Польский детектив
Шрифт:
Неваровный все еще никак не мог напасть на след. И потому он так искренне завидовал чудесной собаке, добившейся своего.
12
Майор начинает утренние прогулки
— Добрый день, пан майор!
Офицер обернулся. По улице шла Магда Нелисецкая. Он остановился и поздоровался с девушкой.
— Из школы?
— Да. Иду к маме на работу. Сегодня она там только до четырех. Вместе домой пойдем.
— Как дела в школе?
— Как всегда — скучища.
— Очень на меня сердятся?
— Чего
Беседуя, они дошли почти до магазина.
— Ну, мне пора, — сказал майор.
— Вы так давно у нас не были… Когда снова придете? Может, сегодня? Хорошо?
— Я не хотел бы вам надоедать.
— Вы вовсе не надоедаете. Маме вы очень нравитесь. Мне тоже. У меня чудесная мама. Красивая, верно ведь?
— Очень красивая. — Неваровного забавлял этот разговор. В каждой женщине всегда есть что-то от свахи. Пусть даже она пока еще учится в девятом классе.
— Так мы вас ждем сегодня.
— Да, но…
— Никаких «но», — энергично произнесла девушка и скрылась в дверях магазина.
Признаться, Неваровный не без удовольствия думал о предстоящем визите. Нелисецкая, когда хотела, могла быть милой хозяйкой дома. А к ее дочери майор почувствовал симпатию с первой встречи. К тому же по вечерам в Подлешной было скучно. После работы майору просто нечего было делать. В кафе «Марысенька» после памятного инцидента с Янкой Воркуцкой майору ходить не хотелось. Он боялся, что его примут холодно или даже спровоцируют на какую-нибудь резкость. Оставалось проводить долгие осенние вечера в маленькой комнате милиции.
Предстоящая встреча с Нелисецкой была очень кстати еще и потому, что Неваровный собирался задать ей несколько вопросов, касающихся следствия, да и разговор на квартире давал возможность сохранить тайну.
На всякий случай Неваровный позвонил пани Ханне.
— Знаю, знаю, — засмеялась она. — Магда пригласила вас на сегодня. Я даже поругала ее за навязчивость.
— Это я не хотел оказаться навязчивым.
— Ну что вы! Мне будет очень приятно. Приходите ровно в семь.
— Слушаюсь.
— Пани Ханка, — сказал несколькими часами позже Неваровный, — у меня к вам большая просьба. Вы, наверное, где-нибудь регистрируете, кто сколько заказывает молока. Нельзя ли проверить, кто на улице Акаций берет три литра?
— Мне и проверять не надо.
— Почему?
— Я уже раз проверяла. В июле меня просил об этом старший сержант Квасковяк.
— Как? И вы об этом нам ничего не сообщили?
— Но ведь это было за четыре месяца до убийства. И потом, я совсем позабыла. Только сейчас, после вашего вопроса, я и вспомнила.
— Вы проверяли?
— Конечно. С милицией не стоит ссориться, особенно когда ты заведуешь магазином. Всегда ведь можно на какой-нибудь штраф нарваться. Новый комендант тоже искал случая меня оштрафовать, но, несмотря на все его усилия, ничего не
— Откуда вы знаете? — Неваровный даже покраснел.
— У нас в поселке нет тайн.
— Мне бы хотелось, однако, чтобы этот наш разговор остался в тайне.
— Это действительно так важно?
— Не знаю, — откровенно признался майор. — Но вы ведь так и не ответили на мой вопрос. Кто покупает три литра молока?
— Никто.
— Как это — никто? Быть этого не может.
— На всей улице Акаций у нас нет ни одного такого клиента. Кроме кафе, которое берет больше. А так все берут литр, иногда два.
— Но я знаю точно, что кто-то брал три литра.
— Не постоянно. Если изредка кому-то потребуется молока больше, он оставляет записочку или звонит, и на следующий день Зборковский приносит дополнительную порцию.
— Эти добавочные заказы не фиксируются?
— А зачем?
— Значит, проверить, кто сколько берет, невозможно?
— Невозможно.
— На телефонные звонки чаще всего отвечаете, наверное, вы. Не помните ли, кто заказывал добавочную порцию, чтобы вместе получалось три литра?
— Летом часто Воркуцкий. Обычно он берет два, но по субботам, как правило, три, а то и четыре. По воскресеньям у него почти всегда гости из Варшавы.
— А Савицкие, Белковский, пани Розмарович, Хрустиск или Адамкевич?
— Не слишком ли много вы от меня хотите, пан майор? — рассмеялась Нелисецкая. — Я ведь не следователь! Савицкие иногда берут, Белковский нет, да и зачем? Их ведь двое. Аналогичная ситуация у магистра Хрустиска. Адамкевичи вообще не покупают молока в магазине, у нас ведь нет монополии на продажу. Женщины из окрестных деревень приносят сметану, молоко, яйца, сыр. Даже телятину. Это здорово снижает товарообороты магазина. Лучше спросить обо всем Зборковского.
— Пожалуй, не стану. Правда, Стефанек производит впечатление человека порядочного, но мне не хотелось бы больше никого посвящать в это дело. На вас же я могу положиться.
Вернувшись домой и оценивая результаты визита к Нелисецкой, Неваровный должен был признать, что в дружеском плане вечер удался, но полученная информация представляла слишком мало интереса для следствия. Майору уже казалось, что он напал на след, а тут опять неудача.
Зато на отсутствие успехов не мог пожаловаться сержант Михаляк. Правда, удача сослуживца — личного плана, но все равно по-человечески радует.
— Если бы не вы, пан майор, — сказал однажды Михаляк, — я бы и мечтать не посмел об Эльжбете. Но вы меня тогда здорово подбодрили. «А чем вы хуже? Молодой красивый парень». Я и решился. После пасхи поженимся.
— Почему же только после пасхи, а не на рождество? — ответил комендант. — Я бы так долго не тянул. А то еще уведет кто-нибудь девку.
— Нет, в моей Эльке я больше уверен, чем в себе.
Большое удовольствие майору доставил визит доктора Зигмунда Воркуцкого.
— Я ждал вас все эти дни в «Марысеньке», но вы что-то разлюбили это кафе, — начал доктор. — Я пришел, чтобы поблагодарить за дочь.