсем понимаю, почему вы решили вызвать именно меня.

Поручик долго молчал.

— Пан прокурор, — начал он наконец, и в его голосе уже явно звучала неуверенность, а меня начала охватывать злость. — Дело в том, что туда трудно добраться… я позвонил прокурору, и было решено… то есть я получил приказ найти вас, ну и…

Я стиснул зубы. Ну, конечно. Черт бы вас… Я никак не могу к этому привыкнуть. Романтический образ прокурора-шерифа, который я лелеял в студенческие годы, давно уже, к сожалению, утонул в бумажном омуте, который с каждым днем все больше засасывал меня: протоколы, отчеты, инструкции…

Я почувствовал, что очень устал. Посмотрел на часы: десять минут второго.

— Пан прокурор… — позвал меня обеспокоенный дежурный, — вы еще там?

— К сожалению, я еще здесь, — вздохнул я: — Где труп?

— В Муловой. Похоже, бедняга свалился с Кшесаницы. Спасатели наткнулись на него пару часов назад. Туда уже поехал поручик Лабендский с оперативной группой. Мулова — это, пан прокурор, за Ментусей, там сначала надо…

— Благодарю вас, поручик, — пробурчал я. — Слава Богу, хожу по горам с детских лет и знаю, где находится Мулова долина. Только за каким чертом мне переть туда в эту пору? Если это несчастный случай в горах, так мы давно договорились, что вы сами с врачом производите осмотр, а мы потом утверждаем протокол. Вы что, вчера родились, и я должен вас нянчить?

Дежурный замолчал. Собственно, ни к чему весь этот разговор, особенно если учесть, что пан Тосек подслушивал за приоткрытой дверью.

— Пан прокурор, — продолжал дежурный, — не могу вам больше ничего сказать, сам знаю немного. Что-то там не так, это спасатели сказали поручику Лабендскому, а он просил передать вам. Вы там поглядите, у входа вас должна ждать машина, я послал ее десять минут назад. Мы думали о вертолете, но ничего не получится. Фён, вы же знаете… Если бы хоть немного утих, так ведь нет, все дует. Может, завтра…